Дарий Великий. Владыка половины Древнего мира - Джекоб Эббот

Жители Пароса сначала крайне возмутились поведением жрицы Тимо. Им казалось, что она предала город. Паросцы даже хотели убить ее, но не посмели, поскольку лишение жизни жрицы выглядело кощунством. Тогда паросцы попросили оракула Дельфийского храма высказать свое суждение об обстоятельствах дела, узнать у него, может ли казнь жрицы считаться законной. По их словам, вина жрицы в том, что она указала врагу способ захватить город, более того, она осмелилась допустить врага на торжественные мистерии в храме, наблюдать которые запрещалось любому человеку нежреческого сословия. Оракул вынес суждение, что жрицу не следует наказывать, поскольку она не совершила ничего дурного. Крах Мильтиада был предопределен богами, а Тимо невольно служила инструментом осуществления его судьбы.

Но вернемся к Дарию. Его стремление подчинить греков и присоединить их страну к своим владениям, его решимость осуществить свою цель не только не уменьшились, а усилились после того, как первое вторжение персидской армии на греческую территорию было отбито. Афиняне разгневали царя. Казалось, он рассматривал их мужество и энергию в защите родины как личное оскорбление и преступление. Дарий решил организовать новый поход в Грецию, мобилизовав еще больше сил и средств. На этот раз он решил сам командовать армией и приготовиться к походу так, как подобает великому властителю половины мира. Царь разослал повеления во все провинции и подвластные территории выделить свои квоты войск, лошадей, кораблей и военного снаряжения и сосредоточить их в пунктах сбора, которые он назовет перед выступлением в поход.

Подготовка к походу длилась несколько лет. Но прежде чем реализовать свои завоевательные планы, царь решил урегулировать вопрос о наследовании престола. У него было несколько сыновей, каждый из них мог претендовать на трон, если царь не вернется из похода, а также вовлечь империю в разрушительные гражданские войны для подкрепления своих претензий. Историки утверждают, что в Персии даже существовал закон, не позволяющий монарху покидать страну без назначения наследника. Трудно себе представить, на основе какой власти или авторитета этот закон мог претворяться в жизнь, или поверить в то, что монархи, подобные Дарию, могли считаться в своих действиях с каким-либо законом. Во всех сообществах, диких или цивилизованных, существуют законы, регулирующие отношения между людьми. Они опираются на обычаи или юридические постановления судов. Большинство деспотических правителей и абсолютных монархов считают себя обязанными следовать этим законам в тех случаях, когда они определяют судьбы их подданных. В тех же случаях, когда речь идет об их поступках или решениях, они редко признают какую-либо иную власть, кроме импульсов собственной самодержавной воли.

У Дария было несколько сыновей, включая двух, которые претендовали на наследование трона отца. Старший из них родился еще до того, как Дарий стал царем. Его звали Артобазан. Другой сын родился от Атоссы, дочери Кира, которую Дарий взял в жены после восшествия на престол. Его звали Ксеркс. Артобазан считал, что имеет неоспоримое право быть наследником отца как старший сын. Между тем Ксеркс указывал, что Артобазан родился в то время, когда Дарий еще не был царем. Тогда он был частным лицом, а сыновья могут при рождении наследовать то, чем реально владеют их отцы. Сам же Ксеркс считал себя старшим сыном среди царевичей, рожденных в период, когда отец правил в качестве царя, и потому именно он является подлинным наследником престола. Как сын Атоссы он являлся также внуком Кира и, следовательно, обладателем наследственных прав великого основателя империи.

Дарий решил вопрос о престолонаследии в пользу Ксеркса и затем занялся подготовкой к военному походу. Этим планам, однако, не суждено было осуществиться. Неожиданно царь заболел и умер как раз перед выступлением в поход. Его сын Ксеркс взял в свои руки бразды правления империей.

Новый царь сразу же занялся делом отца и выступил в поход против греков во главе своих войск. Однако этот поход и по численности войск, принимавших в нем участие, и по расстоянию, которое преодолели эти войска, и по огромному значению его результатов заслуживает права считаться одним из величайших военных предприятий, на которое посягнули человеческие амбиции и власть. Тем не менее, рассказ об этом грандиозном предприятии и его конечной судьбе относится уже к истории правления Ксеркса.

Величие Дария, несомненно, в величии его властных полномочий, но не личности. Он был абсолютным властителем почти половины известного тогда мира и в качестве такового привлекает внимание человечества, которое глядит с восхищением и страхом на эти необъятные прерогативы власти, как на горные вершины, просто потому, что они высоки. За время своего правления Дарий не совершил каких-либо великих дел и не достиг великих целей. Он даже не совершил каких-либо ярких поступков эмоционального характера. В памяти людей он остается как иллюстрация величия без достоинства, успеха без заслуг, обширной и долговременной власти без внушительных результатов, целей без их достижения, всемирной известности без уважения и восхищения. Человечество восхищается Цезарем, Ганнибалом, Александром Македонским, королем Альфредом и Наполеоном благодаря их свершениям. Его интересует Дарий лишь благодаря его высокому положению. Его удивляет это высокое положение, так же как и ржущий конь, вознесший Дария на вершину власти.