Когда страсть разгорается вновь - Оливия Гейтс

Он поглотил этот крик, когда ее пульсирующее лоно уступило напору его ствола, втягивая его в свою почти невозможную упругость, швыряя в водоворот ощущений, которых он так жаждал. Именно для этой женщины он и был создан.

Изабелла судорожно вцепилась в Ричарда, и ее пронзительный крик слился с его измученным стоном. Она обмякла под ним, сочетание агонии и экстаза мелькнуло на ее лице, прошло сквозь тело, и горячая страсть исторглась из легких.

– Дай мне все, что у тебя есть… Не сдерживайся…

Ее страстное желание подстегивало его, заставляя все настойчивее овладевать ею. С каждым проникновением в ее лоно, так нуждавшееся в нем, очередная крупица бесплодности существования Ричарда, ужасы, которые он видел и творил, рассеивались. Ощущения обострились до предела. Вскрикивая, моля, Изабелла ускорила темп движений, еще крепче прижавшись к Ричарду.

Понимая, что ей отчаянно нужна разрядка, он до основания погрузил в ее лоно свою возбужденную плоть. Изабелла дернулась, словно от удара тока высокого напряжения. Это побудило Ричарда проникнуть в нее еще глубже, заставив содрогаться под стремительной волной страстных конвульсий и, задыхаясь, кричать из последних сил. Поток ее наслаждения омыл его плоть, сила ее оргазма сжимала его твердый ствол, пока этот чувственный спазм не вызвал у него взрывной, почти лишивший сознания ответ.

Ричард ощутил, будто его тело, слившееся с ее телом воедино, вдруг взорвалось. Все его эмоции вырвались на волю от обжигающего экстаза, пронзившего его плоть и устремившегося потоком в глубь ее тела.

А потом Изабелла обмякла под Ричардом, не осознавая, что происходит, не сдерживая бегущих по щекам слез. А ему оставалось лишь подхватить ее на руки и отправиться на поиски спальни.

Найдя нужную комнату, он положил Изабеллу на кровать, чувствуя, как без ее близости теряет всю, до капельки, жизненную силу. Оставалось только ждать, когда Изабелла проснется и вынесет свой вердикт: они останутся вместе навек, или это был лишь преходящий порыв.

Не успев толком открыть глаза, Изабелла стала ощупью искать свой телефон.

Найдя его на тумбочке у кровати, схватила аппарат дрожащими руками, не в силах унять бившую тело дрожь и сдержать льющиеся слезы. За ночь пришла дюжина сообщений от ее матери и Антонио, последние эсэмэски – всего несколько минут назад. Рико уверенно шел на поправку.

Прежде чем Изабелла обрела способность дышать, ее разум пронзило еще одно воспоминание. Ричард.

Она практически набросилась на него, заставила овладеть ею… а вот что было дальше, уже не помнила. Взрывоопасное наслаждение, которое подарило ей обладание Ричарда, лишило ее чувств. Что произошло потом? Он положил ее на кровать и… ушел?

Не успело горькое разочарование коснуться сознания, как Изабелла почувствовала тихое движение, заставившее ее глубже зарыться в одеяло. Ричард в одних брюках зашел в комнату… с подносом. От ароматов свежезаваренного кофе и горячих круассанов Изабелла чуть не лишилась сознания, так она была голодна.

Но еще больший голод она ощущала по отношению к нему. Не то чтобы она была готова снова наброситься на него… Нервное перенапряжение – ее оправдание и то, что воспламенило его страсть, – уже минуло. Ричард наверняка решил уйти, и ей следовало сказать ему, что он волен это сделать. Нельзя цепляться за Ричарда, пользуясь его угрызениями совести!

Задыхаясь от душевной боли, Изабелла пыталась найти слова, которые развеяли бы повисшую в воздухе неловкость. Между тем Ричард поставил поднос рядом с ней и уселся на кровать. Потупив взор и напряженно сдвинув брови, он молча налил ей кофе, намазал маслом круассан и добавил сверху ее любимый малиновый джем. Исходившие от Ричарда жар, аромат и мужественность окатили Изабеллу, заставив все внутри мучительно сжаться от страстного желания.

Не успела она выпалить, что нянчиться с ней не нужно, как Ричард поднес круассан к ее губам. Выражение его глаз заставило Изабеллу замолчать и откусить восхитительный теплый слоистый кусок. Все ее чувства закрутились в противоречивом водовороте.

Казалось, будто Ричард впервые приоткрыл ей свою душу. Там, внутри, в пространстве, покрытом шрамами, было темно и одиноко. Это было зеркальное отражение ее собственной души. Ричард вдруг явил такие грани своей личности, о существовании которых Изабелла даже не догадывалась, – он предстал страдающим, полным раскаяния… уязвимым.

Обессиленная этим разоблачением, Изабелла могла лишь есть то, что он принес, и тонуть в его взгляде, в этой страстной мольбе и в том, что она уже отчаялась увидеть по отношению к себе, – в… нежности.

А потом он заговорил:

– Мне делали больно очень много раз, я во многом виноват, это даже не описать словами. Но Рико… он – олицетворение чистоты, невинности и любви. И ты… ей-богу, Изабелла! Вопреки всему, несмотря на все, что тебе пришлось вытерпеть, ты – единственная такая великолепная и отважная. И раз уж я не могу дышать без тебя…

Это признание было до такой степени невероятным, что страдания, которые так долго скрывала Изабелла, вырвались наружу.

– Н-но ты неделями не приближался ко мне!

– Разве ты не чувствовала, как я боролся с собой, желая подойти к тебе?

Изабелла покачала головой, и все ее отчаяние выразилось недоуменным:

– Почему?

– Потому что я испортил все, абсолютно все. В прошлом и настоящем. Но даже после того, как я раскрыл масштабы своих злодеяний против тебя, ты дала мне еще один шанс – ради Рико. Я совсем лишился рассудка, желая тебя. Я знал, что ты все еще хочешь меня, но понимал: до сих пор наша физическая близость лишь отдаляла тебя все сильнее, заставляя презирать и меня, и саму себя. И я тебя не винил. Я не знал, заслуживаю ли тебя. Поэтому запретил себе прикасаться к тебе – хотел понять, есть ли во мне что-то, достойное тебя, Рико… этой большой семьи, которая приняла меня как родного.

Каждое слово выводило Изабеллу из запутанного лабиринта, в котором она было потерялась, с каждым объяснением слабел мучительный спазм, сжимавший все у нее внутри.

Значит, Ричард сдерживал свои чувства. Он по-прежнему хотел ее.

А Ричард рассеивал ее последние сомнения, давая ей намного больше, чем она осмеливалась мечтать.

– Я в полной мере осознал глубину моих чувств к тебе. И меня вдруг испугала истинная сила моей привязанности к Рико, потрясающая глубина моей любви к тебе. Я стал бояться самого себя. А потом Рико спросил, не я ли его отец, и меня прервал звонок Нумара. В моей голове все окончательно перепуталось.

«Потрясающая глубина моей любви к тебе… Моей любви к тебе», – крутилось в сознании Изабеллы, поглощая все ее существо.