Три недели другой жизни (СИ) - Вольцева Арина

Дрожащими руками девушка взяла в руки обычный конверт, белый, без марки. Обычно, в такие запечатывают открытки или милые поздравления. Но сейчас там лежало послание, никак не связанное с подобной радостью…

" Прости меня! — начиналось оно именно так. — Я просто больше так не смог! Каждый день видеть тебя и понимать, что у нас нет будущего, что семьи, настоящей семьи, с детьми и внуками, у нас никогда не будет, — это просто пытка! Ты очень сильно изменилась! Замкнулась, стала чужой и холодной. Все мои попытки до тебя достучаться просто разбивались о глухую стену — чего именно, не знаю! Может, обиды, может, неприязни… Но прошлой теплоты и любви в твоих глазах я давно уже не вижу! Я представил, что так будет проходить каждый наш день: месяц за месяцем, год за годом, — и понял, что не выдержу! Лучше расстаться сейчас, чем когда пройдет время, и мы поженимся. Вся эта волокита с бумажками и прочим, сама понимаешь… Может, и к лучшему, что мы не успели расписаться!

Я уехал. Да, возможно, ты подумаешь, что я трус. Но мне тоже больно. Я живой человек, и мне больно смотреть на тебя такую!

Квартира оплачена еще на три месяца, ты можешь спокойно в ней жить и доучиться, не переезжая.

Пожалуйста, не звони мне, я сменил сим-карту. И не расстраивай маму истериками, она не виновата. Это все по моей просьбе.

Надеюсь, твоя жизнь изменится к лучшему, и ты встретишь хорошего человека, которому будет все равно, что ты не можешь иметь детей. Для меня же, пойми, этот вопрос очень важен.

Всего хорошего!

Виталий"

Не до конца понимая, о чем только что прочитала, Аня подняла нахмуренный взгляд на свекровь. Несостоявшуюся свекровь.

— Это все? — неожиданно-спокойным голосом спросила она.

— Видимо, да, — кивнула женщина, протягивая Ане связку ключей — в точности такую же, как и у самой девушки. — Это второй комплект. Отдашь потом хозяйке.

— Хорошо, — кивнула Аня.

— Может, водички? — беспокойно спросила Елена Борисовна, внимательно к ней приглядываясь.

— Нет, не хочу. Я в порядке. Вы не могли бы меня оставить одну? — попросила она.

— Да, конечно, — кивнула женщина в ответ. Молча поднялась и прошла в коридор. Оглянувшись на Аню, она все же добавила, — Анечка, только ты глупости не делай! Подумай о маме!

— Не беспокойтесь, покончить с жизнью в моих планах не значится, — глухим голосом ответила девушка, горько ухмыльнувшись. — Прощайте!

Еще раз окинув взглядом бывшую невестку, женщина попрощалась и вышла, захлопнув дверь.

Все же, она очень переживала за Аню. И не дозвонившись ей вечером, набрала ее маме, сбивчиво объяснив, что произошло.

Когда посреди ночи мама и Артем, вырванный ее звонком из постели, примчались к Ане, та уже металась в бреду, то отчаянно рыдая, то жалобно плача, но полностью не узнавая никого рядом. Испуганный брат тут же вызвал "скорую", молодой медбрат которой вколол девушке успокоительное и посоветовал увезти ее отсюда, чтобы не получить еще более сильный нервный срыв.

Оставшись в ее квартире до утра, мама и брат в молчании собрали ее вещи, а утром, едва девушка проснулась, увезли ее, мрачно притихшую, домой к матери.

Почти две недели Аня просто молчала, ни с кем не обмолвившись ни звуком и просто глядя в окно. Через силу маме удавалось ее покормить не больше одного раза в день. Девушка сильно ослабла, и все родные с ужасом наблюдали, как из нее стремительно уходит жизнь. Она не ходила, даже не вставала с постели. Когда телефон позвонил в первый же день ее пребывания в родительском доме, она просто разбила его о стенку — это было единственное проявление эмоций за все это время. А дальше просто лежала, просто смотрела в окно, просто молила Бога поскорее все это завершить.

