Планы на осень - Владимир Алексеевич Ильин

class="p1">— Потому что нельзя. Было бы можно — поставили бы станцию переливания крови. Ходил бы, сдавал раз в месяц, девушек в театры водил на свои, а не на украденные, — вздохнула Таня.

— Как тебе эклер на ворованные? — Буркнул в ответ.

— Вкусно, спасибо. В общем, письмо от декана я, конечно, спрячу — я же обещала. Но письмо пришло нам, а не твоему шефу. Предупреждали нас, а не твоего подполковника. Должна тебя расстроить, твой шеф тебя вряд ли спасет.

— А Ковен, значит, может. — Вставил я реплику.

— Ковен тоже не стал бы ввязываться в конфликт. Ради чего? — Вопросительно подняла брови, реагируя на мое невысказанное возмущение. — Ты для Ковена бесполезен, а любой конфликт требует ресурсов. На твое счастье, в выходные кто-то проредил верхушку браконьеров. Теперь у них внутренние проблемы, бодаться с Ковеном они не станут. Но бесплатно для тебя это все равно не будет.

— То есть, второй пункт идет по акции, со скидкой. — Пробормотал я.

— Именно так. А третий пункт и вовсе даром! — Улыбнулась Таня. — Раз ты станешь обычным студентом, то будешь получать свои посвящения, как все — раз в полгода.

— Нехило я пропустил…

— Видишь, как здорово. А после выпуска, да с нашей рекомендацией — ух! — Задорно подняла она подбородок. — Такое место тебе найдем! Купишь квартиру по соседству, в гости ко мне ходить будешь. Хочешь?

— Ценник бы обозначить, — мягко уточнил я.

— Согласись, товар-то солидный, — справилась Таня со вторым эклером и теперь медленно попивала чай.

— Да уж понимаю. — Безо всякой охоты согласился я. — Узнать бы теперь, потяну ли. Или отказаться проще.

— Я вот сегодня что проверить-то хотела, ты насколько к своей Анне Викторовне прикипел? — Изучающе смотрела девушка. — Сердце мое подсказывает, не очень-то. Или я не права?

— Убивать ее не буду.

— А умирать за нее готов, если что?

— Есть для этого причина? — Насторожился я.

— Нет, — отмахнулась Татьяна. — Тут в крайностях дело. Вдруг ты ей ребенка уже заделал или любишь до смерти.

— Без крайностей. Просто хорошие отношения.

— А она как к тебе относится?

— Наверное, также, — пожал я плечами. — Я ей жизнь спас, если что.

— Примерно так я и представляла, — кивнула Таня своим мыслям. — Плюс постель, плюс доверительные служебные отношения. Вот такая вот цена. — Словно подытожила она.

— Не совсем понял…

— Ковен желает получить влияние на твоего начальника. Иногда Анна Викторовна слишком активна и не слушает советов коллег. С твоей помощью, ее требуется аккуратно подставить. Замазать в чем-нибудь, о чем будем знать только мы. Никто не собирается ломать ей карьеру, — словно что-то уловив в моем взгляде, Таня подняла ладони. — Но, например, за наше молчание она вернет тебе твою жизнь. Потом мы перейдем с ней на взаимовыгодное сотрудничество, товар-деньги, информация-деньги. Ничего страшного для твоего подполковника не произойдет, многие так живут. Компромат всего лишь обеспечит уровень доверия между сторонами. — Вдохновленно вещала она.

— И как же вы собираетесь ее замазывать?

— Ковен мало про нее знает, но мы что-нибудь придумаем. Или придумай ты, — пожала секретарь плечами. — Это в твоих интересах.

— Я могу подумать над твоим предложением?

— Недолго. Я не давлю, но Ковен должен что-то ответить браконьерам. Мы не благотворительная организация. — Поднялась Таня из-за стола и отнесла пустую кружку к раковине. — Откажешься — останешься со своими проблемами наедине, только и всего.

И вроде руки не выкручивает, а как задумаешься о неприятностях последних дней, так живот выворачивает неприятными предчувствиями.

Хлопнула дверца холодильника. Зазвенели граненые стаканы, послышался звук наливаемой жидкости.

— А теперь, если позволишь, я хотела бы завершить этот прекрасный вечер так, как мне хочется, — мягко произнесла девушка, подойдя со спины и выставив передо мной стакан с неприятно-болотной жижей на два пальца.

— Если я не хочу? — Узнал я содержимое.

Неприятная дрянь, позволяющая ослабить волю и подселить в тело инкуба или суккуба. Разумеется, если с одной из этих тварей есть контракт, и они не станут рвать все живое вокруг. У меня контракта не было. У хозяйки квартиры, видимо, был.

— Ну и что? — Равнодушно произнесла Таня. — Считай, что смотрел интересный сон. Пей. Я прослежу, чтобы он не порвал одежду.

— Пожалуй, я откажусь, — попытался я отодвинуться из-за стола.

Но рядом с моим стаканом поставили еще один — судя по зеленоватым разводам на стенке, еще недавно явно наполненный на те же два пальца.

Она что, в себя суккубу позвала⁈

— Пей, или призванная тебя порвет, — раздалось над головой томным, уже меняющимся голосом.

Вот же дрянь! — еле удержался я от десятка матерных слов в ее адрес. Потом, плюнув, махнул содержимое стакана внутрь организма. Не убивать же дуру.

«Невозможно работать с Бездной, чтобы Бездна не заигрывала с тобой» — было последней осознанной мыслью.

— Вот увидишь, тебе понравится, — завибрировал воздух словно бы внутри головы.

Власть над телом мягко перехватили, и пальцы принялись аккуратно расстегивать рубашку.

Глава 11

Лежать с красивой девушкой в одной постели и желать ее придушить — по-моему, не самое лучшее начало утра. Впрочем, час назад ненависть была еще сильнее — до бешенства, до дрожи в пока еще слабо подчиняющихся руках.

На меня слабо действует разнообразная химия — наверное, это часть того самого «агрессивно-целебного» в крови, за которым охотятся браконьеры. В жизни от такой особенности больше минусов, чем плюсов — в школе рассек кожу на ноге, так пока зашивали под наркозом, прокусил губу от боли… С другой стороны, если бы не такой бонус — сколько я бы продержался после чашки со снотворным… Не говоря уж об уколе, вбитом в плечо лже-медсестрой Светой — «татушка», конечно, вещь, но будь на моем месте кто-то другой, насколько бы ее хватило?..

В общем, химия на меня действует слабо. Поэтому то зеленое дерьмо в стакане, обязанное вырубить все чувства, кроме тех, что транслировал бы через себя инкуб, тоже сработало с осечкой.

Ночь оставила после себя фантомные боли в теле, память о выкручиваемых суставах, ломаемых и вновь сращиваемых костях — суккуб и инкуб себя ни в чем не ограничивали, используя предоставленные оболочки с нездоровой фантазией. В разум носителей транслировался поток удовольствия. У меня он разбавлялся адской болью, превращая ночь в кошмарный сон, из которого невозможно выбраться.

Придушил бы стерву.

Возрастающими переливами зазвенел будильник в Танином телефоне — на тумбе с моей стороны. Так что сонная девушка, приподняв голову с простыни, перебралась через меня, отключила телефон, да и так осталась лежать на груди.

— Доброе утро, — улыбнулась она.

— Доброе, — положил я руку на ее затылок и