Советская кинофантастика и космическая эра. Незабвенное будущее - Наталья Майсова

сам факт был, безусловно, примечателен. Он означал, что свершился символический переход от единого (над)национального воображаемого мира, где возможен лишь один вариант будущего, к множественным воображаемым мирам с разными сценариями развития событий. Технический прогресс внезапно перестал идти рука об руку с духовным совершенствованием по пути, ведущему к межпланетному коммунизму.

Действие «Дознания пилота Пиркса» разворачивается в недалеком будущем, где международные организации типа ЮНЕСКО вынуждены согласовывать свою повестку с транснациональными корпорациями, в мире правит капитализм, а человек (в данном случае пилот Пиркс в исполнении Сергея Десницкого) сталкивается с гораздо большими трудностями, нежели его предшественники из более ранних советских фильмов. Одинокий, себялюбивый, но вместе с тем и несколько разочарованный главный герой пытается сориентироваться в целом лабиринте свалившихся на него проблем. ЮНЕСКО совместно с крупной корпорацией «Кибертрон Электроникс» приглашает Пиркса возглавить космическую миссию, в ходе которой ему предстоит наблюдать за поведением смешанного экипажа из андроидов (именуемых здесь просто роботами) и людей. По возвращении он должен был представить в ЮНЕСКО отчет с описанием различных этических аспектов и общим выводом о том, могут ли андроиды заменить людей в подобных начинаниях, и если могут, то в какой степени. На основании его отчета планировалось составить проект резолюции по производству андроидов. Как бы по контрасту с «Дознанием», вышедшая спустя два года «Петля Ориона» начинается с того, что данный вопрос уже разрешен. Предложенное решение было простым и идеалистическим: в фильме предполагалось, что андроиды (называемые «киберами») полностью контролируются людьми. Смешанная команда из людей и андроидов – точных внешних копий космонавтов («чтобы вы в космосе работали, а не отвлекались на незнакомые лица», – замечает один из разработчиков) – отправляется исследовать потенциально опасную энергетическую «петлю», приближающуюся к Земле. Было установлено, что «петлю» произвела инопланетная цивилизация, которую некоторые из космонавтов ошибочно считали злонамеренной в отношении землян. В итоге предположение опровергнуто: оказалось, что инопланетяне, пострадавшие от галактического вируса «стеклянной болезни», пытались спасти от него соседнюю цивилизацию, охватив ее «петлей», через которую вирус не смог бы пробиться. Однако сама эта предпосылка уже указывает на явное отклонение от привычных советских нарративов. Изначальное недоверие к инопланетянам явно не укладывалось в традиции соцреалистического утопизма космической эры; с другой стороны, идея о том, что единственное предназначение роботов – служить людям, перекликалось с более ранними фильмами, такими как «Планета бурь» и даже «Его звали Роберт». Кроме того, форма появления инопланетян – в виде голограмм, похожих на близких родственников членов экипажа, – напоминал о «Солярисе» Тарковского, где разумный океан чужой планеты оживлял травматические воспоминания насельников космической станции. Впрочем, непонятность голографических явлений, как и потенциальная непостижимость киборгов, вскоре получает в фильме рациональное объяснение: инопланетяне, совсем непохожие на людей, просто рассудили, что для контакта с людьми следует принять привычное им антропоморфное обличие. Не менее приземленным был в фильме и гендерный подход. Посланный к Петле Ориона экипаж состоял из трех мужчин и одной женщины-космонавта – Маши Дементьевой (Людмила Смородина). Маша, подобно большинству женских персонажей в составе космической миссии, врач, а кроме того – возлюбленная командира корабля Павла Белова. Таким образом в организационном плане Маша надежно отстранена от принятия каких-либо решений, не касающихся физического и психического здоровья членов экипажа. В мелодраматических коллизиях фильма участвуют исключительно мужские персонажи; так, кибернетик Август Горис (Геннадий Шкуратов), категорически не доверяющий инопланетянам, устраивает изрядный переполох, пытаясь уничтожить «петлю». В результате сам он погиб, а Белов получил ранение. Мораль же ситуации проста: недоверчивость Августа стоила ему жизни. Ведь Августа благонамеренные инопланетяне так и не спасли – в отличие от бортинжинера Мити Тамаркина (Анатолий Матешко), который также едва не погиб, защищая корабль и экипаж во время метеоритного дождя. Кстати, имя Августа позволяет предположить, что он был единственным несоветским членом команды. В этом смысле его инаковость можно истолковать как культурно-нравственную. Таким образом, фильм дает свой ответ на мысль пилота Пиркса о неизбежности капиталистического будущего, тонко намекая на моральное превосходство советской социалистической идеологии равенства, товарищества и общей открытости к иному. И ничего страшного, что при этом сохраняются традиционные культурные модели поведения, включая четкое разграничение и иерархию мужского-женского.

