Муж под прикрытием. Шесть жизней мистера Джордана - Мэри Тернер Томсон

я снова слышала весь разговор. Она сказала им, что у Билла новый роман, а они ответили, что такое поведение им не нравится. Ее родители явно не знали обо мне, а Мишель ничего не сказала о том, что случилось. Голоса на другом конце провода были очень похожи на голоса той пары, с которой разговаривала я, но теперь ни в чем нельзя было быть уверенной.

Мишель продолжала рассказывать мне о своей жизни. С Уиллом они познакомились в Америке. Тогда он был женат на некоей Алексис. Детей у них не было, и Алексис страшно разозлилась, узнав, что Мишель беременна. Из-за этого она с ним и развелась. Мишель сказала, что после развода Алексис добилась большого успеха и вышла замуж повторно. Мишель общалась и с бывшей подружкой Уилла, той самой, у которой двадцатилетний сын от него. Он рассказывал мне о подруге детства, Дэви. С ней они учились в одной школе, и с ней же он потерял девственность.

В шесть утра Мишель внезапно стала агрессивной. Она чуть ли не набросилась на меня, твердила, что я полная дура, раз давала ему деньги. Я поняла, что она уже на грани и мне может угрожать физическая опасность. И я хотела, чтобы она ушла, но при этом не стала мне врагом. Мишель – такая же жертва, но ей промывали мозги целых шестнадцать лет. Я чувствовала, что полностью доверять ей нельзя. И вряд ли уснула бы, оставшись мы вместе в моем доме. Поэтому я сказала, что мне нужно отдохнуть, и она начала собираться. Мы договорились, что обе бросим Уилла-Билла. Мишель попросила не говорить ему о нашей встрече, чтобы она смогла увезти детей.

Мишель ушла, а я без сил рухнула на постель.

Часть 2. Осознание реальности и обретение истины

18. Я начинаю видеть свет

6 апреля 2006

Я впервые осталась одна с того времени, как мой мир изменился. Просто оказалась в вакууме, перешла на другую сторону пропасти и теперь знала правду. После первого мучительного шока меня охватило сильнейшее чувство, которое можно было назвать одним лишь словом – облегчение. Я была свободна от страха слежки со стороны вражеских агентов – их попросту не существовало, и за мной никто не следил, от страха перед социальной службой, которая могла забрать моих детей. Теперь я могла всем рассказать правду. Я освободилась из тюрьмы молчания и лжи.

Пять лет моя жизнь напоминала тот момент триллера, когда адвокат подозреваемого в убийстве обнаруживает важную улику, например, пишущую машинку с западающей буквой «к», и начинает сомневаться во всем, что говорил его клиент. Эта улика доказывает, что ситуация совсем не такова, какой она казалась раньше. Человек, которому адвокат доверял, оказался совсем другим. Такое осознание в кино обычно происходит под зловещую музыку. Но потом появляется клиент и показывает, что у всех таких машинок западает буква «к», и адвокат возвращается к тому, с чего начинал, и снова верит клиенту. Но теперь все кончилось. Фильм кончился, и я могу снова жить нормальной жизнью.

Нет, конечно, я не была счастлива, но теперь я знала, что происходило в действительности. И могла оставить все это позади. У меня были шансы на счастье, будущее принадлежало мне и детям – и мы будем строить его сами.

Я просидела так примерно полчаса, а потом отправила Уиллу сообщение: между нами все кончено. Вдаваться в подробности я не стала:

Я всю ночь не спала, пытаясь разобраться, что делать дальше. Меня не устраивает наша жизнь. И я поняла, что ты не собираешься давать мне то, что мне необходимо, и общаться разумно и достойно. Мы пытались справиться, но ничего не вышло. Полагаю, мы слишком мало значили для тебя, и для меня этого недостаточно.

Я тут же получила короткий страдальческий ответ. Уилл писал, что всю ночь пытался опередить тех, кому должен деньги. Он расстроен, что я его не поддержала, а теперь еще пытаюсь спровоцировать ссору. Даже пытался объяснить ситуацию, но, если мне нужно обвинить кого-то в своих несчастьях, пожалуйста, я могу винить его.

Уилл явно не понял, что я говорю о разрыве серьезно. В последующие дни он постоянно пытался со мной связаться. Он звонил, но я не брала трубку. Присылал одно сообщение за другим, не понимая, почему не хочу с ним говорить. Он не сдавался – хотя, как только Мишель вернулась домой, она сразу же все ему рассказала.

Уилл продолжал бомбардировать меня сообщениями и длинными письмами с объяснениями. Он испробовал все приемы – злился, что я нарушила его правила и не позвонила ему, когда со мной связалась Мишель; умолял не бросать его; демонстрировал безразличие; пытался меня очаровать; и в конце концов во всем признался и просил прощения. Он рассказал о своей лжи: да, дети его, но они не настоящая семья – вряд ли подобное можно было объяснить. Да, у няни действительно двое детей от него, но это была мимолетная интрижка. Он изо всех сил пытался затянуть меня обратно в свой мир и снова проникнуть в мой разум.

Через несколько дней я поговорила с ним по телефону и попросила объясниться. Зачем он так со мной поступил? Он ответил, что у него были причины, но по телефону этого не расскажешь. Стал просить о встрече, но я отказывалась, боялась встретиться с ним лицом к лицу. Я знала, какую власть он имеет надо мной, и боялась уступить.

Уилл этим не удовлетворился и продолжал настаивать на встрече. Поначалу я боялась, что он просто появится у моего порога без предупреждения, но, как следует подумав, поняла, что он так не поступит. В такой ситуации я сразу начну обороняться. Если же позову его и позволю войти, это будет означать, что подготовилась к разговору и чего-то от него хочу. Это покажет, что я верю, что он может дать мне ответы, и надеюсь на его разумные объяснения.

Он продолжал звонить и писать, твердил, что он расстался с Мишель, хотя, как только он выходил из дома, она тоже звонила и спрашивала, не связывался ли он со мной.

1 мая 2006 года он написал мне письмо на трех страницах, где твердил, как я важна для него, и умолял передумать и простить его.

Он спрашивал, не достаточно ли я поразмыслила над источником всех тех ужасных историй, которые мне о нем рассказали? Разве мне непонятно, что все это продиктовано ненавистью? У нас особые отношения, сама