Реквием. Книга первая Инициация (СИ) - Рави Ивар

Возможно, пришло время более тесно подружиться с полковником ВДВ и надо будет начать обучение военному делу всех, даже маму зачислю в военный штат. Нутром чую, что на Касимове зэки не остановятся — полгода-год, и их интересы дойдут и до более отдаленных мест.

За размышлениями над картой меня нашел Денис:

— Думаешь, придут сюда?

— Есть такая вероятность, близлежащие деревушки они быстро опустошат и им придется увеличивать зону поисков. Они ведь не будут сажать огороды, ловить рыбу, закатывать соленья и варенья на зиму. Будут напрягать деревенских — часть людей уйдет, чтобы не терпеть произвола. И так как мы находимся южнее, логично, что зэки начнут свою экспансию на юг, а не на север.

— Пусть придут, у нас есть пулеметы, карабины с оптикой, гранатометы.

— Но нас мало, Денис, а иногда плотность огня и количество людей имеет более важное значение, чем выучка и дух.

— Не пропадем, у нас есть ты, герой войны, а это просто зэки. Не исключено, что я могу знать кое-кого из касимовских нужных нам людей, надо просто вспомнить. Давай, пошли, дед тебя спрашивал, они с Антониной Павловной уезжать собрались.

Глава 18

Генерал

Больше всех увеличению поголовья птиц обрадовалась Аннабель: с самого утра она выпускала птиц из птичника, подкармливала их и запирала на ночь. С увеличением поголовья встал вопрос о загоне — курицы и так норовили уйти в лес, а вокруг шныряли лисицы, несколько раз слышали волчий вой, хотя самих хищников не видели. Следы санитаров леса попадались и во время нашей охоты на браконьеров.

Выйдя наружу, увидел, как по берегу речки бегает Аннабель — обуреваемый нехорошими предчувствиями, бросился к ней, на ходу снимая куртку. Подбежав, едва удержал смех: гусь с двумя гусынями радостно ныряли в прозрачной воде, а девушка чуть не плача звала птицу назад.

— Я думал, кто-то тонет. Доброе утро, Аннабель! — поздоровался с девушкой, стараясь не смеяться.

— Они уплывут! — в уголке ее глаза блеснула слеза. — Антонина Павловна их для нас купила, а мы не смогли уберечь.

— Если будешь подкармливать, не уплывут, — утешил ее, — откуда у тебя такая любовь к домашнему хозяйству?

Пока Аннабель сбивчиво рассказывала про свое частное подворье, где мама с детства прививала им любовь к труду, в голове созрела идея. Надо достать проволочную сетку рабицу, огородить участок реки и примыкающую к ней территорию, передвинуть курятник. Получится изолированный участок выгула для птиц с возможностью плавания в реке. Но сетки надо много, не меньше десяти рулонов, чтобы не превращать место выгула в ограниченную тюрьму для птиц. Это сняло бы вопрос сохранности нашего птичника и освободило бы от необходимости все время отгонять их от леса.

— Мы им сделаем загон, чтобы лисы не унесли. — пообещал Аннабель. Гуси, накупавшись, вылезли на берег и чинно последовали в сторону птичника.

— Видишь, они привыкли к людям, ты их понемногу подкармливай, пока травка только показалась, а потом они и сами пропитание найдут.

Оставив Аннабель в компании новых поселенцев Эдема, вернулся в дом. Девушка очень хотела поехать с нами в Спасск-Рязанский, но боялась оставить птицу без присмотра. Решили ехать другим составом — со мной в машине оказались Ашот и Виталий Семенович. Маша со своей матерью предпочли компанию Дениса. Помня совет Сердюкова, вооружились карабинами Вепрь, не считая пистолетов в подмышечной кобуре.

Выехали с утра, после перекопанной дороги на Веретье мимо Амосово, надо было делать крюк через Брыкин Бор, Папушево и остальные села заповедника. Это примерно на час удлиняло дорогу.

Большую часть дороги Ашот молчал, что меня очень устраивало. Я любил ехать молча, лента дороги располагала к размышлениям. А подумать было о чем — информация о Касимове, где зэки все прибрали к рукам, сильно напрягала. Если местные стали уезжать, ситуация там была плохой. Чем скорее Сердюков узнает про Касимов -тем лучше. Был еще один момент, не дававший мне покоя. Каким образом кучка зэков подмяла под себя такой крупный город? Неужели кто-то из власть имущих просто использовал их в своих целях, а потом ситуация вышла из-под контроля?

