Горячее лето 42-го - Владимир Геннадьевич Поселягин

же стычек, боями их назвать сложно. Очень трусливы, вот только засада с этим, убегать я им не хотел давать и вел счет, обещал ликвидировать сто тысяч и выполню, и он постепенно рос. Я в настройках нашел возможность установить счетчик уничтоженных мной противников, это как в игре на компе: сколько танков уничтожил, столько и показывает. Этот счетчик установил, как и по самолетам, ну и по солдатам с офицерами. Отметил румынские войска и немецкие, и счет по ним рос. Активировал я подсчет потерь противника только перед аэродромом у Симферополя, так что отсчет шел оттуда и на данный момент. А сейчас, в шесть часов вечера, и «Дору» я расстрелял, вызвав детонацию ее снарядов, а потом, двигаясь в сторону села Николаевка параллельно передовой (она в десяти километрах слева от меня была), громил тылы. Не приближался к передовой, в основном артиллерия меня интересовала. Счет составил сорок три тысячи двести шесть уничтоженных солдат и офицеров вермахта и люфтваффе, двадцать две тысячи триста восемь солдат и офицеров румынской армии. Они как-то не особо хотели погибать под огнем моих танков, только немцы, подпирая румын со спины, могли заставить их сидеть в обороне.

Дошло до смешного: полк румын решил сдаться, подходя с поднятыми руками, а я подпустил их поближе и… никто не ушел, все тут легли, тысяча семьсот шесть человек. Подранков добил. Меня уже не атаковали, пытались остановить в наспех выстраиваемой обороне, даже на минное поле завели. Там «Тигр» подорвался, пришлось ремонтировать и задом выводить. Кстати, я на Т-10 баллов набрал, так что пересел на «Тигр» и отправил ИС-3 вперед, тот почти час активно атаковал противника, двигаясь впереди меня на полкилометра, пока наконец мне его не подбили и со второго раза не сожгли. Тут же появился Т-10, свежая покупка, и я постепенно стал его модернизировать. К этим шести часам ходовая и двигатель были исследованы и приобретены. Арту мне сжигали не раз, больно уж немецким и румынским артиллеристам не нравился ее точный огонь, поэтому сосредоточились на ней. А я, когда до восьмого уровня баллы поднял, исследовал, но после того как американца мне в очередной раз накрыли и сожгли, покупать не стал, француза взял, британца не пожелал, и теперь он меня сопровождал и по немцам точно бил.

Это я к чему веду. Шесть часов наступило, кто другой бы одурел от постоянной стрельбы и уничтожения противника, без выстрелов ни минуты не обходилось, но я приводил себя в порядок аптечкой, наносил ранку и излечивался. Заодно отдохнувшим себя чувствовал, поэтому с раннего утра как прилетел, ни разу не отдохнул, даже ел в движении, только воевал и ослаблял армию Манштейна, и по моим прикидкам уже наполовину это сделал, резервы все точно выбил. Но нужно было закончить дело с тылами и ударить по передовым войскам. С этим труднее будет, они окопались, в отличие от тылов. Однако не успел, чудовищный разрыв у гусеницы «Тигра» повалил танк на бок, и темнота. Вырубило. Все-таки накрыли, гады. Когда-нибудь им должно было повезти, и это произошло.

Глава 9

Насилие – суть войны.

Томас Бабингтон Маколей

Очнулся я, к счастью, почти сразу. Аптечка на автомате стояла, так что излечила от всех повреждений. «Тигр» потерян, тут и на гусеницы его ставить нужно, кстати, одной нет, сорвало, и изувечен, поэтому я решил сменить его на Т-10. Заминка со стрельбой если и была, то незаметная. Арта быстро нашла дивизион тяжелых гаубиц что по мне били, судя по длинным стволам – французские трофеи, и стала выбивать расчеты и орудия, а я, открыв люк и не обращая внимания на звон пуль, что горохом попадали в башню «Тигра», выкатившись наружу, прихватив автомат и вещмешок, подполз к своему советскому танку. Он подкатил поближе, пулеметчиков, что себя проявили, уже уничтожил. Я забрался под танк и втиснулся внутрь через эвакуационный люк в днище. После этого танк покатил вперед, а я купил новую арту, британскую, и теперь две арты работали по противнику. По факту я выбил основной состав артиллерии, где-то девяносто батарей разных калибров, не считая «Доры». И две самоходные мортиры «Карл». А ведь некоторые батареи были сверхтяжелые. Двести миллиметров и триста. Я повернул с дороги на Севастополь в сторону Николаевки, двигаясь в ближнем тылу стоявших на передовой немецких и румынских войск. Но был еще поворот в сторону Ялты. Там расстояние тоже немалое и своей артиллерии хватало. Ничего, дойду до Николаевки, комендатуру расстреляю с казармой, развернусь и буду подчищать то, что не додавил и не добил, а потом на Ялту пойду.

Кстати, иногда я замечал татар на разных высотах, что за мной наблюдали (горели красным), поэтому я их накрывал артой, танки не доставали. В результате к восьми вечера, когда я добрался до Николаевки, немцы уже не пытались устроить заслоны и выстроить оборону, а спешно отступали с моего пути, но я нагонял и вел прицельный огонь. В основном арты работали, но и для танка работа находилась, мелочь подчищал. Так вот, к моменту, когда я зашел в Николаевку и пострелял там, подчищая, а потом покинул город, когда уже стемнело, на моем счету уничтоженного противника теперь стало пятьдесят девять тысяч девятьсот три солдата и офицера вермахта и люфтваффе, тридцать шесть тысяч румынских солдат и офицеров, четыре тысячи триста пять татарских добровольцев. Немцы всех под мою группу кидали, отчаянно пытались остановить хоть как-то. Помнится, атака румынской кавалерии поразила, почти три тысячи солдат с саблями наголо, да плотным строем, ох я и поработал. Я к тому моменту Т-10 уже частично модернизовал, ходовую, двигатель и башню, потому купил зенитный КПВТ, тем более спаренный с пушкой пулемет тоже был крупнокалиберным, ДШК. В общем, фарш. Правда, кавалеристы, пусть и осталось их половина, доскакали до моей группы и начали, вы не поверите, рубить установки и танки саблями. Видимо, в азарте. Пока офицеры не привели солдат в порядок, отдавая приказы, и те начали использовать гранаты. Однако танк мой крутился и постоянно стрелял, перезаряжал пулеметы и стрелял. А технику, поврежденную подрывами, я сразу восстанавливал. Арты не отвлекались и вели огонь по румынским бронетанковым силам, где-то около батальона в четырех километрах от нас драпало. Отбился я от кавалеристов, около двух сотен ушло. Я на том поле еще час стоял. Подранков добивал, да и лошадей. Жалко их было. Вот странный человек, лошадей жалко, а людей нет. Хотя