Временная жена, или Вместе навсегда - Алисия Эванс

Все одиннадцать прелестниц выстроились в шеренгу и ждут новых указаний. Войдя в обитель, я обвела этот цветник холодным надменным взглядом.

«Посмела расстроить саэрда» - всплыла в голове формулировка монахини Куроны. Почему-то я уверенна, что она это не сама придумала, а ей именно так все преподнесли. Думаю, что если бы не я и мои гимнастические навыки, то саэрды расстроились бы гораздо сильнее. Попробуй не расстроиться, когда видишь двенадцать симпатичных трупов.

- Оленна, вставайте в общую шеренгу, вы и так задержали нас, - подала скрипучий голос одна из монахинь, сидящая на стуле.

Я медленно обернулась, бросила на нее недовольный взгляд и встретилась с еще более неприязненным и злым. М-да, атмосфера тут такая дружеская, что я боюсь, как бы мы не подрались от избытка добрых чувств.

Но я подчинилась. Встала в самом конце колонны и снова оказалась плечом к плечу с Адель. Мы переглянулись и обменялись ироническими улыбками. Снова нас оттеснили к краю.

Или мы - голова?

- Итак, юные миары! – дора Курона встала перед девушками и обвела всех суровым взглядом. Глядя на нее, я сразу вспомнила монолог сержанта Хартманна. Думаю, здесь нас ждет что-то очень похожее. – Вы прибыли в обитель Света, - сверкнула глазами дора и начала выхаживать перед нами, демонстрируя твердость походки и намерений. – Вы будете находиться здесь до тех пор, пока не завершится Третий круг, - прозвучало как угроза. – Говоря другими словами, пока каждую из вас, когда придет время, на помощь не призовет саэрд.

Тут уж я не выдержала. Хватит с меня этих полунамеков, я хочу конкретики.

- Простите, - подала голос я, и все три монахини подняли на меня свои изумленные взгляды. – Можно уточнить, что именно требуется от нас на Третьем круге и зачем? – вежливо спросила я, но все присутствующие посмотрели на меня так, словно я пришла в библиотеку и потребовала показать порнографию. Я уже поняла, что с саэрдами мы будем вовсе не в шахматы играть, но почему сей приятный процесс здесь называется

Дора Курона долго сверлила меня взбешенным взглядом, с каждой секундой закипая все сильнее. Наверное, она бы набросилась на меня и попыталась отхлестать плеткой, если бы отважная Адель не решила вмешаться.

- Простите ее, достопочтенная дора, - залепетала рыжая красавица, низко опустив голову. – Оленна росла без матери, а ее дядя сослал бедняжку в медвежий угол! Будьте милосердны, прошу, - ее голос задрожал.

- Молчать! – рявкнула дора, и Адель вздрогнула от ее окрика. Да что у них здесь за порядки?! Я как будто в армию попала. А ведь папа всегда вздыхал с облегчением от того, что хотя бы в армию сдавать меня не придется. Рано радовался, как говорится. У них тут женский вариант службы.

Служба в постели. Отдай долг отчизне через ублажение саэрдов, стоящих на страже покоя. М-да, звучит как описание дешевого порнофильма…

- Миара Оленна, от вас требуется отдать благородному саэрду свою магию, - сквозь зубы процедила монахиня, не глядя на меня. Похоже, слова Адель возымели действие на недовольную дору, и она не стала бить меня плеткой. Пока что не стала, во всяком случае. – Сделать это можно лишь одним способом – отдав ему свою девичью невинность.

Ого. Оказывается, я попала в точку – служба здесь идет исключительно через постель. Проблема в том, что мне нечего дать благородному саэрду – ни магии, ни невинности в наличии не имеется.

- Ясно, - бесстрастно отрезала я, кивнув монахине.

- Ясно? – прошипела она, явно неудовлетворенная такой скупой реакцией. Наверное, ждала более интересной реакции на свои слова: обморока, истерики, попытки самоубийства. Нет, дора Курона, не сегодня. – Вы издеваетесь надо мной, юная леди?! – она приблизилась ко мне, сверля ненавидящим взглядом. Адель рядом со мной ужалась от страха, а я отстраненно отметила, что с таким выражением лица дора становится похожей на курицу. Еще этот крючковатый кончик носа…

- Нет, - с легким удивлением хмыкнула я. – Вы все мне объяснили, спасибо, - безо всякой издевки поблагодарила я ее.

- Пожалуйста, миара Оленна, - процедила она и так приблизила свое лицо, что я не на шутку испугалась, как бы она не укусила меня за нос. Но дора Курона посверлила меня горящим взглядом и благоразумно отступила. - Я напоминаю всем вам, что в обители царит безупречная дисциплина, - сверкнула глазами она. – Вы должны усвоить несколько правил. Нельзя громко разговаривать. Нельзя спорить и ругаться. Вы обязаны подчиняться каждому слову монахинь! – это правила она выделила особенно громко. – Подъем – ровно в пять утра. Затем молитва, завтрак и работы в обители. В двенадцать часов – обед. После него - короткий сон, отдых, снова работы. Затем ужин, чтение священных манускриптов и отбой.

Я с трудом удержала разочарованный вздох. Свободного времени практически нет, да оно миаре и не полагается, судя по всему. При таком расписании и отношении в свободную минуту может внезапно возникнуть мысль о побеге. Мне уже страшно от одной только мысли о том, какие работы нас заставят выполнять! Надеюсь, крышу чинить не отправят? Велик соблазн спрыгнуть.

- Вы все поняли?! – дора Курона обвела новобранцев суровым взглядом, который лично меня не впечатлил.

- Нет, - абсолютно честно и спокойно ответила я ей и заметила, что у монахини дернулся глаз. – В связи с тем, что час назад всех нас едва не убили, а Его Превосходство не стал утруждать себя подробностями, нас всех интересует вопрос безопасности, - тоном опытного дипломата выговорила я. Моя подчеркнутая вежливость так взбесила дору. Что она побелела от злости. Бедолага, она бы и рада нагрубить мне, но мое непосредственное общение с Тиргом ее отрезвляет.

- Обитель Света создана для защиты миар, Оленна! – голос монахини звучит, как натянутая струна. – За два тысячелетия сюда не проникла ни одна потусторонняя тварь! – с презрением выплюнула дора, и впервые ее презрение направлено не на меня. – Только здесь вы находитесь в полной безопасности, - с уверенностью заявила монахиня и гордо выпрямилась. В ней чувствуется сила характера. Под мешковатым платьем угадывается стройная фигура, а лицо хранит следы былой красоты. Если бы не это недовольство, не сходящее с ее лица, она была бы довольно приятной женщиной.