Когда проезжали Папушево, Ашот впервые нарушил молчание:

— Олег, давно хочу сказать, только ты не подумай ничего. Эта жизнь не для меня, меня тяготит такое существование. Мы с утра до ночи горбатимся — копаем погреб, сажаем картошку, разбиваем грядки. Получается, что вся наша жизнь будет для того, чтобы элементарно прокормиться?

Армянин замолк, вперив в меня взгляд карих глаз. Такой монолог меня заставил опешить, мне казалось, что Ашот нашел гармонию после нашего визита в Мамоново, где его семьи не оказалось.

— А какой ты видишь свою жизнь? — я объехал большую яму, после зимы дорога испортилась, и никто ею не занимался.

— Мне Сергей предлагал вести дело с ним в городе, все-таки там люди, какая-то движуха. — виновато опустил голову Ашот. Сергей был владельцем кафе в Спасск-Рязанском, где нас пару раз кормили за счет заведения. «Бесплатный сыр в мышеловке», — мелькнула мысль. А Сергей-то не дурак. Получит Ашота, молодого здорового парня, да еще и обязанного ему новым положением. Хотел возразить, что это не лучший выбор, но ляпнул глупость:

— Что, Ашотик, армянская жилка торговца победила?

Мои слова парня задели, он даже вскинулся:

— Олег, тебе не стыдно так говорить? Или я дал тебе повод усомниться в себе?

— Сейчас даешь. — я не стал щадить его самолюбие, раз начал, надо говорить до конца. — Услышав про зэков в Касимове, решил перебраться в город под защиту военных?

На мой вопрос Ашот так отчаянно замотал головой, что я испугался за его шейные позвонки.

— Дело не в этом. Я не чувствую себя своим среди вас. — наконец выпалил он истинную причину. Это заявление меня удивило до невозможности, ведь я не замечал, чтобы в отношении армянина были притеснения. Даже вспыльчивый Денис весьма дружелюбно общался с ним. Ашот говорил и говорил, вспоминая такие мелочи, на которые я раньше не обращал внимания. С его слов получалось, что отношение к нему было как к второсортному, хотя прямого притеснения не было.

— Надо полезть в яму? Пусть лезет чернявый… Где этот носатый? А у вас есть такие обычаи? — Ашот приводил примеры, когда дед или Виталий Семенович без задних мыслей подтрунивали над парнем. Какая-то логика в его словах была — не всем понравится такое отношение. Только в районе Нового Киструса мне удалось переубедить Ашота, что все эти шутки беззлобные, напомнив пару случаев, как издевались надо мной или Ваней. А про нос Дениса дед так вообще часто подшучивал, называя моего друга Одинцовским Гоголем.

— Да и женщина мне нужна. — истинная причина открылась, Ашот страдал от неразделенной любви. Аннабель отвергла все попытки ухаживания, а любвеобильному армянину без секса приходилось туго.

— Так для этого не надо перебираться в город, найдем тебе девушку по вкусу, спален у нас хватает.

— Так я и сам как нахлебник, еще и девушку мою терпеть? — возразил Ашот, но в голосе звучала надежда.

— На корону пусть не рассчитывает, будет пахать, как все. А так, да ради Бога, места у нас хватает, и чем людей больше, тем крепче община.

Ашота мой ответ удовлетворил, на лице блуждала улыбка. До города он даже повеселел, начал насвистывать мелодию из «Бумера».

Сердюкова снова не было на месте, не было и лейтенанта. Блокпост был под охраной сержанта и всего двоих солдат, БТР тоже отсутствовал. После недолгих уговоров сержант проговорился, что приехал какой-то генерал и Сердюков повез его на БТРе осматривать окрестности.

— К обеду обещали вернуться. — сообщил служивый, пропуская нас в город.

Жизнь в Спасск-Рязанском понемногу налаживалась — я увидел открытый торговый центр, который жители превратили в крытый рынок. Продавщицами в основном были женщины, и на самодельных прилавках в основном лежали женские вещи и товары. Отдав Виталию Семеновичу и его женщинам часть лекарств и один пистолет для обмена, с Ашотом пошли в «Светлану». Где достать сетку-рабицу, Сергей мог знать лучше любого, у армян, в хорошем смысле этого слова, предпринимательская хватка.