Шоколатье по(не)воле (СИ) - Поздно Джулия

«Достань бутыль и сорви сургучную печать», — отдавался очередной приказ в ушах слуги.

Фиолетовое свечение усилилось и превратилось в огромный прозрачный шар, внутри которого оказалась бутыль, из которой тонкой струйкой выходил белый туман. Он начал заполняться красным, желтым, зеленым... Потом все цвета слились в радугу, которая начала стремительно вращаться внутри шара. Все взгляды были устремлены только на него, и вдруг раздался сильный взрыв. Это было так неожиданно, что все замерли на месте. В наступившей тишине в зале стало вновь темно, и только маленькие фиолетовые кристаллы мерцали по всему помещению. Затем они начали выстраиваться в ряд и увеличиваться в размерах.

— Что происходит? — пронеслось, словно эхо, по всему залу.

Внезапно прямо перед императором появилась живая картинка: орел и орлица кормили своего птенца.

— Где-то я уже это видел… — задумчиво произнес император.

Следующий кристалл сменил предыдущий новым изображением заснеженной дворцовой площади. И вдруг перед глазами Григория появились очертания комнаты. В центре ее на кровати лежал мужчина без признаков жизни, над ним склонилась девушка с закрытыми глазами, которая положила свои руки на его грудь. От рук исходил свет и, что самое необъяснимое — тепло, которое почувствовали в зале абсолютно все!

— Какое волшебное тепло, — прошептал император.

Девушка вновь и вновь прижимала свои руки к груди мужчины. Внезапно она оказалась в таинственном синем свечении, и приобрела прозрачные очертания своей фигуры. Около кровати стояла пожилая женщина и молодой мужчина. Вдруг мужчина на кровати открыл глаза, его бледное лицо слегка порозовело, и он начал ровно дышать.

Тронный зал наполнился синим сиянием, и изображение исчезло.

— Так это же Матвей Владимирович Сливов, — прошептали в зале несколько человек

— Сливов? — задумчиво произнес император. — Немедленно привести его и всех членов семьи во дворец, а главное — найти сияющую синим светом!

Вдруг в напряженной тишине зала раздался злорадный смех, прокатившийся рокотом по всему помещению, громко открылись и закрылись двери зала. Слуга и таинственный ларец исчезли.

Глава 23

Степанида Сергеевна с магическим кристаллом в руке обходила дом. Сегодня ей не спалось. Причину своего внутреннего беспокойства она никак не могла понять. В этом году праздник прошел тихо и по-семейному. Последние события, свалившиеся на голову Сливовых, не позволили отметить его с размахом, как в былые годы. Переходя из одной комнаты особняка в другую, женщина убедилась, что все спят. Проходя мимо окон в гостиной ее внимание, вдруг привлекла видневшаяся дворцовая площадь. Там, где находился тронный зал дворца, было какое-то странное фиолетовое свечение, которое становилось все ярче и начало уже окрашивать проплывающие снежные облака.

«Что бы это могло быть?»

Вдруг раздался грохот и прямо на глазах у хозяйки особняка свечение исчезло. Она отошла от окна и уже не успела увидеть, как открылись дворцовые ворота, и вооруженные стражники через портал на площади оказались у ворот ее особняка.

Аля спала. Но назвать ее сон спокойным было нельзя. Девушка крутилась на кровати, вздрагивала, на ее лбу выступили маленькие бисеринки пота. Виной всему был сон. Во сне она увидела бывшую прислугу Сливовых Евдокию. С ней происходили странные вещи, но самое главное — она была мертва! Аля видела ее смерть, которая фиолетовым энергетическим потоком, как кровь из всех сосудов струилась из тела Евдокии и исчезала в каком-то странном флаконе.

«Нет! Только не это!» — кричала Аля и не только во сне, но и  уже наяву.

Первым на помощь девушке прибежал Василий. Сквозь сон он услышал этот жалобный крик и сразу понял, что это опять она, та, из-за которой столько всего произошло. Он начал трясти ее за плечи и звать по имени.

— Алевтина, Аля, да проснитесь же, вы в конце концов!

Она открыла глаза и, не совсем понимая, что происходит, вглядываясь в нависшего над ней полуобнаженного мужчину взвизгнула и влепила пощечину.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Какая же ты все-таки дура! — злобно прошипел Василий.

