Отборный жених кн. 2 - Илона Волынская

Безногий вскинул руки, намереваясь схватить Чуча и швырнуть в стену. Чуч соскользнул с его плеч… и повис, держась обеими руками за хлыст. Под тяжестью мальчишки кнут впился Безногому в горло, тот отчаянно захрипел… схватился обеими руками за шею, качнулся, пытаясь ударить Чучем об стену.

Мальчишка изогнулся и уперся обеими ногами врагу в спину. Выгнулся точно натянутый лук, всю силу и весь вес тела вкладывая в то, чтобы не отпустить хлыст.

Глаза Безногого жутко выпучились, он захрипел, вскинул руку — пальцы его сжимались и разжимались, пытаясь нашарить висящего на его плечах Чуча. Вцепились Чучу в бок, как клещами, рванули… И мальчишка отлетел в сторону, с размаху врезался в стену, и бессильно сполз вниз.

Безногий торжествующе взревел и кинулся добивать.

Он уже навис над Чучем. Лицо его исказилось жуткой радостью, рука потянулась к горлу мальчишки…

Мартин метнулся вперед. И всадил Безногому под ребро нож.

Брызнула кровь.

Безногий замер. Взгляд его стал недоуменным и каким-то детски обиженным. Он еще успел повернуться… Пальцы его схватили воздух у самого лица Мартина… Безногий пошатнулся… и рухнул ничком, гулко приложившись лбом об пол.

Стены приюта снова содрогнулись.

— Вы что… что сделали? — мистрис Гонория обвела растерянным взглядом лежащих на полу нищих. Лишь фальшивая беременная слабо стонала, Слепой хрипло вздохнул и затих, из-под Безногого расплывалось кровавое пятно. — Убийцыыыы! — пронзительно заголосила мистрис.

Мартин с ножом в руках повернулся к ней… Она заорала еще громче и с воплем:

— На помощь! Убиваааают! — ринулась вон из комнаты.

Попытавшийся заступить ей дорогу Пыря был отброшен в сторону, будто мимо него дикий скакун пронесся. Выломанная городской стражей и кое как прилаженная Чучем дверь рухнула, голосящая мистрис вылетела на улицу:

— Помогите! Стража! — визжала она.

— Держите… ее… Приведет стражу — нам конец! — прохрипел Мартин.

Чуч коротко кивнул и помчался следом. Не обращая внимания на боль в спине и груди, он пронесся коридором, перепрыгнул выпавшую наружу дверь. Прыгая через засыпанные снегом грядки, выскочил на улицу.

Далеко, в самом конце улицы, блекло светился шар вовкуньего фонаря. В его слабом свете было видно, как знакомая фигура в развевающейся юбке и полощущейся на бегу шали мчится прочь — навстречу шагающему с другой стороны улицы вооруженному отряду.

Чуч резко остановился, едва не вписавшись лбом в ближайший забор и с ужасом смотрел как мистрис бежит отряду навстречу. Мистрис же вид вооруженных людей придал сил — она побежала еще быстрей, на бегу хрипло крича:

— Стража! Стража! Отбросы взбунтовались! Хватайте их! На виселицу! Всех!

— Ах, так мы тебе отбросы! — неожиданно заорал один из вооруженных людей и… сдернув с плеча ружье… выпалил мистрис Гонории в лицо.

Вспышка пламени разорвала темноту. Мгновение, меньшее, чем половинка удара сердца, уже мертвая женщина еще стояла… а потом плавно осела на разбитую мостовую.

Стрелявший издал ликующий клич и вскинул ружье к темным небесам.

— Бей вальеровскую сволочь! Смерть им всем! Смерть! — проорал он.

— Смееееерть! — жутким ревом отозвались остальные.

Вдалеке грохнуло. Мостовая качнулась, Чучу показалось, что она вот-вот встанет дыбом у него под ногами. Сейчас он сообразил, что ветхие стены приюта тряслись вовсе не от кипевшей внутри драки. Грянул еще взрыв, над крышами домов языки пламени облизали темное небо.

