Гонконг: город, где живет кино. Секреты успеха кинематографической столицы Азии - Дмитрий Комм

Премия, таким образом, вышла на мировой уровень и обзавелась номинациями типа «лучший иностранный режиссер» (best global director). Тарантино, ставший первым обладателем этого приза, заявил после церемонии: «Тот, кто не приедет получать награду, вручаемую от лица 800 миллионов китайских зрителей, будет просто эгоистичным ублюдком!» Николас Кейдж, снимающийся в очередной американо-китайской копродукции, сообщил журналу «Голливуд Репортер», что принял решение купить квартиру в Гонконге. «Я хочу иметь постоянную базу в Азии, и Гонконг – это идеальное место для меня», – сказал он. И вскоре стало известно, что следующая церемония вручения премии Хуадин пройдет в Лос-Анджелесе.

А тремя неделями ранее в городе Циндао, находящемся на берегу Желтого моря, началось строительство огромного комплекса под названием Oriental Movie Metropolis. Он задуман как классический киногород в духе Золотого века Голливуда, но по размерам будет превосходить любую из голливудских студий. Помимо десятков павильонов (включая один для подводных съемок), в нем будут отели, рестораны, кинотеатры, парк развлечений, музей кино и даже музей восковых фигур. Oriental Movie Metropolis рассчитан на производство 130 китайских и иностранных фильмов в год, и для этой цели его основатели уже заручились поддержкой четырех крупнейших актерских агентств в Голливуде.

Конечно, это «деньги говорят», и в Китае сегодня денег, наверное, больше, чем в любой другой стране. Но дело не только в этом. Уже сейчас понятно, что мир на ближайшие полвека станет в большой степени определяться отношениями между США и КНР. И скорее всего это не будет военное противостояние, как между США и СССР в прошлом столетии. Сегодня обе страны усиленно демонстрируют друг другу свои мирные намерения и готовность к партнерству. Китай даже избегает позиционирования себя в качестве сверхдержавы, скромно именуясь «развивающейся страной» и всячески подчеркивая отсутствие притязаний на мировую гегемонию. Когда китайские дипломаты открывают рот, они очень походят на кота Леопольда из старого мультика: «Ребята, давайте жить дружно!»

Разумеется, главная проблема заключается в том, что Китай весьма далек от демократии. Впрочем, регулярная смена высшего руководства страны, коллегиальный принцип принятия политических решений и высокая степень экономической самостоятельности провинций пока позволяют КНР избегать непредсказуемости, свойственной авторитарным режимам. Американские аналитики даже придумали специальный термин, описывающий нынешнее китайское устройство: регионально децентрализованный авторитаризм (РДА). Экономист Марк Харрисон так объясняет суть данного термина: «Китай – это страна, у которой тридцать одна экономика. Все эти экономики – это провинции Китая, которые больше интегрированы с глобальной экономикой, чем со своими соседями». В целом вектор развития Китая, очевидно, направлен от меньшей свободы к большей – и это хорошо заметно по современному китайскому кинопроцессу. За последние годы КНР существенно расширила квоты на иностранные фильмы – с двадцати фильмов в год до сорока четырех, что не мешает их отечественному продукту лидировать в топ-десятке, и запускает огромное количество копродукций с другими странами, от США до Южной Кореи.

Голливудские же компании давно озаботились перспективой заработка на безразмерном китайском рынке. Проблему представляют протекционистская государственная политика и жесткое квотирование иностранных картин. ВТО десять лет требовало от китайских властей отменить или хотя бы расширить эту квоту. Но куда большее значение, чем требования ВТО, сыграл кассовый успех «Аватара», в 2010 году побившего в китайском прокате все рекорды сборов. Деньги решают все в современном Китае – и вот в 2012 году правительство идет на серьезные уступки: во-первых, увеличивает долю прибыли иностранных компаний от китайского проката с 13 до 25 %, во-вторых, расширяет квоты на иностранные фильмы и, в-третьих, разрешает частным компаниям прокатывать иностранные картины (раньше это была госмонополия). Результатом этих реформ и стал стремительный рост сборов.

Другой путь – создание американо-китайских копродукций, активно приветствуемых властями. Так, в 2012 году американская компания Fox International, дочернее подразделение голливудского гиганта «Двадцатый век Фокс», и одна из ведущих китайских киностудий Bona Film заключили контракт на производство серии копродукций для китайского рынка. Однако и до этого соглашения Fox International активно работала в Китае. К ее успехам относится открытие нынешнего кассового фаворита, создателя «Раскрашенной кожи – 2», режиссера и сценариста Уэшаня. Его первый полнометражный фильм «Мясник, повар и меченосец» (2010) являлся копродукцией между США, Китаем, Гонконгом и Японией (с американской стороны продюсером выступал Дуг Лайман, известный нашей публике как постановщик «Идентификации Борна»). Эта пародия на уся, своей разухабистостью, драйвом и черным юмором напоминающая ранние фильмы Цуй Харка, обрела культовый статус на Западе и стала первой китайской картиной, показанной в программе Midnight Madness кинофестиваля в Торонто (в этой программе демонстрируются только самые экстравагантные и провокационные фильмы).

