В поисках чудесного. Четвертый путь Георгия Гурджиева - Петр Успенский

Идея независимого двигательного центра, который, с одной стороны, не связан с умом и не нуждается в нём, сам себе является умом, а с другой стороны, не подчинён инстинкту и должен сначала научиться выполнять свои функции, поставила очень многие проблемы на совершенно новую основу. Существование двигательного центра, который работает посредством подражания, объясняет сохранение «существующего порядка» в пчелиных ульях, колониях термитов и муравейниках. Руководствуясь подражанием, одно поколение формируется в полном соответствии с моделью другого. Здесь не может быть никаких перемен, никакого отхода от модели. Но «подражание» не объясняет того, каким образом возник такой порядок. Мне очень хотелось поговорить с Гурджиевым об этом и о многих других предметах; но Гурджиев уклонялся от подобных разговоров, переводя их на человека и на конкретные проблемы самоизучения.

В дальнейшем многое стало мне ясным благодаря той идее, что каждый центр – это не только движущая сила, но и «воспринимающий аппарат», работающий в качестве приёмника различных влияний, иногда очень отдалённых. Когда я подумал о том, что было сказано о войнах, революциях, переселениях народов и т. п., когда я представил себе картину того, как массы людей находятся под властью влияний планет, я понял нашу главную ошибку – определять действия людей как индивидуальные. Мы полагаем, что действия индивида возникают в нём самом, и не представляем себе, что «массы» состоят из автоматов, повинующихся внешним воздействиям, что они действуют не под влиянием воли, сознания или склонностей индивидов, а в результате внешних стимулов приходящих, возможно, из очень далёких сфер.

– Могут ли инстинктивные и двигательные функции находиться под управлением двух разных центров? – спросил я как-то Гурджиева.

– Могут, – сказал Гурджиев, – и к ним нужно прибавить еще половой центр. Это три центра нижнего этажа. Половой центр является нейтрализующим по отношению к инстинктивному и двигательному. Нижний этаж может существовать самостоятельно, потому что находящиеся в нём три центра суть проводники трёх сил. Мыслительный и эмоциональный центры не являются необходимыми для жизни.

– Какой же из них активен, а какой пассивен в нижнем этаже? – спросил я.

– Их роли меняются, – ответил Гурджиев. – В один момент двигательный центр активен, а инстинктивный пассивен; в другой момент инстинктивный активен, а двигательный пассивен. Вы должны найти примеры обоих состояний в себе самом. Но кроме разных состояний существуют также и разные типы. У некоторых людей более активен двигательный центр у других – инстинктивный. Однако ради удобства рассуждений, особенно вначале, когда важно объяснить только принципы, мы принимаем их за один центр с разными функциями, находящимися на одном уровне. Если вы возьмёте мыслительный, эмоциональный и двигательный центры, все они будут работать на разных уровнях. Двигательный же и инстинктивный находятся на одном уровне. Позже вы поймёте, что означают эти уровни и от чего они зависят.

Глава 7

Достижимо ли «космическое сознание»? – Что такое сознание? – Вопрос Гурджиева о том, что мы замечаем при самонаблюдении. – Наши ответы. – Замечание Гурджиева о том, что мы пропустили самое важное. – Почему мы не замечаем, что помним себя? – Что-то «наблюдает», «думает», «говорит». – Попытки вспомнить себя. – Пояснения Гурджиева. – Значение новой проблемы. – Наука и философия. – Наши переживания. – Попытки разделить внимание. – Первые ощущения намеренного вспоминания себя. – Что мы помним из прошлого? – Дальнейшие переживания. – Сон в бодрствующем состоянии. – Пробуждение. – Что просмотрела европейская психология? – Различия в понимании идеи сознания. – Изучение человека идёт параллельно изучению мира. – За законом трёх следует закон семи, или закон октав. – Отсутствие непрерывности в вибрациях. – Октавы. – Гамма семи тонов. – Закон «интервалов». – Необходимость дополнительных толчков. – Что происходит при отсутствии дополнительных толчков? – Чтобы делать, надо уметь контролировать «дополнительные толчки». – Подчинение октавы. – Внутренние октавы. – Органическая жизнь в «интервале». – Влияние планет. – Боковая октава «соль-до». – Значение нот «ля», «соль», «фа». – Значение нот «до» и «си». – Значение нот «ми» и «ре». – Роль органической жизни в изменении поверхности земли.

