Проект 1122 - Евгений Катрич

– Господин адмирал, согласно полученным данным весь экипаж корабля был уничтожен, а центр управления получил такие повреждения, что… – быстро заговорил офицер, выводя на свои экраны отчет главного искина линкора.

– Ничего не хочу слышать. Разбей его в пыль, ты меня понял? – гневно сказал канцлер и вышел из центра управления.

– Начинайте разгон. – приказал адмирал. – Рассчитать вероятную дальность и направление гипер-прыжка крейсера. Вывести данные на экран, техническому персоналу приготовить разгонные модули.

Адмирал устало сел в свое кресло. Главные орудия продолжали вести огонь, уничтожая обломки эсминцев и тяжелого крейсера. Адмирал думал над тем, как можно нагнать крейсер, превосходящий их в скорости и маневренности, но проигрывающий в дальности прыжка. Если не удастся перехватить его на первых двух прыжках, то гоняться за ним они будут очень долго.

– Как только вернемся – подам в отставку. – прошептал адмирал.

Глава 40

Макс стоял в пробоине крейсера и смотрел на отдаляющийся десантный бот. Он отпустил Идверта, хоть и понимал, что не нужно было это делать. Теперь все узнают, что проект 1122 не был уничтожен и смог покинуть не только планету, но и систему, прихватив с собой научный крейсер нактойдов. Капитан сдержанно воспринял новость о уничтожении базы и, немного подумав, решил все равно отправиться на раненую планету.

Из его слов Макс понял, что там находится еще малая резервная база для дальних патрулей, застигнутых песчаной бурей. Там он планировал дождаться прихода сил империи и передать все, что здесь произошло: восстание дройдов, уничтожение базы и вероломное нападение канцлера на патрульные эсминцы системы. Макс промолчал о том, что линкор улторианцев начал разгон вслед за крейсером.

– Хозяин, Иттион готов приступить к калибровке гипер-двигателя. – в голове прошелестел голос хранителя знаний, который занял место главного искина в значительно разрушенном центре управления крейсера.

– Приступай. – приказал Макс и неторопливо направился в центр управления. Магниты на подошвах ботинок сдерживали его движения. – Аро, доклад о состоянии силового каркаса крейсера.

Три сквозных попадания уничтожили жилую палубу корабля вместе с системой жизнеобеспечения. За последние два часа Максу удалось восстановить два реактора, переложить новые силовые линии к центру управления, заменить сгоревший искин на Иттиона и запустить не пострадавшие маршевые двигатели.

По счастливой случайности гипер-двигатель остался невредим, но ему требовалась новая настройка и калибровка под новый искин и измененные параметры крейсера. В трюме корабля развернули искин базы, носивший имя Аро. Иттион закончил его перепрограммирование еще во время полета бота и сейчас тот мог заменить главного технического и инженерного искина. Передав под его командование всех инженерных дройдов, Макс приказал восстановить силовой каркас корабля и приготовить его к уходу в гипер-прыжок.

– Хозяин, целостность корпуса нарушена на сорок три процента. – начал докладывать Аро, выводя перед Максом отчеты диагностики и графики повреждений корабля. – Начат процесс восстановления и усиления основного силового каркаса внутренними резервами.

– Другими словами, срезаем в одном месте и привариваем в другом. – мысленно пояснил Макс, отметив, что искин стал мыслить более расширенно, не требуя предоставить ему материал для работы.

Работа займет два часа и сорок три минуты, а калибровка гипер-двигателя – три часа, семь минут. Этого времени должно хватить, чтобы оторваться от преследующего линкора и уйти в гипер-прыжок.

– Макс, подойди на второй ярус в двенадцатый отсек. – раздался голос Виолы и на схеме крейсера подсветилось упомянутое помещение – «Исследовательская лаборатория».

Под лабораторию было отведено почти четверть корабля. После переделки серийного крейсера в научный корабль этот отсек существенно увеличили за счет кают личного состава и места под орудийную башню. Макс не видел смысла в перепрофилировании военного корабля для научных целей, для этого проще использовать транспортные корабли. У них тоньше броня и отсутствует главный калибр, но, видимо, большая автономность и вместительность для ученых намного важнее.

Коридор второй палубы встретил его кромешной тьмой и ужасным беспорядком. Двери, ящики и контейнеры плавали в свободном полете. Рабочие дройды деловито наводили порядок, освобождая проход от обломков и закрепляя необходимые вещи в помещениях.