— Смеееерть! — вооруженная толпа ринулась по проулку.

Чуч прыжком метнулся в сторону и прижался к забору.

Его обдало запахом немытых тел, дешевой браги и крови. Чуч вжался в занозистые доски лопатками, словно хотел просочится насквозь. Да он и хотел, прекрасно понимая, что вооруженная толпа не только Гонорию, но и его убьет. Чтобы знал, как под руку подворачиваться!

Ему повезло — толпа катилась мимо, никто не глядел по сторонам, только вперед! Топали сапоги, гремело плохо прилаженное оружие, слышалось хриплое, сорванное дыхание. Среди бегущих были всякие: парочка седых вояк, и безусый юнец из мастеровых, чуть старше самого Чуча, и мокрый от пота лавочник — ремень винтовки так сильно передавил его выпирающее пузо, что он походил на кривую фасолину. Роднили их только завязанные на рукавах банты, новенькие, ярко-голубые, как небо после дождя.

Топот ног стих. Чуч посмотрел на тело мистрис — издалека и в темноте оно походило просто на брошенный мешок. И нырнул за забор. Хрипло дыша, помчался обратно в приют.

— Не догнал? — спросил Мартин — лицо его было белым, как мел, сломанную руку он прижимал к груди.

— Не понадобилось. — упираясь ладонями в колени и тяжело, с присвистом, дыша, выдавил Чуч. — Вы… это… кто-нибудь знает… голубые банты… это к чему?

— У герцога Гардеро лазурь в гербе. — сидящая на полу у стены Булка подняла голову.

— Лазурь — это такой голубой? — деловито уточнил Чуч и объявил. — Тогда, похоже, сьеры решили начать бунтовать пораньше.

Прозвучало этот так буднично, будто сьеры решили пораньше отправиться спать.

Словно в подтверждение его слов снова грохнуло — на сей раз гораздо ближе. Булка вскрикнула и судорожно вжалась в стену, Крыска испуганно дернулась. Неподалеку ударил ружейный залп, ответные выстрелы загрохотали нестройно и вразнобой.

— Эх, не успели! — взвыл Пыря, сожалея об упущенной выгоде.

— Ничего… может, и к лучшему… — как-то невнятно пробормотал Мартин. — Мистрис убили?

— В проулке лежит. — мотнул головой Чуч.

— Значит, и этих туда же! — скомандовал Мартин.

— Добить? — Чуч вытащил нож.

— Не на-до… — прохрипела фальшивая беременная. — Ра-зой-демся… Воровское слово…

— Да ладно тебе, «слово». Не в театре. — фыркнул Пыря. — Сегодня мы тебя отпустим, а завтра ты нас за своих подельников прибьешь?

— Нужны мне эти катышки Крадущейся! — рявкнула в ответ «беременная». — Без них я у нищих главная! Отпустите — должна буду.

— Три раза должна! — отчеканил Мартин. — Что дорогу в главные расчистили, что отпустим, а еще я тебе расскажу, что там, на улицах. — он махнул в сторону выбитой двери. — У герцога Гардеро свои люди и целый арсенал припасен. — Часть его он, правда, потерял…

— Если бунт готовили, так ухоронка точно не одна. — вмешался Чуч. — Я б не одну делал, а сьеры ж, небось, не дурней отбросов будут.

— А еще кое-кто из вальеровских прихвостней во дворце на самом деле давно уже у Гардеро на жаловании! — подхватила Крыска.

— В самой дворцовой страже… — дрожащим голосом добавила Булка.

— Это к тому, что у них может и выгореть? — деловито уточнила «беременная». — Ладно, считай, должок на мне. Сойдемся — сочтемся. — она плюнула на ладонь и протянула ее Мартину. Тот хлопнул здоровой рукой по ее ладони и пошатнулся.

«Беременная» коротко кивнула головой, тут же взвыла, хватаясь за разбитый Чучем затылок, ругнулась, и