Ты все равно станешь моей - Элина Сафронова

Оставь девочку в покое, сам тонешь, её зачем за собой тащишь?! Ты же ей нахер не сдался, неужели настолько тяжело до этого додуматься самому?

— Кто ты такой, черт возьми?! Она моя! — Савельев явно теряет терпение. М-да, как же с такими нервами он вообще ещё жив остался?!

— Больше пафосных речей. — язвительно тяну я. — Даже не буду спрашивать, в каком месте она твоя. Да она тебя ни видеть, ни знать не хочет! — пытаюсь вразумить этого барана по-хорошему.

— Посмотрим. — самоуверенно отвечает золотой мальчик. — Что-то ещё?

— Пожалуй, на сегодня хватит. — в тон ему завершаю вызов.

Надо всеми правдами и неправдами вывезти Лисёнка из города, потому что никогда не знаешь, что чем обернётся, когда в игру вступают большие деньги. Родители возвращаться в Россию в ближайшие дни не планируют, поэтому думаю, можно будет занять наш загородный дом.

Время до вечера пролетает совершенно незаметно. Перед тем, как заехать за Ликой, я попросил, чтобы мне собрали на кухне что-то типа продуктовой корзины. Надеюсь, девушка оценит мой собственный взгляд на идеальное свидание.

— Договорилась с братом? — поинтересовался у значительно повеселевшего за день Лисёнка.

— Ага. — хмыкнула Лика. — Если опустить всю ту отборную ругань, что он высказал мне в трубку, то да.

— Поэтому мы с Соней живем отдельно. — поделился я. — Иначе бы я давно свихнулся.

— У нас наоборот. — с трепетной, но слегка грустной улыбкой отвечает девушка. — Мы не сможем друг друга отпустить, по крайней мере пока. — пожимает плечами. Чувствуя, что сейчас мне предоставляется уникальный шанс узнать Лисёнка поближе, задаю ещё один вопрос.

— Почему? — перевожу искренне заинтересованный взгляд на девушку, которая неотрывно следит за плавными движениями руля. — Неужели не хочется пожить на свободе, вдали от запретов и ограничений?

— Ник — единственный родной человек, который у меня есть. — признается та. — Отдаляться от него только ради того, чтобы вкусить призрачную свободу — занятие весьма сомнительное. — тихо вздыхает Лика. — В конце концов, он просто переживает за меня. Никита замечательный, правда. — будто пытаясь убедить меня, оправдывается.

— Я верю. — вновь беру ее руку в свою и ласкаю нежную кожу большим пальцем. — А родители? — мягко интересуюсь. — Прости, если лезу не в своё дело. — увидев, что это не самая легкая тема для девушки, продолжаю.

— Все в порядке. — очередная ностальгическая улыбка промелькнула на красивом лице. — Родители разбились на вертолете, когда мне было четырнадцать. Мы выросли с дедушкой, но и его не стало через четыре года. Поэтому теперь мы с братом всегда держимся лишь друг за друга. А куда мы едем? — неожиданно сменяет тему моя спутница, вглядываясь в лучи постепенно заходящего солнца.

— В одно весьма необычное, но, поверь, красивое место. Я очень надеюсь, что оно придётся тебе по душе. — витиевато отвечаю, разжигая в Лисёнке все большее любопытство.

Спустя некоторое время я свернул с кольца на практически неприметную проселочную дорогу. На соседнем сидении подозрительно заерзали:

— Ты меня точно не убить решил? — несмело бормочет Лика.

— Нет, Лисёнок, ты мне ещё пригодишься. — наклоняясь ближе к тонкой шее, интимно урчу. — Но на всякий случай двери я закрою, чтобы не искать тебя потом по лесу, уж не обессудь. — усмехаюсь, нажимая кнопку на панели под сдавленный вздох совсем рядом.

