Рукопожатный изверг - Кирилл Казанцев

Серебристый микроавтобус с антенной на крыше тронулся с места, развернулся на узкой дороге и покатил прочь от роскошного особняка, в котором тем временем за закрытыми дверями кабинета обсуждали дела насущные министр и судья. Первый в основном слушал и лишь иногда уточнял те или иные моменты. А вот второй все говорил и говорил.

— …Так что уголовное дело в отношении Погореловой разваливается на глазах. И мне не останется другого выбора, как оправдать ее прямо в зале суда, — подвел итог своей длинной речи Каменский, переложив сложенный вдвое пиджак из одной руки в другую.

Восседающий за рабочим столом Зайцев озадаченно наморщил лоб, забарабанив пальцами по подлокотнику кресла.

— Да, плохи наши дела, — изрек он. — Мало того что ничего не клеится, так еще и убить хотят.

— В смысле? — испуганно сглотнул Алексей Иванович.

— Недавно на меня покушение совершили. Вот только взрыватель у гранаты осечку дал. Ты не представляешь, что я тогда пережил — перед глазами в одночасье вся жизнь пронеслась. Так что будь предельно осторожен и удвой охрану, — предупредил судью хозяин роскошного особняка.

— Так у меня ж, кроме шофера, никого и нет.

— Значит, я тебе своих людей дам, — тут Зайцев просветлел лицом, выпрямился в кресле, и на его губах заиграла ухмылка. — Хотя, кажется, я знаю, как нам удастся «закрыть» эту Погорелову, а заодно и страху на членов антикоррупционной организации нагнать. Правда, придется применить запрещенный прием. Но на войне все средства хороши. Для начала нам… — и он принялся излагать Каменскому только что родившийся в его голове коварный план.

Глава 10

Целый день Андрюшка Погорелов гулял с бабушкой в парке. Катался на аттракционах, плавал на прогулочном катере, даже выиграл мягкую игрушку в тире, точно попав в одну из призовых мишеней.

Пораженная меткостью внука пожилая женщина спросила у него: «Где ты так научился стрелять?» На что мальчуган гордо ей ответил: «Мне же мама недавно автомат с лазерным прицелом подарила».

Ближе к вечеру они вернулись домой. Бабушка сразу же занялась ужином, а Андрюша сел собирать конструктор. Ничего не предвещало беды. На кухне гремели кастрюли, скворчало на сковороде жарившееся мясо, играло радио. Тем временем посреди небольшой комнатки вырастал небольшой город «Lego» со своей инфраструктурой: аккуратными маленькими домами, полицейским участком, пожарной станцией, аптекой, зоопарком. В общем, каждый был занят своим делом. Бабушка готовила еду, ребенок играл.

И тут в дверь позвонили. Пожилая женщина сняла фартук, уменьшила огонь на плите и пошла открывать. Даже не посмотрела в глазок — думала, что соседка пришла поболтать за жизнь и попить чаю.

— Добрый вечер, — сухо произнес низкорослый плюгавенький мужичок с папкой из кожзама под мышкой и бесцеремонно переступил порог квартиры.

Следом за ним проследовала молчаливая женщина лет сорока с зачесом на голове и ярко накрашенными губами. При этом ни ее спутник, ни она сама не удосужились даже ноги о коврик вытереть.

И сейчас топтали своими грязными туфлями ковровое покрытие.

— Добрый, — опешила Погорелова-старшая, сердцем чуя, что визитеры пришли к ней отнюдь не с благими намерениями.

— Значит так, гражданочка, — казенным языком проговорил плюгавенький мужичок, доставая из папки листы формата А4 с каким-то текстом и печатями. — Мы из органов опеки и попечительства.

Пришли уведомить вас, что согласно закону о…

Бабушке Андрея стало дурно. В ушах загудело. Перед глазами все поплыло. Она схватилась за сердце и осела на пол прихожей. Женщина с зачесом взмахом руки остановила тараторящего коллегу, присела на корточки, заглянула Погореловой-старшей в глаза. Ее взгляд буквально прожигал насквозь.

— Не вы первая, не вы последняя. Все так себя ведут, когда мы приходим. Кто-то симулирует, кому-то и вправду плохо становится, а кто-то и с кулаками лезет. В первом случае мы свою работу продолжаем. Во втором входим в положение и «Скорую» вызываем. В третьем — в полицию звоним. А у вас, гражданочка, как я посмотрю, как раз первый случай. Так что с вашего позволения мы забираем у вас внука, — цинично заявила женщина и прикусила ярко накрашенные губы.

— Только посмейте! — ослабшим голосом прохрипела Погорелова-старшая, продолжая прижимать руку к груди. Ее сердце бешено колотилось.