В этот момент в комнату вбежали Иван и Степанида Сергеевна.

Василий стоял растерянный и злой.

— Это не то, о чем вы подумали! — отступил мужчина от кровати девушки. — Она орала на всю комнату, и я прибежал на ее крик, — пытался оправдаться он.

Аля сидела растерянная и напуганная. Глаза ее блестели, волосы рассыпались по плечам, краешек ночной рубашки сполз, обнажив белоснежную девичью грудь.

— Васенька… — растерянно произнесла мать.

— А о чем, здесь еще можно подумать? — в нетерпении бросил Иван.

Аля несколько раз моргнула и, наконец, окончательно проснулась. Девушка окинула взглядом всех присутствующих в ее комнате, и поняла, что в очередной раз попала впросак.

— Я только хотела…

Резкий хлопок прервал Алю на полуслове. Входная дверь особняка Сливовых была варварски выбита, и только часть уцелевших петель противно поскрипывала в ночи. Императорские стражники, словно собаки-ищейки, рыскали в длинных коридорах особняка в поисках домочадцев.

Ошеломленное семейство согнали в гостиную. Иван с Василием не вступили в бой, только по одной причине, если бы женщин они еще могли отстоять, то Петра и отца им бы защитить не удалось.

Матвея Владимировича толкали в спину, выводя из супружеской комнаты, словно последнего преступника. Вначале он попытался возразить, но стражник явно дал понять, воспламенив в руке огненный шар, что не в интересах мужчины открывать свой рот.

 Не обращая на слезы матери внимания, стражники волокли обессиленного Петра. Он даже не сразу понял, что происходит в доме. А когда на мгновение пришел в сознание, то попытался применить свою силу, но все было напрасно. Запас его энергии настолько был ничтожным, что он просто не смог создать и маленькой искры.

— Не бойся ничего, — шепотом сказал Василий и сжал  руку девушки, когда они вновь оказались рядом.

Странное ощущение испытала Аля, когда она стояла и смотрела в глаза стражникам: ее полное сил и энергии молодое тело, словно потеряло стержень,  а вернее его будто насильно выдернули из него, ее ноги начали подкашиваться, Василию в последний момент удалось  поддержать Алю  и не позволить рухнуть на пол в гостиной.

Она впервые смотрела на него с благодарностью и действительно сожалела, что дала ему пощечину, не успев проснуться. Голова шла кругом. Аля судорожно блуждала взглядом по лицам: Матвея Владимировича усадили в кресло, а за его спиной стояло два стражника с магическими браслетами в руках; Степанида Сергеевна сидела на краю дивана у ног Петра — еле удалось упросить стражу не трогать его, так как он очень болен и не окажет  сопротивления; Иван заслонил собой спину матери, с тревогой  посматривая на братьев и отца.

От этой душераздирающей картины перед глазами Али все расплылось. Сердце хаотично отбивало свой ритм. Сознание не успевало распознать — что происходит?

В центре на тахте для гостей вальяжно расположился глава императорской стражи.

— Ну, раз все в сборе, приступим.

— Объясните всем нам, в чем дело?! — закашлявшись, потребовал Матвей Владимирович.

Глава стражи сделал пас рукой и в воздухе завис магический фолиант с императорской печатью. Сорвав ее с фолианта, мужчина зачитал императорский указ:

—Семья Сливовых обвиняется в государственной измене! Приказываю взять всех членов семьи, а также их подопечную Алевтину Александровну Морозову, под стражу до выяснения обстоятельств. В срочном порядке доставить всех во дворец…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Глава 24

Шарообразное свечение появилось на дворцовой площади и призрачные фигуры стражников с арестантами вышли в мерцании воздуха, открывшегося портала.  Еще мгновение и люди обрели реальные очертания, а портал закрылся.

Сливовы, наконец, пришли в себя и понимали всю опасность сложившейся ситуации для них и «дальней родственницы» Алевтины.

Аля держалась из последних сил, чтобы не расплакаться на глазах своей новой семьи и стражников. Она должна быть сильной и стойко переносить испытания, выпавшие на ее долю в Цароссе именно в те сутки, когда для всех жителей страны был объявлен праздник.