Грегор и проклятие теплокровных - Сьюзен Коллинз

О, этот аромат… Ему невозможно сопротивляться.

Грегор чувствовал, как мозг его начинает затуманиваться. И без всякой причины он вдруг начал хихикать.

— Держись, Наземный! — крикнул Живоглот.

Это было самая смешная вещь, которую Грегор когда-либо слышал в своей жизни. И теперь он уже смеялся в голос. Он увидел, как изящные лианы тянутся к нему и обвивают его, и ему так хотелось протянуть руки им навстречу!

Тут Гребешок отвлекла его трубным ревом и помчалась вперед с еще большей скоростью.

Вид огромного ящера, бегущего на таких нелепых здоровенных ногах, заставил Грегора захохотать так, что слезы выступили у него на глазах и полились по щекам и подбородку.

Потом Грегор увидел зеленое поле… Это, должно быть, звездолист… Какое дурацкое название — звездолист! Откуда здесь, где не бывает ни солнца, ни звезд, — какой-то звездолист?! Ведь если нет солнца — то нет и звезд… а если нет звезд, то… черт, запутался… нет! Им надо было назвать его «нечто похожее на звезду, которой здесь никогда не видели».

Грегор буквально ревел от смеха.

Эта мысль была столь ошеломительно смешной, что он не удержался и свалился со спины Живоглота прямо на дорожку.

Эти растения… они такие прекрасные… они оплетают его пальцы и руки… никогда в жизни он не видел ничего чудеснее…

Кто-то схватил его сзади и поволок прочь от замечательных новых друзей, этих серебристо-белых цветочков, которые не хотели отпускать его. Они крепко вцепились в его руки, и их с трудом удалось от него оторвать.

— Пока! — крикнул Грегор, когда его волокли прочь. — Рад был знакомству!

Потом он лежал в прохладном, зеленом, пахнущем лимоном мире, продолжая смеяться своей шутке об этом «нечто, похожем на звезду, которую здесь никогда не видели», — и вдруг понял, что шутка перестала казаться смешной.

Его охватила тревога — и он сел. Все они находились на краю большого прямоугольного поля, заросшего звездолистом. Босоножка лежала неподалеку от Грегора, смеясь над своими большими пальцами. Найк икала, что вызывало у Люксы и Газарда приступы гомерического хохота. Аврора, которая наконец снова могла летать, крутила в воздухе сальто. И все они выглядели одурманенными и опьяненными.

Живоглот и Хэмнет глубоко дышали, пытаясь вдохнуть как можно больше аромата звездолиста, и Грегор последовал их примеру. Голова у него тут же стала проясняться.

— Что это было? — спросил он.

— Эти цветы испускают аромат, который дурманит и заставляет испытывать ощущение безграничного счастья, — ответил Хэмнет. — А потом, видимо, они утаскивают тебя в Виноградники и там лишают памяти.

— Ничего себе! Вы бы хоть предупредили! — произнес Грегор.

— Мы боялись, что ты полезешь с ними в драку, — сказал Хэмнет. — Попытаешься сражаться. Тогда тебе точно пришел бы конец.

— Мы могли бы с ними сразиться, — отреагировала Люкса, но тут Найк еще раз икнула — и Люкса опрокинулась от смеха на землю.

— Вот как?! — Живоглот сделал круглые глаза. — А как насчет того, ваше величество, что нам с Хэмнетом пришлось добрую половину пути волочить вас силком? Эту часть путешествия вы не помните?

Грегор увидел смущенное выражение на лице Люксы и подумал, что, видимо, с ней случилось примерно то же самое, что и с ним.

— На маленьких оно действует очень быстро, — продолжал Хэмнет. — Хорошо, что вчера Газард был с нами. Он начал хихикать и дурачиться почти сразу, как мы вступили в этот коридор, это было для нас предупреждением, чего нам опасаться.

Он обнял Газарда и прижал к себе.

— А теперь мы будем собирать листочки? — спросил Газард нетерпеливо. — Я могу помогать?

— Да, мы будем это делать вместе, — сказал Хэмнет. — Чем скорее мы закончим — тем лучше.

Но прежде чем они приступили к сбору растений, Хэмнет настоял, чтобы они все съели по пригоршне звездолиста.

— Ho зачем? — недоумевал Грегор. — Ни у кого из нас нет чумы!

— Мы не можем исключить заражения, — возразил ему Хэмнет. — Вспомни пророчество.

Вместе должны отыскать тот бесценный дар, что в колыбели покоится и лишь один может от яда очистить кровь и спасти.

Это значит, что чума зародилась где-то здесь, на Виноградниках. А мы все в царапинах и ранах. Твоя нога, Грегор. И эти следы от лиан…

Он перевернул его руку и продемонстрировал крестообразные следы в тех местах, где ее обвивали лианы.