Макс единственной рукой отодвигал в сторону громоздкое оборудование, которое пропустив его, тут же занимало свое прежнее место.

Широкие двери лаборатории были основательно вогнуты. Правая створка была почти сорвана и, едва держась, плавала рядом, угрожая острыми краями. Придержав ее, Макс вошел в большое помещение разделенное на несколько зон матовыми перегородками. Одни зоны были полностью изолированы и имели двери, другие имели форму п-образного отсека. Виола стояла в конце помещения, молча глядя перед собой.

Макс направился к ней, стараясь не зацепить хрупкие перегородки. С левой стороны от него находились стеллажи с медицинским оборудованием, а в двух открытых комнатах Макс заметил два операционных стола. С правой стороны тянулись рабочие места медицинского персонала с низкими столами и голографическими экранами. Он уже почти дошел до Виолы, как вдруг на него вылетело посиневшее тело старика с застывшим ужасом на лице. Придержав его, Макс посмотрел на тонкую пластинку, закрепленную на правой стороне в области груди.

– Ну, здравствуй, профессор Жоддиен. – сказал Макс и легким толчком отправил его обратно.

– Ты его знаешь? – повернув голову, спросила Виола.

– Из отчетов. – коротко ответил Макс, подходя к ней. – Он должен был возглавить научную группу, направленную к планете АР744/А для пополнения биологического материала…

Макс запнулся. Прямо перед ними на специальном лафете стояли пять крио-камер. В приоткрытую щель соседнего помещения были видны десятки белых овальных камер с небольшим стеклом на уровне лица. Рядом с камерами застыли технические дройды, подготовленные для новых хозяев.

– И кто эти бедняги с планеты АР744/А? – спросила Виола.

– Люди. – коротко ответил Макс. – Люди, такие же, как мы. Планета АР744/А – это Земля.

Мощный удар по крио-камере согнул ее пополам. Верхняя крышка отлетела, а на стекле появилась плотная паутина трещин. Виола яростно отшвырнула камеру в сторону и, повернувшись к Максу, прорычала.

– Мы не должны допустить этого. – ее оптические сенсоры вспыхнули красным светом. – Никто не должен повторить нашей судьбы.

– Для этого нам придется воевать со всей галактикой. – спокойно ответил Макс. Искореженная камера медленно проплыла за спиной Виолы.

– На земле у меня остались родные и я бы отдала весь этот прогнивший мир, чтобы хоть раз их обнять. – сказала Виола. – Макс, я не могу допустить, чтобы их постигла подобная участь и, если надо, я готова воевать против всей галактики.

– Ну, таких масштабов я тебе не могу обещать. Пока нам надо избавиться от преследователей. – ответил Макс, отправив ей данные о линкоре. – А потом мы с тобой решим, что будет дальше.

Глава 41

Ремонт крейсера затянулся на бесконечных четыре часа, так как повреждения корабля были значительными. Иттиону не удавалось настроить гипер-двигатель на длинный прыжок, настройки постоянно сбивались, грозя кораблю гибелью в гипер-прыжке.

– У нас мало времени. Точнее, его нет совсем. – Макс находился в привычном виртуальном мире. Перед ним раскрылась звездная карта семи секторов с системами. Зеленой точкой был обозначен их крейсер, а красной – линкор. Противник за последний час значительно увеличил свою скорость, установив разгонные модули в виде одноразовых двигателей. – Меньше, чем через час мы будем в зоне поражения его носовых орудий. Иттион, вывести дальность нашего прыжка.

Перед крейсером появились три дуги, каждая из которых показывала дальность, а цвет – вероятность успеха. Зеленая линия была самая короткая и едва дотягивала до ближайшей системы АН312/7 с семью планетами сектора АМ132/Н7, но это был безопасный прыжок. Желтая дуга позволяла дотянуться до трех систем АН313/4, АН314/М1 и АН315/4 того же сектора АМ132/Н7. Красная покрывала все семь систем сектора, но вероятность успеха была чуть выше одиннадцати процентов.

– Что означают эти цифры и буквы? – сморщила недовольное лицо Виола, пытаясь разобраться в навигационных картах Иттиона.

– Все довольно просто. – ответил Макс. – Смотри, это – сектор АМ132/Н7, краткая информация о нем зашита в его названии. АМ означает не колонизированный сектор, 132 – порядковый номер, зарегистрированный в картографическом центре галактики, обозначение Н говорит о том, что он не имеет пригодных для проживания систем, 7 – количество систем, входящих в сектор.