Мои неотразимые гадюки. Книга 3 (СИ) - Александра Александровна Сергеева

Они с Лэти и дедом расположились на одном из знакомых белых прямоугольных диванов. Мужики вытащили его на задний двор вместе с журнальным столом, организовав зону отдыха. А сверху натянули на сохранившийся каркас чудной тент. Дон пригляделся к знакомой расцветочке — роль тента выполнял упаковочный материал, навязанный на каркас разномастными кусками. Стиль несколько дачный — не сказать помоечный — но пока сойдёт. А вот диваны нужно экономить — квакнула жаба, напомнив, что купить такие больше негде. В остальных зданиях наверняка имеется мебель, раз её не эвакуировали из занятого системой дома — резонно заметил «эрудит».

— Вот ещё, добром разбрасываться, — пробубнил под нос Дон, посоветовав умнику не лезть, куда не просят.

— И что там советует твой консультант? — ехидненько разулыбалась Лэти.

— Пожрать и ещё поспать, — проворчал манипулятор. — А почему стол ещё не накрыт?

Даслана крошила на тонкой дощечке какой-то очищенный корнеплод. Рядом на брёвнышке восседали Тарьяс с Руфом и ловко чистили такие же, споласкивая их в незнакомой ёмкости. И ёмкость, и дощечка были из пластика.

— Ты можешь развернуться и сходить на кухню, — мягко предложила Даслана стальным голоском и почесала кончик носа ножом: — Там уже всё приготовлено. Осталось взять и принести сюда.

— И с какой радости я должен работать? — обалдел стабилизатор системы, который и без того на посту круглые сутки.

— Руф нашёл замечательные кислые сочные ягоды, — с опасной нежностью в голосе оповестила тунеядца родная сестрица. — А ещё накопал молодых луковиц. Свежий шашлык уже маринуется…

— Не-не-не! — всосал Дон намёк с полуслова. — Шашлык я хочу!

Он кинулся на заднюю дверь дома, как смертник на тарахтящий дзот.

— Кухня направо! — помогла вслед добрая сестрица.

Посуда и вправду была приготовлена к выносу.

— Юмористки! — проскрежетал зубами Дон, обозревая здоровенное корыто, в которое девчонки сложили всякую ботву.

Между прочим, далеко не пластиковую. И корыто, между прочим, какое-то керамическое, что намекает на присутствие немалой массы. Он в жизни не возьмёт такой вес. А если и возьмёт, так тут же уронит на радость мигом вылупившейся грыже. Дон не успел пригорюниться — а манипулятор не успел надавать горемыке кучу идиотских советов — как за спиной оказался верный друг. Гоб с лёгкостью поднял битком набитую лохань и участливо предложил:

— Хватай свой инфаркт и пошли, — развернулся и потопал на выход, предупредив: — Твой инфаркт тебе ещё пригодится.

— Ты заговорил, как дед, — поморщился Дон, семеня следом и в тысячно тысячный раз благословляя минуту, когда подобрал армов. — В чём подвох?

— Никакого подвоха, — не сдержавшись, ухмыльнулся Гоб. — Просто мы честно расписали дела на весь день.

— Где оно честно, если я не участвовал? — возмутился манипулятор.

— А это ничего не меняет. Мы с утра напланировали. Нужно меньше дрыхнуть.

— Я что, участвую? — холодея, выпалил Дон.

— Конечно. Куда мы без тебя, — как бы выражал почтение, а не издевался арм. — После завтрака тебя ждёт спуск в ад, как это назвал Вуг. Девчонкам хочется обустроить своё долгожданное гнёздышко и…

— Сволочи, — сухо простонал Дон, догадавшись, что речь о разграблении подвалов.

— Да, с женщинами всегда непросто, — перевёл стрелки Гоб и сочувственно вздохнул: — Но девчонки заслужили.

И заржал, довольный, как граги, которым вчера подарили целое стадо мяса.

Нет, Дон не прочь потрафить своим неотразимым гадюкам: реально заслужили, как никто. Но полдня — а меньше не выйдет — таскать снизу наверх всё барахло, что непременно должно находиться под рукой! О, пытка, подобная этой, не сразу приходит на ум. Но самое паршивое не это. Самое паршивое заключается в том, что в этот раз он действительно не может им отказать.

Есть просто барахло, а есть барахло из хрустальной мечты женского сердца. И горе тому мужику, который сдуру перепутает. Горя Дон не боялся — натренирован, как питбуль, выигравший три схватки с носорогом. А вот причинять горе девчонкам полное дерьмо. Что у него, если разобраться, есть в целом мире, кроме них? Да ни хрена! Их нужно было защищать, и он стал сильным. Их нужно было спрятать от мракобесия аборигенов, и он стал хитрым… Впрочем, хитрожопым он — хвала генам — родился. Значит, он стал умным. Ну, уж нет: умным он был всегда и этого не отнять. Тогда благодаря девчонкам он стал целеустремлённым — вот это в самую точку. Они сделали его стабилизатором, а не какой-то допотопный агрегат в черепушке.

Дон прислушался к себе: получилось ли натаскать себя на мужественное преодоление грядущих испытаний? Не очень — оценил «барбос» и предложил программу по ликвидации обнаруженной проблемы. В основе программы лежал заезженный до дыр принцип: включить дурака и самоустраниться. Не в этот раз — окончательно решил Дон и вышел на залитый солнцем задний двор дома. Дома, который он обещал своим неотразимым гадюкам и раздобыл. Мужик сказал — мужик сделал.

И почему он не завёл для них какого-нибудь холопа на побегушках? А лучше парочку. Лох он, а не стабилизатор.

Глава 11

Конструкторы могли бы предугадать, что манипуляторы окажутся

предметом гонений и всяких других издевательств

Объевшаяся Лэйра в коконе пледа свилась бубликом на диване. И выпячивала страдальческую физиономию со всех сторон обиженной феи. Если бы армы не расстарались для своих милых дам и не обустроили летнюю кухню. Если бы Руф не вылез из кожи, разыскав для них хоть какие-то корешки да зелень в суп. Если бы Тарьяс не встал засветло и не сложил печь. Если бы заботливая Гортензия не приволокла наисвежайшего почти блеющего мяса. Если бы дражайшая подруга Паксая не развела бурную деятельность в приготовлении праздничного завтрака. Короче, если бы бедняжку не окружали одни сволочи, эта дура не обожралась бы и не маялась сейчас пузом.

Паксая с Дасланой и Лэти, отхлопотав над завтраком и откушав, расстелили на травке плед и улеглись принимать солнечные ванны. В майках безрукавках и завёрнутых до колен штанах. Этот мир ещё не дозрел до женских пупков и ягодиц, выставленных на всеобщее обозрение. Ему хотя бы до паровозов дорасти. Армы разлеглись вокруг трёх граций в прежнем состоянии слияния с природой. Все элементы композиции лежали молча с закрытыми глазами — учились переваривать пищу без часовых и беспрестанного мониторинга окрестностей.

Дед с Тарьясом бродили вокруг млеющей молодёжи и обсуждали, с какого начиная места, станут жить-поживать в унаследованном… Пожалуй, не меньше, чем какой-нибудь нарат. А то и целое королевство, если сравнивать земли Утробы с прочими царствами-государствами. С «какого места начиная», два