Главный стимул копродукций заключается в том, что китайский средний класс, особенно в южных провинциях, сильно вестернизирован, любит голливудские блокбастеры и хорошо знает американских кинозвезд. Поэтому сниматься в Китай уже отправились Кристиан Бейл, Кевин Спейси, Эдриан Броуди, Тим Роббинс, Питер Стормаре. Киану Ривз поставил в Китае свой режиссерский дебют «Мастер тай цзы» (2013), а в 2015 году должен выйти снятый в Гонконге триллер голливудского мэтра Майкла Манна «Черная шляпа», повествующий о совместной борьбе американских и китайских спецслужб с кибертеррористами.

Ироничным портретом китайского среднего класса является фильм «Неразделимые» (2011), где главные роли сыграли Кевин Спейси и популярный гонконгский актер Дэниел Ву. Он также стал первой целиком китайской картиной, в которой участвует голливудская звезда. Причем режиссер его не менее символичная фигура: уроженец Тайваня Дайан Ин, евроазиат, закончивший киношколы в Пекине и Вашингтоне и ставший первым иностранцем, номинированным на премию Китайской киноакадемии.

Фильм начинается с того, что приезжий американец по имени Чак (Спейси) спасает от самоубийства брошенного женой молодого китайца по имени Ли (Ву). (Имена героев отсылают к знаменитой экранной паре Брюс Ли и Чак Норрис.) Сообщив ошеломленному китайцу, что является менеджером по продажам и, одновременно, наемным убийцей из ЦРУ, герой Кевина Спейси принимается учить его жизни. Обучение заключается в том, что оба надевают костюмы суперменов и отправляются на улицы ночного Гуанчжоу бороться со злом. Однако вскоре выясняется, что американец существует исключительно в голове у китайца, поскольку никто другой его не видит. Попытки изгнать пришельца при помощи антидепрессантов успехом не увенчиваются. Вместо того чтобы исчезнуть, Чак открывает Ли невероятную тайну: «Ладно, расскажу тебе, хотя нам и не положено… Ты не сошел с ума. На самом деле, я – твой ангел-хранитель!» И это еще далеко не последний неожиданный поворот в этой сюрреалистической комедии…

«Уолл Стрит Джорнал» включил «Неразделимых» в десятку самых значительных азиатских картин 2011 года, а американские критики прозвали Дайана Ина китайским Дэвидом Линчем. Однако на самом деле этот фильм просто точная иллюстрация раздвоенного существования молодых, вестернизированных китайцев, которых в Азии именуют «бананами» – имея в виду, что они желтые снаружи, но белые внутри.

И еще, конечно, это метафора американо-китайских отношений. Вчерашним идеологическим противникам сегодня просто некуда деваться друг от друга и нужно становиться партнерами в точном соответствии с древнекитайской мудростью: если не можешь победить своего врага – подружись с ним.

Объявленная Дэн Сяопином политика открытых дверей, сильные влияния Голливуда и Гонконга изменили китайское кино почти до неузнаваемости. Оно преодолело провинциальные комплексы и с каждым годом становится все более космополитичным, раскованным и зрелищным. Цензура тоже смягчается: за последние три-четыре года в Китае вышла целая обойма первоклассных картин, которые еще десятилетием ранее там невозможно было представить. Еще двадцать лет назад в Китае фактически не было жанрового кино, а подавляющее число фильмов финансировалось государством. Сегодня Китай ежегодно выпускает сотни картин во всех возможных жанрах, от мюзикла до хоррора, а частные инвестиции в кино намного превышают государственные. Как уже говорилось ранее, важную роль в этом процессе занимает кинематограф Гонконга. Однако и кинематографисты с материка принимают самое активное участие в создании собственной жанровой традиции, адаптируя формулы классических жанров для китайской аудитории. Первоклассные образцы жанрового кино, снятые в Китае за последнее десятилетие, такие как «Мир без воров» (Фэн Сяоган, 2004), «Месть Софи» (Ива Цзин, 2009), «Ничья земля» (Нин Хао, 2013), продемонстрировали, что китайские кинематографисты умеют и любят сочетать изощренность формы с увлекательностью повествования.