Дух волков - Дороти Херст

Я встала и удовлетворенно посмотрела ей вслед. Потом заметила, что на меня глядит Инимин, и оскалила зубы, но в тот же миг уловила горький запах хвои. В страхе я обернулась. На границе деревни, в кустах, с презрительным выражением на морде стояла Милсиндра, а рядом с ней молодая волчица Лаллна. Они видели, как я подставила брюхо Хесми. Я направилась к ним, чтобы объясниться, но они повернулись и убежали в лес.

Глава 14

Я вышла за пределы деревни и села, обернув хвост вокруг лап, чтобы выглядеть уверенной, но сердце мое бешено колотилось, и мне было трудно дышать. Аззуен прятался в кустах кислой ягоды слева от меня. Я просила его остаться в деревне, чтобы укрепить дружбу, возникшую между нами и Хесми, но он отказался оставить меня одну. Стражам не составит никакого труда выследить нас. Нам было поставлено условие: ни в коем случае не подчиняться людям, а Милсиндра наверняка рассказала Стражам о том, что видела. Я очень боялась, что за мной придут Навдру или Йилдра. Когда же увидела Неесу, я выдохнула с облегчением.

Я кивнула Аззуену, и он, попятившись, побежал в Каар.

– Нам нужно было во что бы то ни стало успокоить людей, – заговорила я первой, торопливо подбирая слова, – иначе они начали бы нас бояться. Мы сможем изменить их только в том случае, если они будут нам доверять. Конечно, мы опасаемся, что люди попытаются подчинить нас себе, но, если Давриан сумеет убедить старейшин, что мы опасны, все это станет неважным.

Мать подождала, когда я выскажусь.

– Идем со мной, Каала, – произнесла она затем. – Ты должна кое-что увидеть.

Она куснула меня за нос и побежала к видневшимся вдали холмам.

Я последовала за ней. Несмотря на снедавшую меня тревогу из-за реакции Стражей на мое подчинение Хесми, я по-детски радовалась близости матери. Сколько раз я мечтала о той минуте, когда буду вот так бежать рядом с ней! Я прикрыла глаза и вообразила, что мы направляемся на охоту и впереди у нас много-много лун, которые мы проведем вместе. Но бежали мы не на охоту, и я знала, что меня ждут не радости, а неприятности. Я покосилась на Неесу и увидела, что она внимательно на меня смотрит.

– Что собирается делать Навдру? – поинтересовалась я после долгого молчания.

– Не знаю, – ответила мать и перешла с бега на шаг, – но я хочу кое-что показать тебе, прежде чем он нас найдет. Ты должна знать, что у наших правил есть очень веские причины. Ты же не остановишься просто потому, что кто-то прикажет тебе это сделать, – сказала она и, помолчав, добавила: – В этом ты очень похожа на своего отца.

– На моего отца? – быстро переспросила я. Я знала, что Хиилн был отважным и отчаянным волком. Но мать не стала продолжать эту тему.

– Я покажу тебе, что может случиться, если волки подчинятся людям. Каала, ты не первая, кто хотел быть рядом с людьми. Далеко не первая. Мы пытались сделать это много раз, но каждый раз терпели неудачу. Иногда эти неудачи были катастрофическими.

– Все об этом говорят, но никто не объясняет почему.

Вместо ответа мать снова перешла на бег. Мы пробежали березовый лес, а потом углубились в сосняк и ельник. Мама остановилась, когда у меня уже болели лапы, а в горле окончательно пересохло.

– Мы пришли, – сообщила она.

Мы стояли на невысоком холме, возвышавшемся над каменистой равниной. Нееса села на задние лапы, и я последовала ее примеру. До нас доносился слабый запах незнакомых волков. Мы вползли на вершину холма, и мать переместилась так, чтобы мы оказались с подветренной стороны от волков – чтобы они не учуяли наш запах. Правда, есть такое правило, что, когда вступаешь на территорию другой стаи, надо идти с наветренной стороны, чтобы волки почуяли запах пришельцев. Эти же меры предосторожности говорили о том, что мать хочет сохранить наше присутствие в тайне.

Потом Нееса поползла вперед на брюхе, и я сделала то же самое.

Где-то поблизости скулили и лаяли щенки, хотя сейчас был не сезон для щенков, только что вылезших из логова. Потом я увидела их. Под лунным светом на равнине отдыхала стая волков, некоторые из них играли в охоту. Первой моей мыслью было то, что это стая таких же молодых волков, как я, но потом я пригляделась внимательнее. Они были какие-то странные. Их головы имели круглую форму, как у новорожденных волчат, уши у некоторых висели, а морды были короче, чем у волков. Они походили на тех маленьких волков, которые исподтишка подглядывали за нами, когда мы впервые пришли в Каар.

– Они больны? – спросила я.

– В каком-то смысле да, – ответила Нееса. – Такое случается, когда волки долго подчиняются людям. Через много поколений они начинают выглядеть вот так. Когда пройдет время жизни двадцати волков, они изменятся еще больше и станут вести себя совсем как щенки. Они забудут о цели нашего объединения с людьми. – Нееса положила голову на лапы. – Стражи убьют их, если обнаружат, что они живут с людьми.

– За что? – искренне удивилась я. Какую угрозу могли представлять для нас эти недоделанные волки? Они были такими игривыми. – За что они хотят убить волков, которые не стремятся захватить нашу территорию?

– Эти маленькие волки хотят заполучить людей только для себя. Они несут гибель волчьему роду. Если мы позволим таким недоволкам быть с людьми, то Обет будет забыт. Люди любят этих волков, потому что они не угрожают их власти. Людям эти недоволки нравятся гораздо больше, чем мы. Люди убьют нас и оставят жить их. Это будет конец волчьего рода и Обета.

«Недоделками» мы называем самую презренную добычу, животных, которые даже не пытаются драться за свою жизнь. Недоделка – это слабая и трусливая тварь. Назвать волка недоделанным – это самое тяжкое оскорбление, повод для драки.

Нееса пошла назад, к Каару. Близился рассвет, когда она вбежала на низкий холм, покрытый жесткой травой. Мать взглянула с холма на то, что вначале показалось мне идеальной равниной для охоты. Потом я пригляделась. Это было не охотничье угодье.

Перед нами простирался высохший безжизненный пейзаж. Он напомнил мне Старый Лес, выгоревший дотла, – проклятое место Широкой Долины. Но эта пустыня была такой огромной, что я не видела ее края. Там и сям виднелись жалкие растения, но они не могли служить пропитанием ни лосям, ни лошадям. Здесь не было и более мелкой дичи – мышей, крыс и белок, – которая может жить там, где не хватает корма для крупных животных. Были здесь и остатки человеческих жилищ, их грязные стены покосились почти до земли, но каменные основания еще стояли. Такой картины невероятного запустения я не видела никогда в жизни.

– Что здесь случилось? – прошептала я, боясь, что мой голос вспугнет призраков этого страшного места.