Ничего не говоря, женщина с зачесом и плюгавенький мужичок зашли в комнату, посреди которой раскинулся город Lego. Но Андрюши нигде не было видно.

— Вот сорванец. Видимо, через балкон убежал. Этаж-то первый, — глядя на приоткрытую дверь, за которой виднелась просторная лоджия, предположил обладатель папки из кожзама.

— Вполне возможно. А может, спрятался где-то, — еле слышно, чуть ли не заговорщицким шепотом промолвила работница органов опеки и попечительства. — Раз, два, три, четыре, пять, я иду тебя искать, — после чего она резко опустилась на колени и, приподняв скатерть, заглянула под стол.

И тут ей в лоб уперся пластмассовый ствол пневматического китайского пистолета, стреляющего пластмассовыми пульками. Андрюша не мешкал — сразу нажал на спуск. Женщина подскочила, как ошпаренная, заметалась по комнате, но зацепилась ногой за шнур, споткнулась и грохнулась прямо на город Lego. Если бельгийский конструктор, славящийся своей прочностью, это пережил, то упавшая на него работница органов опеки и попечительства взвыла от боли — маленькие детальки буквально впились в ее тело.

А вот плюгавенький мужичок растерянно смотрел то на свою спутницу, то на Андрюшу, который к этому времени уже выбрался из-под стола и направил автомат на него.

— Пацан, ты чего? — промямлил он, все сильнее прижимая к себе папку.

Не произнося ни слова, ребенок стиснул зубы и нажал на курок. Одна из пулек угодила мужичку промеж глаз, вторая — в нос, третья — в паховую область. А потом Андрюша уже стрелял без разбору.

Покалеченные работники органов опеки и попечительства пулей вылетели из квартиры и, спотыкаясь, заспешили к выходу из подъезда. Ребенок повесил автомат на плечо, хлопнул дверью, закрыл ее на все замки и склонился над бабушкой.

— Внучок… Валидол… — с трудом выдавила из себя бледная как смерть Погорелова-старшая.

Объяснять Андрюше, что такое валидол и где он лежит, не было необходимости. Он уже не раз носил своей бабушке это лекарство, когда у нее прихватывало сердце. А потому ребенок быстро слетал на кухню, отыскал в навесном шкафчике нужную упаковку и вернулся обратно — с таблеткой в одной руке и стаканом воды — в другой.

Через полчаса полуживая, но уже пришедшая в себя бабушка впопыхах паковала самые необходимые вещи в клетчатый баул. Анрюша же сидел на диване и сосредоточенно заряжал в рожок китайского игрушечного автомата новые пластмассовые пульки.

— Я уже вызвала такси. Едем в деревню. Здесь небезопасно, — приговаривала Погорелова-старшая, сгребая с полок белье.

— Пуфкай только попробуют на наф напафть. Я их вфех перефтреляю, — бормотал себе под нос Андрюша, который так и не научился толком выговаривать букву «с».

Человеку, долгое время прожившему в глуши, сложно вернуться обратно в цивилизованный мир с его шумными и многолюдными улицами, тесными и душными квартирами. Ведь он привык к просторам, свежему воздуху. А город для него уже неволя, словно клетка для дикого зверя.

Но, как ни странно, сибирский отшельник быстро освоился на одной из конспиративных квартир антикоррупционной организации, расположенной неподалеку от центра Москвы. Конечно, поначалу он немного растерялся, не зная, как пользоваться теми или иными вещами, которых он в жизни никогда не видел. Ведь съехал в тайгу, когда слово «перестройка» еще имело какой-то смысл. Он долго не мог понять, как включать электрочайник, микроволновку, тот же плазменный телевизор, который управлялся с помощью сенсорной панели. Но потихоньку освоился, оценил достижения цивилизации по достоинству.

Покидать пределы квартиры вчерашнему отшельнику было нельзя. За этим строго следили приставленные к нему агенты, которые проживали в соседней комнате. Опасения Павла Игнатьевича Дугина можно было понять. У него в руках имелся ценный свидетель, который должен был разбить в пух и прах обвинение, выдвинутое против Лидии Федоровны Погореловой. А выйди отшельник на улицуможет заблудиться в многомиллионной Москве или попасть в какую-нибудь передрягу. Так что нужно было непременно держать его взаперти до тех пор, пока не будет готов сделанный накануне анализ ДНК. И уже тогда, имея на руках не только голословные доказательства, предъявлять его общественности.

Впрочем, отшельник и не собирался никуда убегать. Он охотно выполнял все, что от него требовалось. Разучил речь, которую должен будет произнести в суде. Дал сбрить свою неопрятную бороду.