Каждый день приезжал брат, иногда с женой, но чаще один. Сначала он ее жалел, уговаривал все это отпустить, ласково успокаивал. Через несколько дней поняв, что девушка попросту его не слышит, стал делать упор в своих речах на маму: как ей больно смотреть на Аню, как хочется помочь, но они не знают, чем… По прошествии еще пары-тройки дней он уже кричал на сестру, буквально приказывая вернуться к нормальной жизни. Но так и не услышав ничего в ответ, развернулся и ушел. И не пришел на следующий день.

Зато пришла его жена. И не одна, а с подругой, которая оказалась психиатром. Понимая, что если они официально обратятся к медикам, у девушки в дальнейшем могут быть определенные сложности, жена брата попросила свою хорошую знакомую о помощи.

Для начала поговорили с мамой, выяснили все обстоятельства, все факты, которыми та владела, затем психиатр перешла к работе с самой Аней. Видимо, мозгоправом на оказалась хорошим, так как на второй ее приход Аня уже отреагировала: скривилась, едва та переступила порог ее комнаты. С легкой улыбкой доктор сказала, что это уже неплохо.

Через несколько дней Аня заговорила. Медленно, нехотя, страшным скрипучим надорванным голосом, но это уже была маленькая победа. Голос восстановился за неделю, а вот с блоком в сознании, мешающим ей общаться как нормальный человек, оказалось не все так просто! Практически два месяца ушло на то, чтобы девушка внешне стала походить на прежнюю себя, очень похудевшую, поникшую, серую копию себя.

Оказывается, брат — через каких-то своих знакомых — договорился, и Аня, сдав все долги, перешла на последний курс. На работе ее, естественно, давно уволили, так как девушка просто пропала — ни на звонки, ни на сообщения не отвечала. А по указанному адресу им сообщили, что она больше не снимает эту квартиру.

Но когда Аня пришла к директору, тот, неожиданно для девушки, взял ее обратно в команду. Все-таки он прекрасно понимал, что с ней что-то произошло, и по-доброму к ней отнесся. К слову, больше Аня никогда его не подводила, с годами, наоборот, зарабатывая очки в свою пользу успехами в работе.

ВУЗ она закончила с красным дипломом. На работе она больше полгода работала над проектом, полностью посвятив ему всю себя, не просто ответственно отнесясь к поставленным задачам, но даже кое-где чересчур перевыполняя их.

Аня съехала от мамы, взяла в ипотеку вот эту самую квартиру, стала вполне успешной — со слов окружающих. На работе ее всегда считали едва ли не самым надежным сотрудником. Но только сейчас Аня стала понимать, что последнее время позиционировала себя только как работника. Никакой личной жизни: подруги, пробившись над ее молчанием несколько месяцев, сдались, и постепенно общение сошло на нет; с братом отношения стали натянутые, девушка перестала ходить на совместные праздники, ссылаясь на работу; кино, театры, даже просто прогулки по городу стали неинтересны. Аня замкнула свою жизнь между двух опор — работа и квартира.

— Совсем недавно мне встретилась Елена Борисовна, — глухим уже слегка невнятным голосом сказала Аня, допивая четвертую порцию виски. — Она с радостью сказала, что Виталик скоро женится — наверное, уже женился! — и они с невестой…ик… ждут ребенка. Видишь, — как-то неловко махнула она нетвердой рукой, — "Газпром" прав — мечты сбываются, — а потом со вздохом добавила. — У некоторых.

Матвей, хмурый как грозовая туча, сидел все так же на краю дивана.

— Вот такая моя история, Матвейка, — горько хмыкнула она. — Забери от меня спиртное! — велела девушка и протянула пустой стакан. Затем шмыгнула распухшим от слез носом и неуверенно произнесла. — Если хочешь уйти, делай это прямо сейчас, пока я в таком вот состоянии. Обещаю, истерик не будет, — и плотнее закутавшись в плед, она растянулась вдоль спинки дивана, отвернувшись к стене. — Дверь просто захлопни! — сонно велела она и отключилась.

Глава 23

Она фактически его прогнала. Матвей смотрел на мирно поднимающиеся плечи — девушка моментально уснула, еще бы — с ее-то "дружбой" с алкоголем!

Накинув край пледа на ноги Ани, он, сунув руки в карманы привычным жестом, отошел к окну, задумчиво уставившись в окно.