Однажды в разговоре с Гурджиевым я спросил, считает ли он возможным достижение «космического сознания» не только на короткий миг, но на более долгий период. Я понимал выражение «космическое сознание» в смысле более высокого сознания, доступного человеку, как я писал в своей книге «Tertiurn Organum».

– Не знаю, что вы называете «космическим сознанием», – отвечал Гурджиев. – Это неясный и неопределённый термин; любой человек может обозначить им всё, что ему понравится. В большинстве случаев то, что называют «космическим сознанием», – просто фантазия, ассоциативные мечтания, связанные с усилившейся работой эмоционального центра. Иногда это состояние приближается к экстазу; но чаще оно оказывается субъективным переживанием эмоционального типа на уровне сна. Даже если мы не будем касаться этого вопроса, прежде чем говорить о «космическом сознании», следует выяснить, что такое сознание вообще. Как же вы определяете сознание?

– Считается, что сознание не поддаётся определению, – сказал я. – Действительно, как можно его определить, если это внутреннее качество? С обычными средствами, которые находятся в нашем распоряжении, невозможно доказать присутствие сознания в другом человеке. Мы знаем его только в себе.

– Всё это чепуха, – заявил Гурджиев, – обычная научная софистика. Пора вам от неё избавиться. В том, что вы сказали, верно только одно: что вы можете узнать сознание только в себе. Заметьте, что я говорю: «можете узнать», потому что узнать его вы можете только в том случае, если имеете. А если у вас его нет, вы в состоянии узнать об этом лишь впоследствии. Я хочу сказать, что когда сознание вернётся к вам, вы обнаружите, что его долго не было, и сумеете найти или припомнить тот момент, когда оно исчезло и вновь появилось. Вы сможете также определить моменты, когда вы находились ближе к сознанию и дальше от него. Но, наблюдая себя и отмечая появление и исчезновение сознания, вы неизбежно обнаружите один факт, которого сейчас не видите и не признаёте. Этот факт заключается в том, что моменты сознания очень кратки и разделены длительными интервалами бессознательной механической работы машины. Тогда вы увидите, что можете думать, чувствовать, действовать, говорить, работать, не сознавая этого. И если вы научитесь видеть в себе моменты сознания и длительные периоды механичности, вы так же безошибочно будете видеть, когда другие люди сознают то, что делают, а когда – нет. Ваша главная ошибка состоит в том, что вы думаете, будто уже обладаете сознанием, что оно обычно или постоянно присутствует, или постоянно отсутствует. На самом деле сознание – это такое качество, которое постоянно меняется. Сейчас оно есть, и вот его уже нет. И существуют разные степени и уровни сознания. Как сознание, так и его разные уровни необходимо понять в самом себе посредством ощущения, так сказать, почувствовав его вкус. Никакие определения в этом случае не помогут; да они и невозможны, пока вы не поймёте, что именно вам нужно определить. Наука и философия тоже не в состоянии определить сознание, потому что они хотят определить его там, где его не существует. Необходимо различать сознание от возможности сознания. У нас есть только возможность сознания и редкие его вспышки. Поэтому мы не можем определить, что такое сознание.

Я не могу утверждать, что всё сказанное о сознании сразу же стало для меня ясным. Но одна из последующих бесед объяснила мне принципы, на которых основывались доводы Гурджиева.

Как-то случилось, что в начале встречи Гурджиев задал вопрос, на который должны были по очереди ответить все присутствующие. Вопрос был таков: «Какую вещь, замеченную при самонаблюдении, вы считаете самой важной?»

Некоторые из присутствующих сказали, что во время попыток самонаблюдения они с особой силой ощутили поток непрерывно текущих мыслей, остановить который оказалось невозможно. Другие говорили о трудности различения работы одного центра от работы другого. Я, видимо, не совсем понял вопрос или отвечал на свои собственные мысли, потому что сказал, что больше всего меня в данной системе поразила её целостность, напоминающая целостность «организма», связи каждого из её элементов с другими, а также совершенно новое значение слова «знать», которое подразумевает не только идею познания той или иной вещи, но и связь между ней и остальными элементами.