Русский калибр (сборник) - Пётр Разуваев

Обратно я возвращался по прямой дороге, не делая остановок, и до Милана доехал намного быстрее. Первое, что я сделал, попав в город, это заехал в недорогой, но вполне приличный магазин «Sartoria al Corso», рекламный проспектик которого валялся в моём номере. И купил там нормальные туфли.

В холле родного отеля меня усердно ждали. Причём не один человек, а сразу двое. С половиной. Первого я сначала не заметил, зато второй… Вторая, если уж быть точным. Ею оказалась синьорина Стефания. Да-да, та самая безумная девушка-менеджер из Фестивального центра. Её смело можно было считать за полтора человека. Мне сразу нестерпимо захотелось стать маленьким и незаметным. Но у синьорины оказалось орлиное зрение, да и манеры мало чем отличались от повадок хищника.

– Месье Будик! – возопила она. И я решил, что жизнь закончилась. Было в её вопле что-то эдакое… Роковое.

Но, как вскоре выяснилось, ничего страшного она в виду не имела. Просто дирекция Фестиваля случайно вспомнила о нашем существовании и прислала приглашения на спектакль. По иронии судьбы, это оказалась новая постановка Камерного Драматического театра. Похоже, бедняжка искренне верила в гениальность очередного творения Великого и Ужасного режиссёра. Во всяком случае, конверт она вручала мне чрезвычайно торжественно. Я искренне поблагодарил Стефанию. Она уже уходила, я всё никак не мог поверить, что так легко отделался. Бывает же такое…

Наверное, поэтому я и не заметил второго гостя. Он стоял уже в двух шагах от меня, когда я среагировал на его присутствие. Высокий, загорелый мужчина. Светлые волосы, длинные скандинавские усы, и – он был страшно, феерически разъярён. Голубые глаза потемнели, а и без того тонкие губы сжались до предела. Человеку явно с огромным трудом удавалось сдерживать себя.

– Послушайте, Дюпре! – тихо, напряжённым голосом произнёс он. – Что вы себе позволяете? Вы что, с ума сошли?

Говорил господин по-французски, но с таким акцентом, что не признать в нём американца было невозможно. Только они могут так уродовать чужой язык. Да и свой тоже.

– Вы забыли представиться, мой дорогой, – холодно сказал я.

– Да я тебе… – Он сдержался огромным усилием воли. – В этой машине был мой друг, понимаешь, ублюдок?!

Тут моё терпение иссякло. Не знаю, что этот янки думал о себе, но думал он это зря. Молниеносным, отточенным многолетней тренировкой движением я легко коснулся его груди, как раз напротив сердца. Всё произошло так быстро, что заметить было невозможно. Никто и не заметил, а мой собеседник вдруг широко открыл рот, силясь вдохнуть в себя воздух, не смог и начал медленно оседать в стоявшее позади него кресло. Я лишь самую чуточку помог ему рухнуть прицельно. И сел рядом, на подлокотник.

– Мне плевать на ваших друзей, месье. Если вас действительно заботит их здоровье – лучше бы им держаться от меня подальше. Это единственный способ. Что? Вы хотите что-то сказать? – Он действительно пытался. Здоровый мужик. Обычно такое «касание» отключает человека минут на десять. Хотя можно и навсегда. По желанию касающегося. Я склонился к нему.

– Ты… покойник… – и сплошная нецензурщина на родном ему диалекте. Понятно. Из тугодумов мистер.

– Мальчик… – Я пренебрежительно похлопал его по щеке. «Мальчику», между прочим, было наверняка за сорок. – Оцени своё положение, а потом рассказывай, как ты хочешь меня иметь. И – мистер? Вы начали первыми. Вспомни Хельсинки. Последний раз говорю – не трогайте меня.

– Дурак… – прохрипел он. – Это раньше… мы тебя не трогали… молись своему Будде… засранец.

Всё-таки нахамил. Проявив при этом знание моей биографии. Нет, не зря я после итальянцев более всего терпеть ненавижу янки. Удивительно тупая народность. И упрямая при этом. Я слегка ткнул его пальцем в шею. Он тут же осел и замолк. Вот это уже точно надолго. Оглядевшись, я пришёл к выводу, что нашей беседой никто не заинтересовался. Этот чудак примчался крушить меня один. Ну ничего. Начальство ему мозг вправит. Точнее, сначала ему. А потом возьмутся за меня. Сунув ему в руки газету, я отправился к лифту.

