Тирания меньшинства. Почему американская демократия достигла точки перелома - Steven Levitsky;Daniel Ziblatt;

с Мэдисоном настаивали на том, чтобы в Конституции не было прямого признания рабства как формы собственности, мало кто из них (если вообще кто-либо) был приверженцем антирабовладельческой конституции.

Чтобы достичь соглашения, нужно было задобрить представителей мелких штатов и южных рабовладельческих государств. Поэтому им были сделаны различные уступки. Новая Конституция не только разрешала рабство: она защищала этот институт и, по словам Виленца, " укрепляла руку рабовладельцев в национальной политике". В числе мер защиты - двадцатилетний запрет Конгресса на отмену работорговли, пункт, обязывающий возвращать беглых рабов, и еще один, наделяющий федеральное правительство правом подавлять внутренние восстания (в том числе восстания рабов). Однако самой большой победой южных штатов стала пресловутая "клаузула о трех пятых", которая позволяла им учитывать порабощенных людей как часть населения каждого штата (пять рабов считались за трех свободных) для целей распределения законодательных органов, хотя рабы не имели никаких прав. Это расширило представительство рабовладельческих штатов в Палате представителей, что также увеличило их влияние в Коллегии выборщиков. Таким образом, южное рабовладельческое меньшинство добилось того, что делегат от Южной Каролины Чарльз Пинкни назвал " чем-то вроде равенства". Например, в 1790 году избирателей в Массачусетсе было больше, чем в Виргинии, но поскольку в Виргинии было 300 000 рабов, она получила на пять представителей в Конгрессе больше, чем Массачусетс; точно так же в Нью-Гэмпшире и Южной Каролине было равное количество свободных граждан, но поскольку в Южной Каролине было 100 000 рабов, она получила на два места в Палате представителей больше, чем Нью-Гэмпшир. В целом клаузула о трех пятых увеличила представительство Юга в Палате представителей на 25 %. Таким образом, южные штаты получили контроль почти над половиной Палаты представителей, чего было достаточно, чтобы " препятствовать любому национальному законотворчеству в отношении рабства, не получившему их одобрения".

Проблема рабства и защиты рабства так сильно повлияла на разработку Конституции Америки. Слово "рабство" в окончательном варианте документа не появилось, но его институциональное наследие оказалось далеко идущим. Никогда еще молчание не отдавалось таким громким эхом.

Хотя после Гражданской войны положение о трех пятых стало неактуальным, другие компромиссы, направленные против мажоритарного большинства, сохранились. Главным из них стала структура Сената США. Делегаты от малых штатов настаивали на том, чтобы все штаты были представлены в политической системе на равных правах - это было бы крайне антимажоритарным решением, которое дало бы Делавэру с его пятьюдесятью девятью тысячами жителей такое же политическое представительство, как и Массачусетсу, Вирджинии и Пенсильвании, в каждой из которых проживало от пяти до семи раз больше жителей. Многие основатели, в том числе Гамильтон и Мэдисон, решительно выступали против идеи равного представительства штатов. Как утверждал Гамильтон на съезде, представительства в Конгрессе заслуживают люди, а не территории:

Поскольку государства - это собрание отдельных людей, что мы должны уважать больше: права людей, составляющих их, или искусственных существ, возникших в результате композиции? Нет ничего более абсурдного и нелепого, чем принести первые в жертву вторым.

Гамильтон, критикуя Статьи Конфедерации, утверждал, что равное представительство штатов " противоречит той фундаментальной максиме республиканского правительства, которая требует, чтобы преобладало чувство большинства". " Может случиться, - писал он в "Федералисте" № 22, - что "большинство штатов - это небольшое меньшинство народа Америки". Аналогичным образом Мэдисон назвал равное представительство в Сенате " явно несправедливым" и предупредил, что оно позволит малым штатам "вымогать меры [у Палаты представителей], противоречащие желаниям и интересам большинства". Джеймс Уилсон из Пенсильвании также отвергал равное представительство штатов, спрашивая, как и Гамильтон: " Можем ли мы забыть, для кого мы формируем правительство? Для людей или для воображаемых существ, называемых штатами?" Вильсон поддержал так называемый Виргинский план Мэдисона, представленный в первый день обсуждений. Согласно этому предложению, представительство в Палате представителей и Сенате должно было быть пропорционально населению каждого штата. Однако небольшие штаты, в частности Коннектикут, Делавэр и Нью-Джерси, категорически отказались принять конституцию, не обеспечивающую им равное представительство хотя бы в одной из палат конгресса.

Съезд едва не сорвался, когда делегат от штата Делавэр Ганнинг Бедфорд пригрозил, что его штат выйдет из союза, если штатам не будет предоставлено равное представительство, зловеще предупредив, что " маленькие [штаты] найдут какого-нибудь иностранного союзника, более благородного и добросовестного, который возьмет их за руку и поступит с ними по справедливости".

Бенджамин Франклин, примирительно настроенный старший государственный деятель, который до этого хранил молчание во время ожесточенных дебатов, вмешался в этот тупиковый момент, призвав к групповой молитве. В конце концов группа делегатов пришла к выводу, что если они хотят сохранить союз, то должны пойти на эту уступку малым штатам. Сделка была заключена. Согласно так называемому Коннектикутскому компромиссу, Палата представителей будет избираться по мажоритарному принципу, с представительством, пропорциональным населению штата (разумеется, на основе новой статьи о трех пятых), но Сенат будет состоять из двух сенаторов от каждого штата, независимо от его размера. Такая схема не была частью хорошо продуманного плана. Это был "второй вариант" решения неразрешимого противостояния, которое грозило сорвать съезд и, возможно, уничтожить молодую нацию. ( Мэдисон сам выступал против Коннектикутского компромисса и голосовал против него).

Точно так же коллегия выборщиков не была продуктом конституционной теории или дальновидного замысла. Скорее, она была принята по умолчанию, после того как все другие альтернативы были отвергнуты.

По словам делегата от Пенсильвании Джеймса Уилсона, вопрос о выборе президента новой республики был " самым сложным" из тех, с которыми столкнулись рамочники во время съезда. В то время большинство независимых государств были монархиями; у рамочников было мало хороших моделей для новой республики, и большинство из них были древними. Им пришлось разрабатывать немонархическую исполнительную власть " с нуля".

Как выбрать главного судью? Первоначальный проект предложения, поддержанный Мэдисоном и включенный в Виргинский план, призывал Конгресс выбирать президента - система, не похожая на парламентскую модель демократии, которая позже возникнет в Европе в XIX веке. Парламентаризм со временем стал распространенным типом демократии, но в то время многие делегаты опасались, что президент будет чрезмерно подчиняться Конгрессу, поэтому эта система была отвергнута. Джеймс Уилсон выступал за всенародное избрание президента. Именно так сегодня выбирают своих руководителей все остальные президентские и полупрезидентские демократии - от Аргентины до Франции и Южной Кореи. Но в то время еще не было президентских демократий, и в Филадельфии в 1787 году большинство делегатов все еще слишком не доверяли "народу", чтобы принять прямые выборы, и это предложение было дважды отклонено съездом. Особенно против прямых президентских выборов выступали делегаты Юга. Как признавал Мэдисон, из-за жестких ограничений избирательного права на Юге, включая лишение