— Чума может витать здесь в воздухе. Она может расти вместе с растениями или дремать в земле, на которой мы стоим. Будь уверен, она найдет способ попасть в твою кровь.

— Босоножка! — позвал Грегор. — Иди-ка сюда, нам нужно кое-что съесть.

Он не раздумывая запихнул целую пригоршню звездолиста в рот и начал жевать. Не так уж плохо, похоже на смесь лимона, зеленого чая и мяты. Босоножка есть листочки решительно отказывалась — она не ела зелень, но Хэмнет придумал игру «кто больше и быстрее съест звездолистиков». Газард и Темп играли вместе с ней и почти всякий раз позволяли ей выиграть, так что вскоре она сжевала и проглотила достаточное количество лечебной травы.

Собирать звездолист было приятно — он легко отрывался от стебелька, к которому крепился. Но никто не подумал заранее о том, во что и как они будут упаковывать собранные листочки, чтобы доставить их домой. В снопы его увязывать не получалось — не позволяла высота стебля, он был всего сантиметров тридцать высотой.

Тогда Грегор вспомнил, что у него есть скотч.

— Вот, я придумал! — воскликнул он.

При помощи скотча они могут упаковать целое поле звездолиста.

— Ты просто молодчина! — похвалил его Хэмнет. — Спасибо!

— Не меня надо благодарить, а Марета, — ляпнул Грегор и сразу прикусил язык.

Теперь, когда ему была известна история сада Гесперид и то, как Марет спас жизнь Хэмнету, он почувствовал неловкость, произнеся это имя.

— Прости, — пробормотал он.

— За что? — удивился Хэмнет. — Марет — один из немногих людей, перед которыми я считаю себя должником.

— Да, — вздохнул Грегор с облегчением. — Он замечательный.

— Ну что ж, — объявил Хэмнет. — Давайте собирать урожай.

Все с энтузиазмом принялись за работу, но вскоре выяснилось, что реальная польза в деле упаковки есть только от людей — у других существ со скотчем возникали проблемы. Да и Босоножка с Газардом были те еще помощники, поэтому их отправили собирать листочки. Газард собирал, а Босоножка напевала на мотив «Алфавитной песенки» полюбившийся ей рефрен из пророчества: «Поворот, и еще, и еще, и опять не туда…» — и весело кружилась, а потом, смеясь, падала в траву. Аврора и Найк, чья дееспособность была все еще ограничена, присматривали за ней. Когда поле наскучило Босоножке и она начала проявлять интерес к зарослям вокруг, Грегор достал из рюкзака и вручил ей мячик, а еще он дал ей зеркальце Нериссы — Босоножка обожала строить себе рожицы.

Грегор работал в паре с Люксой, они отрывали полоски скотча и связывали пучки звездолиста. Хэмнет принимал пучки и складывал их вместе, постепенно у него получилось что-то вроде стога.

Когда он не мог их слышать, Грегор повернулся к Люксе:

— Интересную историю рассказал Живоглот.

— Да, это объясняет то, почему он бежал из Регалии, — кивнула Люкса. — Но это не объясняет, почему он не вернулся, когда его сознание вполне прояснилось.

— Да потому, что он не хотел больше сражаться, Люкса, это же очевидно! — сказал Грегор. — Он больше не мог убивать.

— Никто из нас не получает удовольствия от убийства, — возразила Люкса. — Но мы вынуждены делать это — чтобы выжить.

— Что ты хочешь этим сказать? Что он трус? — нахмурился Грегор.

— Нет, трус не тот, кто боится умереть. Но я думаю, что ему легче было остаться здесь, в джунглях, одному, чем вернуться к своей прежней жизни, — заметила Люкса.

Грегор задумался. Во-первых, меньше всего жизнь в джунглях похожа на праздник. А потом — Хэмнет ведь оставил всех, кого любил. Он не мог знать, что встретит женщину-наземную и у них родится Газард. Он вряд ли вообще рассчитывал, что сможет выжить. Он оставил все — дом, любимых, прежнюю жизнь… и лишь потому, что остро осознал: то, что он делал в Регалии, — неправильно.

— Не знаю, Люкса, — покачал головой Грегор. — Я думаю, это был очень смелый поступок. И я думаю, для него это был в тот момент единственно возможный выбор.

— Я тоже не знаю. — И Люкса наклонила голову, будто бодаясь. — Но смог бы ты, Грегор, оставить вот так свою семью?

— Это нельзя сравнивать! В моей семье даже телесные наказания не применяются! — возразил Грегор. — А твоя семья постоянно воюет.

— Теперь это и твоя война, — ответила Люкса, отгрызая скотч.

Хэмнет закончил складывать готовые пучки и пришел помогать им. Люкса и Хэмнет практически не говорили друг с другом. И это было плохо, считал Грегор, ведь они оба ему нравились, к тому же они были близкими родственниками, и вообще…