Схожий подход наблюдается и в «Звездном инспекторе». По сюжету, команда космических «гангстеров» – Дуглас Кобер (Эммануил Виторган), Стив Уилкинс (Вилнис Бекерис) и Марджори Хьюм (Валентина Титова) – якобы пытается уничтожить Международную базу космической инспекции, однако на самом деле, как выясняется в итоге, ситуация совсем иная. Компьютерный супермозг Дубос, сконструированный для освоения космических просторов, вышел из-под контроля и захватил целую планету. Он также подчинил себе группу ученых, разработавших его по заказу компании «Майнтхаус», и превратил их в бездушных космических пиратов. Чуждость здесь вновь представлена как свойство самой человеческой природы, поэтому легко поддается управлению и даже укрощению. Прежде чем наступает счастливая развязка, в которой инспекторы международной ассоциации космонавтики побеждают злобный искусственный мозг, зрители узнают, что Дубос сумел поработить сознание своих создателей, устремив все их помыслы на скрытые психологические травмы. Марджори, к примеру, была убеждена, что должна делать все возможное, чтобы обеспечить безопасность своим детям-двойняшкам; на самом деле дети были лишь иллюзией, созданной искусственным разумом.

Таким образом, «Звездный инспектор» выдвигал важный сюжетный контраргумент «Дознанию пилота Пиркса» с его открытыми отсылками к западным киножанрам (например детективу) и характерной для западных антиутопий эстетикой. Притом что антиутопический капитализм с вездесущими Макдональдсами и устрашающими транснациональными корпорациями принимался здесь как неизбежное будущее, все этическое бремя взваливалось на частного человека (в лице Пиркса). «Звездный инспектор», обращаясь к эстетике западных космических опер, напротив, говорил совсем об ином. Сотрудники корпорации «Майнтхаус» Дуглас, Стив и Марджори изображены как глянцевые узники фальшивой позолоченной клетки. Одетые в костюмы, достойные «Звездного пути», они оказались порабощены их собственным творением, созданным по заказу больших боссов. Исполняя волю капиталистического мира, они уже не в состоянии трезво оценить, чего стоят их «жизненные условия», и потому нуждаются в спасении силами высокоморального коллектива. Последний в фильме также состоял из трех человек – инспекторов международной ассоциации космонавтики, разумеется, из социалистических стран: русские Сергей Лазарев (Владимир Ивашов) и Глеб Скляревский (Юрий Гусев) и чех Карел Зденек (Тимофей Спивак).

Вперед, к детству!

В этой главе я попыталась проанализировать сложные взаимосвязи между сюжетом, персонажами и структурной позицией в вымышленном мире советской космической фантастики, сосредоточив основное внимание на теме инаковости в аспектах ее репрезентации, функционирования и структуры. Рассмотрев несколько фантастических фильмов, объединенных явным интересом к теме «Другого», я показала различие между номинальными Другими, такими как венерианские существа из «Планеты бурь» и инопланетное присутствие в «Таинственной стене», и роботами/киборгами в «Дознании пилота Пиркса», «Петле Ориона» и «Звездном инспекторе». Данное различие подчиняется главным образом функции когнитивного отчуждения. Так, названные непознанные сущности указывают на реальных Других в том или ином утопическом советском обществе космической эры: в «Планете бурь» это женщины, в «Таинственной стене» – все люди за пределами собственного «я», а в фильмах конца 1970-х – начала 1980-х годов – само позднесоветское общество, стремящееся к капитализму.

«Планета бурь», «Таинственная стена», «Солярис» и «Его звали Роберт» изображали спокойные миры, где люди жили в стабильных и понятных социальных системах, позволявших им исследовать самих себя или, по крайней мере, дававших режиссерам возможность подробнее рассмотреть психологические механизмы человека. Это, в свою очередь, порождало более тонкий подход к различиям между человеком, роботом и инопланетянином и к непосредственному воздействию этих различий на построение будущего. «Планета бурь», продемонстрировавшая силу