История германо-французской войны. 1870–1871 гг. - Гельмут фон Мольтке

После того как в 8 часов утра артиллерия от ручья Морэ начала бой, пехота перешла в наступление. На совершенно открытой местности она была встречена не только огнем из Ле-Бурже, но и огнем тяжелых орудий из фортов. Несмотря на это, гренадерские батальоны королевы Елизаветы во главе средней колонны в 9 часов ворвались в деревню через баррикады северного входа и проломы в стенах, быстро сделанные саперами. Против западной стороны деревни наступали гренадеры полка императора Франца, которые овладели парком. При дальнейшем продвижении по деревне развился ожесточенный бой в домах, в котором были убиты оба полковых командира. Окруженные каменными стенами отдельные дворы влево от улицы были взяты один за другим, несмотря на упорное сопротивление; в церкви, куда немцы влезли через окна, расположенные высоко над землей, продолжался рукопашный бой. Из парка гвардейские стрелки проникли в стекольный завод.

В 9.30 французы пытались подвести к Ле-Бурже подкрепления из Обервильепа и Драней; но тем временем левая колонна немцев взяла штурмом железнодорожную насыпь, заняла ее частями полка императора Александра и вторглась в южную часть селения. Две батареи стали на позиции у ручья Молет, их огонь отогнал противника, принудив его даже очистить Драней.

В 10 часов французы еще держались в строениях к северу от Молета. Теперь последние были атакованы также с юга. 4-я рота полка императора Александра перешла ручей и проникла через пролом, сделанный саперами, в отдельный двор, где были собраны главные силы противника. Пришлось сражаться прикладами и штыками, причем был убит французский полковник.

Хотя около 11 часов все три атакующие колонны немцев соединились внутри Ле-Бурже, все-таки с еще большим ожесточением продолжался бой в отдельных домах и садах. Он затянулся до вечера, и в это время все форты северного фронта Парижа осыпали селение своими гранатами. Только в 1.30 дня можно было отвести атаковавшие германские войска поротно на их квартиры.

Два батальона были пока оставлены в Ле-Бурже в качестве гарнизона.

Отчаянное противодействие французов показало, какое значение они придают этому пункту.

2-я гвардейская дивизия купила победу ценой 500 убитых и раненых. Потеря французов неизвестна, но у них было взято более 1200 пленных.

Эта новая неудача увеличила недовольство парижского населения. Все более и более исчезало уважение к правительству. Его обвиняли в неспособности, в измене. Шумные толпы народа требовали оружия, и даже часть национальной гвардии присоединилась к ним. Ратуша была окружена с криками: «Да здравствует коммуна!»

Тьер, вернувшийся после своего безуспешного объезда европейских дворов, счел своевременным снова завязать переговоры с Версалем. Там и теперь еще были согласны на перемирие, но поставленное с французской стороны условие – снабдить столицу продовольствием, разумеется, не могло быть принято, и потому военные действия должны были продолжаться.

Около этого времени, к концу октября, события на Мозеле приняли такой оборот, который должен был повлиять на всю военную обстановку.

Вследствие обмена германских пленных на французских, взятых под Седаном, известие о понесенном там поражении распространилось в Меце. Однако маршал Базен объявил, что рейнская армия и дальше будет защищать отечество против неприятеля и общественный порядок против вредных страстей; правда, последние слова можно было толковать в весьма различном смысле.

Германской политике представлялось желательным, чтобы, кроме требовательного, но слабого парижского правительства, во Франции существовала еще другая власть, с которой можно было бы сговориться об окончании войны.

Вследствие этого был пропущен в Мец мнимый агент изгнанной императорской фамилии. Но так как он не смог представить маршалу требуемых полномочий, то генералу Бурбаки было разрешено проехать через германские позиции в Лондон, где, однако, императрица Евгения отказалась от всякого вмешательства в и без того уже трудное положение Франции. Затем в Туре генерал предоставил себя в распоряжение правительства национальной обороны.

Тем временем блокированная в Меце армия со дня Нуасвиля оставалась в строго выжидательном положении.

Продовольствие, нужное для 70 тыс. жителей, включая укрывшееся в город сельское население, первоначально имелось в наличности на 3,5 месяца, а для штатного гарнизона – на 5 месяцев; рейнская же армия была обеспечена продовольствием всего на 41 день и овсом на 25 дней.

Хотя запасы войск пополнялись покупками из обильных запасов граждан, но вскоре пришлось выдавать уменьшенные порции хлеба, а для снабжения мясом убивать лошадей, так что большинство кавалерийских полков могло выступить только в составе двух эскадронов.

У немцев довольствие 197 326 человек и 33 136 лошадей также вызывало большие затруднения. Разразившаяся в Германии чума рогатого скота ограничила подвоз его только животными, купленными в Голландии и Бельгии. Потребность в мясе должна была удовлетворяться консервами. Увеличенные дачи овса восполняли недостаток сена и соломы.

Понесенные до сих пор армиями потери были покрыты прибытием запасных, но одна перевозка пленных из Седана отняла у блокадной армии четырнадцать батальонов. Еще не удалось, наряду с дальнейшим усовершенствованием укреплений, построить также в достаточном числе жилые помещения. При рано наступившей холодной дождливой погоде четвертая часть людей осталась без крова, и число больных в госпиталях постепенно возросло до внушившей беспокойство цифры в 40 тыс. человек.

Хотя из Германии и прибыли 50 тяжелых орудий, но обстрел ими Меца оказался недействительным, так как вследствие более крупного калибра крепостной артиллерии они могли стрелять только по ночам с неоднократной переменой позиций.

Следовательно, приходилось возложить все надежды на время и вооружиться терпением.

Осажденные уже в продолжение 4 недель расходовали свои запасы. При сильном уменьшении последних Базен решил под вооруженным прикрытием вывезти все запасы из селений внутри германской блокадной линии, имея также и другую цель – этой деятельностью оживить дух войск.

В полдень 22 сентября форт Сен-Жюльен открыл частый огонь по охранению 1-го германского корпуса. Затем сильные пехотные части двинулись против расположенных к востоку деревень, вытеснили оттуда полевые заставы немцев и возвратились в Мец с найденными запасами. Подобная же фуражировка, произведенная на следующий день после полудня в северных селениях, имела меньший успех. Под огнем быстро выставленных прусских батарей большая часть повозок должна была вернуться пустыми. Наконец, 27 сентября произошла вылазка с той же целью на юг, приведшая к нескольким стычкам и к взятию в плен германской роты, окруженной в Пельтре много превосходящими силами. Одновременная вылазка на левом берегу Мозеля окончилась неудачей под огнем подоспевшей артиллерии блокадных войск.

К северу от Меца крепость Диденгофен (Тионвиль) до сих пор только наблюдалась слабым отрядом, который не мешал гарнизону делать разведки местности до близкой здесь границы, брать пленных, захватить 50 нагруженных провиантом повозок и даже провезти в крепость по восстановленной железной дороге