Я – не твоя собственность - Вечный странник

что работаю с людьми из самых разных стран. И моему ассистенту приходится не просто.

Он взял в руки бокал и налил себе воды из пластиковой бутылки. Несколько штук всегда стояло на столе в переговорной, чтобы не терять время на спуск до кухни.

— Обычно ассистенты не выдерживают и года. Они быстро выдыхаются от такого темпа и перестают нормально функционировать. — он помолчал — Поэтому раз в год я меняю человека.

Он посмотрел мне в глаза. Вроде бы все было логично, но один вопрос меня мучал. И я решилась его задать.

— А вы… ты со всеми… спишь? — мне было стыдно, но хотелось расставить все точки для себя.

— Нет, обычно для этого у меня есть другие… девушки. Я не смешиваю работу и секс. — он изучающе посмотрел на меня. — Но с тобой по-другому.

Помолчал глядя на свои руки, сложенные на столе и почему-то продолжил:

— Знаешь, у меня никогда не было времени на нормальные отношения. — он горько усмехнулся. — Сколько себя помню, я все время занимался программированием. Что-то удавалось, что-то проваливалось. Но мне хотелось сделать нечто глобальное, что объединило бы миллионы людей, позволило бы им свободно общаться из любой точки мира. И тогда я сделал первый драфт сайта «Вместе». Было круто. Друзья подключились, потом подтянулись знакомые и мы стали общаться в этой сети.

Понял, что слишком много хочу сделать, но одному будет долго. Решил расширяться, объяснил все родителям. И они сделали для меня единственное, что могли: продали машину, заложили дом и тогда работа потекла куда серьезнее. Я нанял лучших из тех, кого знал…

Потом пришли рекламодатели. Первые инвесторы. И все так закрутилось. Для 19-ти летнего пацана это был успех. Я был счастлив. Но и загружен был по самые яйца.

Все мое время уходило только на работу. А сеть все расширялась… Мы пилили больше и больше функций, партнерились, развивались. Это было настолько быстро и реактивно. Что в какой-то момент я поднял голову от компа, а мне 33 года…

И только теперь я понимаю, что много упустил. Вся моя молодость прошла в работе. Ты наверное, не поверишь, но до 33 лет я вообще не выезжал из России. А потом плюнул на все, приехал сюда и наконец смог заняться лечением, спортом, собой.

И вот мне 36 лет. Я офигенно богат, я прокачал свое тело, я здоров как стадо быков. Но удовольствие от жизни я начинаю получать только сейчас. — откровенно признался Павел и наконец поднял на меня грустные глаза.

— И я не хочу ничего менять. Мне нравится моя холостяцкая жизнь. Я не готов к семье, не готов к детям и к серьезным отношениям тоже. — он выпрямил плечи и сказал прямо. — Мне нравится, что вокруг все принадлежит мне и я могу управлять этой реальностью и людьми так как я захочу. Пусть даже большинство людей приходится покупать.

Он говорил искренне, я чувствовала сердцем. Но было больно. Очень. Он глубоко несчастный человек, который получает удовольствие только тогда, когда все под контролем. Он не умеет по-другому, не знает, что такое бескорыстная любовь.

Сердце пропустило удар и мне чертовски захотелось его обнять как маленького, даже пожалеть. Прижать к груди его красивую голову и просто никогда не отпускать.

Но ему это было не нужно. Совсем. Он ничего не хотел меня, а людей типа меня считал расходниками — не больше. Я для него — арендованная на год игрушка, с которой можно распоряжаться по своему усмотрению. Да, я нравилась ему, но на этом все.

Предательски захотелось заплакать. Чтобы удержать неуместный порыв я уткнулась в ноутбук.

— Так что с письмами по благотворительности? — хриплым голосом решила вернуть разговор в безопасное русло.

— Оставляй, я все их читаю и часто помогаю кому могу.

— Тогда для этих писем будет отдельная папка.

Я обрадовалась. Потому что не может человек, который помогает другим быть плохим. Что-то доброе в нем все-таки есть.

С головой погрузившись в исследование его почты я не сразу заметила, что вокруг что-то изменилось. Павел встал и потянулся, мы работали без перерыва часа три не меньше. Я тоже почувствовала, что тело затекло.

Павел внимательно посмотрел на меня, а мне страшно захотелось последовать его примеру — потянуться, пустить кровь в затекшие плечи и руки. Через двадцать пять минут начнется совещание с инвестором.

Надо бы сходить в туалет, если встреча затянется я не выдержу.

— Павел, можно мне выйти?

— Идем вместе.

После его откровенности, я лучше могла понимать его чувства и сконцентрированность на деле всей его жизни. Это его детище, которое никогда его не отпустит и оно всегда будет на первом месте.

Мы вышли из переговорной и я хотела подняться наверх, но он остановил меня, резко потянул на себя развернув и крепко обнял. Склонившись прошептал в самое ухо:

— Человеку, чтобы чувствовать себя хорошо нужно восемь объятий в день. Давай сделаем приятное нам обоим, пока у тебя все заживает… — его губы коснулись моего уха, а объятия стали еще крепче.

Несмотря на интимный подтекст его слов, я просто обняла его в ответ. Также очень крепко. В его руках я чувствовала себя совсем маленькой, беззащитной и в тоже время сильной настолько, что горы готова свернуть. Закрыв глаза я думала, какие шансы у меня могут быть достучаться до этого раненого сердца, которое так ритмично бьется сейчас под моим ухом.

Он чуть отстранился и слегка отклонил мою голову назад и нежно поцеловал в губы. Он касался осторожно, будто боясь испортить момент. Крепко сжимая меня и не давая сделать ни одного шага в сторону. Он просто прижимал свои горячие губы к моим, не делая попыток проникнуть внутрь языком.

Это было приятно. Я крепче сжала его ребра, в каком-то странном порыве. И когда он отстранился в очередной раз сама потянулась к нему за лаской. Стараясь дотянуться до его губ.

Павел улыбнулся, посмотрел в мои глаза. И с силой прижал меня к стене. Теперь от нежности не осталось и следа. Я себя спалила…

Он погладил меня рукой по волосам, прерывисто дыша. И сильно прижался ко мне. Я почувствовала его возбуждение каждой клеточкой своей кожи. Это отразилось во мне, я постаралась сжать бедра, насколько это было возможно.

А он со стоном обрушился лавиной на мои приоткрытые губы, которые до этого только пожирал глазами. Впился в меня теперь требовательно разжимая зубы и властно вставляя свой язык в мой рот. Он ласкал, разжигал огонь. А я несмело отвечала