Отмокая в душе, я прокручивал ситуацию со всех сторон, пытаясь сложить в своей несчастной голове эту большую головоломку. В принципе, та жёсткость, с которой люди Паолы Бономи стряхнули с моего «хвоста» преследователей, была излишней. По большому счёту. Но… Что выросло, то выросло. А хамил я этому американцу намеренно. Раз уж всё прояснилось, то надо быстренько доводить ситуацию до кипения. И кушать руками варёную рыбу. Главное – не обжечься самому. Очень сложно работать, когда все сидят молча и внимательно смотрят друг на друга, исподтишка пинаясь под столом ногами. Совершенно неясно, кто именно тебя пнул. Поэтому я всегда старался убрать стол и выдать каждому присутствующему по сусалам. А дальше по ситуации. Для полноты картины осталось выкрасть Давида и послать подальше дона Кольбиани. Вот тут-то и начнётся самое интересное.

Выйдя из ванной, я взглянул на часы. Однако… Было уже хорошее начало седьмого. Самое время ужинать. Я залез обратно в ванную комнату, включил воду на «полную громкость» и набрал номер Паолы:

– Добрый вечер, синьорина. Хочу выразить вам свою признательность. И пригласить на ужин.

– Вы не спешили, месье. Поэтому на ужин вас приглашаю я. А поскольку вы совершенно не знаете Милана, то мне придётся за вами заехать.

Она замолчала, что-то вычисляя.

– В 19.45. У входа в отель. И… Месье Будик. Я терпеть не могу опозданий.

– Я учту, – потерянно сказал я, но она уже положила трубку.

В назначенный час я, как любовник молодой, стоял у большого окна в холле отеля, трепеща от волнения. Надо сказать, что трепеталось мне не только в силу романтической настроенности: одна мысль о том, какую великолепную мишень я сейчас представляю, заставляла душевно содрогаться. Надо отдать Паоле должное – её лимузин появился точно в 19.44. Поспешая изо всех сил и стараясь при этом не слишком суетиться, я приблизился к машине. Вышедший водитель открыл мне дверцу, и, убедившись в том, что синьорина Бономи в салоне одна-одинёшенька, я забрался внутрь. Дверца с тихим щелчком закрылась.

– Я совсем забыла вам сказать, – задумчиво произнесла она, критически обозрев мой вечерний костюм. – Мы будем ужинать в «Concordia». Это модный ночной клуб. Костюм там… Необязателен. Придётся вам оставить пиджак и галстук здесь.

Внимательно изучив то, во что была одета моя спутница, я был вынужден с нею согласиться. Предельно короткая чёрная юбочка, открытая блузка, не менее чёрная и обтягивающая её тело как перчатка, – да, галстук мне вряд ли понадобится. Выглядела она в самый раз для дискотеки. Только небольшие бриллиантовые серьги напоминали о «социальном статусе» девушки. Чуть больше месяца назад, в доме отца, я совершенно случайно просматривал последний каталог «Garrard». Ему всё время присылали подобные вещи, хотя на моей памяти он никогда ничего не покупал. Так вот, эти серёжки там были.

– Вы смотрите так, словно я сделала что-то ужасное, – заметила она. – А ведь я ещё даже и не начинала.

– Не пугайте меня, – совершенно искренне взмолился я. – Честное слово, это излишне. Я и так до судорог боюсь красивых женщин.

– Да? – Она улыбнулась. – Мне так не показалось. Ну хорошо. Чтобы не омрачать ужина, давайте закончим с делами сейчас. Вы не против?

Отвести взгляд от её длинных, потрясающе стройных ног, затянутых в чёрные чулки, было совершенно невозможно. Да и бессмысленно, потому что тогда я упирался глазами прямо в грудь. А там тоже было на что взглянуть. На окнах шторки, сидим друг против друга – это будет почище «испанского сапожка». Она возбуждала меня со страшной силой, прекрасно это понимала и очень этим обстоятельством была довольна.

– Да. Давайте о делах, – пробормотал я.

– Я наказала людей, по вине которых исчезла ваша спутница. Кстати, вы знаете, где она?

Я кивнул. Вдаваться в подробности мне сейчас не хотелось.

– И где же? – с нескрываемой заинтересованностью спросила Паола.

– Давайте поговорим об этом позже. Вопрос интересный, ему стоит уделить время отдельно.

Теперь настал её черед согласно кивать:

– О’кей. Ещё я хотела извиниться перед вами за утренний… инцидент. Луиджи… он бывает излишне резок. Иногда начинает палить из пушки по воробьям. Вряд ли вы хотели, чтобы всё произошло именно так. Или? – Она вопросительно взглянула на меня.

– Это уже неважно, – честно ответил я. – Вы знаете, кто был в той машине?

– Луиджи сказал, что не смог этого выяснить, – Паола слегка напряглась.

– Американцы. Те же, что и в случае с Давидом. Один приходил ко мне в отель сегодня днём. Обещал обрушить на мою голову кары небесные.

– О-о… – Она тихо присвистнула. Глаза её сузились, а взгляд на мгновение стал отсутствующим. – Забавно…

Да уж… Обхохочешься. Похоже, сейчас она прикидывала, во что ей может обойтись любовь Луиджи к «стрельбе по воробьям».