Авантюрист поневоле - Дмитрий Сайфер

их дети носились по поляне, как маленькие торнадо. Борт, однако, справлялся с этим хаосом с поразительной лёгкостью: в его руках магическим образом всегда оказывалось очередное яблоко, которое он тут же вручал очередному гостю.

Толпа детишек, визжа от восторга, сгрудилась вокруг причудливых устройств, расставленных по поляне. Многие из них уже видели эти странные механизмы — некоторые даже несколько раз, но, как и положено детям, каждый раз они смотрели на них так, будто видели впервые. Любопытство искрилось в их глазах, а шёпоты и вздохи восхищения поднимались вверх, как пар от котла.

И вот настал момент. Все, как по команде, собрались вокруг поляны, окружив её в плотное кольцо. Борт, с важностью полководца, вышел в центр, где в воздухе мерцал глиф. Символ висел в небе, как ленивое облако. Борт поприветствовал всех собравшихся, сделав лёгкий поклон, как актёр перед началом представления, и достал из кармана свои старинные часы. Часы выглядели так, словно прошли через несколько эпох и всё ещё были на пути к следующей, но при этом тикали с безупречной точностью. Борт сверился с ними, кивнул с той важностью, которую могут придать своим действиям только люди, точно знающие, что делают, и, слегка прищурившись, поднял рапиру. Одним плавным движением он рассёк символ.

И тут произошло нечто невероятное.

Тюрин, как и все остальные, замер, наблюдая, как небо вдруг… начало медленно разворачиваться. Сперва это был всего лишь тонкий разрыв, едва заметная трещинка, как будто кто-то по неосторожности порезал небесный свод. Затем трещина расширилась, и небо, как старый холст, который слишком долго висел на стене, начало «трескаться», раскрываясь. С легким всполохом света оно разошлось, словно кто-то невидимый бережно раздвинул облака, как театральный занавес перед началом великой пьесы.

За этим небесным занавесом открылось нечто поистине бескрайнее — Межмировой Океан. Просторы его простирались на миллионы километров, без горизонта, без конца и начала. Волны, огромные, как горы, величественно перекатывались одна за другой. Но это не была привычная земная вода. О нет. Это была субстанция, сверкающая всеми возможными цветами и ещё парочкой, которых люди на Земле, быть может, никогда и не видели. Казалось, что каждая её капля была наделена собственной вселенной, и они все радостно играли друг с другом, переливаясь светом.

Вода казалась одновременно далёкой и близкой. Её нельзя было потрогать, но каждый, кто стоял на поляне, мог почувствовать её прохладу. Время вдруг замедлилось, как если бы кто-то решил немного притормозить мир, чтобы дать людям возможность насладиться мгновением. Тюрин поймал себя на том, что дышит через раз, не смея пошевелиться.

И тут из глубин этого сверкающего чуда появился он. Кит. Огромный, величественный, словно он только что сошёл со страниц фантастической книги, которую с удовольствием перечитываешь в долгие зимние вечера. Его тело переливалось, как перламутр, а кожа блестела, будто на неё высыпали горстку звёздной пыли. Величественные плавники медленно скользили по невидимым волнам, будто кит двигался не в воздухе, а в самой ткани реальности.

Глаза… О, эти глаза! Они были настолько древними, что в них, возможно, отразилась история самой вселенной. Они смотрели на людей с глубокой, загадочной мудростью, которая, казалось, простиралась на тысячи миров. Кит плыл прямо над поляной, и его огромный хвост едва не задевал верхушки деревьев. Он двигался с такой грацией, что казалось, если бы он захотел, мог бы увезти всех присутствующих и весь Аргент в какой-нибудь неведомый мир.

Толпа замерла в благоговении, глядя на это чудо.

Удивление, восторг, страх — всё это смешалось в душе Тюрина, как ингредиенты странного зелья, результат которого был бы описан словами «полное восхищение и непонимание происходящего». Он не мог оторвать взгляда от этого чуда. Перед ним, словно ожившил древний миф.

— Вот это да… — прошептал Витя, его голос растворился в общем гомоне детей, визжавших от восторга, словно перед ними проплывал не гигантский кит, а огромный парящий кот, раздающий конфеты. Кит величаво сделал несколько плавных движений, его тело, будто касаясь самого воздуха, оставляло за собой тонкие полосы светящихся облаков.

— Как это вообще возможно? — наконец выдохнул Витя, его голос был полон одновременно благоговения и неверия. Он не сводил глаз с величественного создания, парящего над поляной.

— Это мировой кит, — спокойно ответила Рейна, как будто ежедневно наблюдала, как по небу плавали гигантские существа. — Они живут в Межмировом Океане. Плавают себе, как обычные рыбы, — она небрежно махнула рукой в сторону, словно это было не более удивительно, чем проплывающий мимо паром. Она краем глаза заметила, как Гримзл, окружённый восторженными детьми, показывал фокусы с монеткой. Монетка исчезала и вновь появлялась за ушами у детей, которые смеялись так, будто стали свидетелями величайшего чуда магии. Для них Гримзл был даже более интересен, чем гигантский кит над головой.

— Киты, — с важным видом добавил Борт, глядя на небо, — способны прорывать границы миров. Плывут себе через измерения. Их можно увидеть во многих мирах, но здесь… — он сделал паузу, будто нарочно подвешивая интригу, — здесь их можно увидеть только благодаря всем этим устройствам. — Борт указал на причудливые механизмы, разбросанные по поляне, и, кивнув, добавил с драматическим оттенком: — И только раз в году.

В этот момент из небесного разрыва появился ещё один кит. Он плыл так медленно и величественно, что казалось, время подстраивается под его движение. Этот кит был даже больше первого, его кожа мерцала на солнце оттенками фиолетового, синего и серебряного, переливаясь, как драгоценный камень. Каждая чешуйка на его теле выглядела как крошечная звезда, часть великого небесного полотна, по которому они плыли. Его плавники двигались грациозно, как крылья гигантской птицы, оставляя за собой тонкие полосы сверкающей пыли, которая развевалась в воздухе, как магический дым.

Витя смотрел на это зрелище, и в его голове мелькнула простая, но ужасно досадная мысль: «Жаль, что у меня нет моего блокнота». Он бы нарисовал всё это — каждый плавник, каждую мельчайшую деталь на коже этих гигантских существ, чтобы навсегда сохранить этот момент. И тут он услышал... музыку.

Мелодия, тягучая, мягкая, словно сам мир начал напевать нежную колыбельную. Витя услышал её ясно: глубокие, низкие ноты поднимались и опускались, как волны, омывающие далёкие берега. Это было что-то одновременно печальное и прекрасное, словно древняя песня, рассказанная ветрами меж миров. И мелодия исходила от китов.

— Вы тоже слышите это? — удивлённо спросил Витя, не отрывая глаз от парящих гигантов.

Борт, явно не ожидавший такого вопроса,