— Я бывал здесь неоднократно, но всегда один. — расслабленно произношу, выворачивая на заброшенный участок трассы. — Теперь я хочу разделить это место с тобой. — паркуясь на крайней полосе, глушу мотор.

— Заинтриговал. — шепчет девушка, с восхищением разглядывая взлетающие неподалёку самолёты. — Здесь можно стоять? — непонимающе спрашивает, когда я выхожу из машины.

— Конечно. — наклоняюсь к ней. — И даже ходить. — улыбаюсь. — Пойдём.

— Ты подготовился, да? — тепло произносит, следя за тем, как я распаковываю еду из ресторана.

— Кто же кроме меня тебя ещё покормит. — усмехаюсь, протягивая еще горячую пасту с морепродуктами.

Мы сидели в открытом багажнике, освещённые лишь фонарями у находящихся ниже дорог и молча наслаждались невероятными пейзажами, простирающимися на все стороны света.

— Ты замёрзла? — ладони Лисёнка, который сейчас так умиротворённо расположился в моих объятиях, стали гораздо холоднее, чем обычно.

— Немного. — раздаётся тихий сконфуженный шёпот рядом.

— А чего молчишь? — риторически ворчу, доставая плед и укутывая Лику в него с головой. От ее близости сердце ухает, как оголтелое, но мне так хорошо, и кажется, что счастье вот оно — в твоих руках, и даже тянуться за ним не надо.

Быть рядом именно с тем человеком, с кем хочешь быть, делиться с ним эмоциями и впечатлениями о прожитом дне — черт, да я везучий ублюдок!

Неожиданно маленькая капля ударяется о мою руку, обвивающую талию Лисенка. Она плачет?!

— Лика? — я разворачиваю её лицом к себе и стираю слезы, копящиеся на длинных ресницах. — Почему ты плачешь? — неприятный ком появляется в горле, а вместе с ним и подозрительные мысли о том, что я сделал не так.

Девушка мотает головой и утыкается мне в ключицы, выпутывая руки из пледа и обнимая меня.

— Тише, милая, тише. — глажу её подрагивающие плечи и жду маломальского объяснения.

— Леш. — поднимает свои сверкающие глаза на меня и, не мигая, смотрит. Словно гипнотизирует, не позволяет отвести взгляд ни на секунду, растворяя в этих ясных светло-серых радужках.

— Да, Лисёнок. — в полной готовности слушать отвечаю.

— Спасибо тебе за то, что ты есть. — хрипит, разрывая каждым сказанным словом мое, оказывается, отнюдь не черствое нутро на куски (что полностью противоречит тому, о чем всю жизнь мне твердила сестра). — Ты… — ее голос срывается, а губы искажает нервная, но счастливая улыбка. — Я не знаю, зачем я тебе, — Лика отводит глаза в сторону, будто бы отсчитывая секунды до взлёта нового самолёта, — но, кажется, я влюбилась. — на выдохе произносит, с точностью снайпера выстреливая мне прямо в сердце. — Глупо, да? — вновь пронзает меня непривычно беззащитным взглядом. — Восемь месяцев всего прошло, потом Савельев, теперь ты. — вроде бы говорит мне, но с каждой произнесенной фразой девушка все больше замыкается в себе. — Легкомысленно? — Лисенок отчаянно перебирает немного трясущимися пальцами пушащийся край пледа, а я ловлю себя на мысли, что мне абсолютно безразлично, что было до и с какой скоростью это «до» происходило.

— Какая разница? — спрашиваю, но не даю Лике и шанса на ответ. Мои губы пленяют ее, а остальное не играет никакой роли. Тихий стон разочарования, вылетающий из рта девушки, стоит мне ненадолго остановиться, чтобы набрать воздуха в легкие для повторного захода, действует на меня не хуже валерианы для наших мяукающих товарищей.

— Запомни этот момент, Лисенок, — довольно усмехаюсь, неспешно проводя подушечкой пальца по аккуратной скуле, — прямо сейчас ты стала моей. Кто