Жнецы свободы - Кира Уайт

Вздыхаю и неосознанно выпиваю практически всю воду из бутылки, хотя жидкость мне пока не требуется, а вот девушке обязательно будет нужна, после того, как она придет в себя.

Тихо чертыхаясь, еще раз берусь за то же место на руке Евы, оттаскиваю ее под ближайшее дерево. Надо осмотреться, убедиться, что калио не услышала нас, а это значит, придется оставить девушку здесь одну на какое-то время.

Смотрю на Еву, сейчас она выглядит настолько ранимой и беззащитной, что мне не хочется оставлять ее одну даже на десять секунд. Протягиваю руку и аккуратно, стараясь не касаться пальцами бледной кожи, убираю с лица выбившуюся прядь волос. Бросаю на девушку последний взгляд, мне все равно придется оставить ее ненадолго, поэтому бессмысленно оттягивать момент.

Надеваю маску и быстро возвращаюсь к ручью.

Осмотр местности показывает, что поблизости нет никого – ни опасных тварей, ни других людей. Набираю воды из ручья, собираю на берегу листья молодого латука, замечаю на другом берегу манговое дерево, перебираюсь на ту сторону и срываю несколько самых больших плодов, складываю все в рюкзак и возвращаюсь к Еве.

На полпути надо мной пролетает следящий дрон. Надеюсь, он не засек лежащую без сознания девушку, ведь обычно дроны не реагируют на неподвижную цель. Иначе могут возникнуть ненужные вопросы со стороны организаторов. Само собой, вряд ли такие кадры покажут в эфире, но от этого организаторы, да и в итоге Бишоп не упустят возможности спросить у меня, что произошло.

Сбавляю шаг, когда вижу, что Ева очнулась. Она закатала рукав и осматривает покрасневшее запястье. При моем приближении вскидывает голову и настороженно, но без страха, наблюдает за каждым  моим движением. Расстояние стремительно сокращается, а лицо девушки приобретает решительное выражение. Миг, и она требует стальным тоном:

– Выкладывай!

17. Ответы

Сфокусировать взгляд удается с большим трудом. Наблюдаю, как слабо колышутся яркие зеленые листья, слышу трель неизвестной птицы, засевшей в ветвях прямо надо мной и, наконец, сажусь, прислонившись к дереву. Болит все тело, но главный источник нестерпимого жжения поселился в запястье левой руки.

Медленно оглядываюсь по сторонам. Я одна.

Где же Жнец? И почему я до сих пор жива?

Обрыв виднеется не меньше, чем в десяти метрах впереди. Как-то же он притащил меня сюда, а значит, без прикосновений не обошлось. Закатываю рукав и осматриваю покрасневшую словно от ожога руку, продолжающую нестерпимо гореть. Краем глаза замечаю Жнеца, который без особой спешки шагает в мою сторону. Глаза застилает красная пелена ярости, мне нужны ответы на все вопросы. И он даст их прямо сейчас, иначе я наброшусь на него с кулаками, раз мы выяснили, что прикосновения, оказывается, не смертельны. Держусь изо всех сил, чтобы не начать плеваться огнем, и говорю максимально твердым голосом:

– Выкладывай!

Он останавливается в двух шагах и протягивает мне воду, которую достал из рюкзака на ходу. Подумываю отказаться, но понимаю, что очень хочу пить. Бесшумно выдыхаю, принимаю бутылку, делаю пару больших глотков и возвращаю обратно. Складываю руки на груди и выжидательно смотрю на Жнеца. Он жестом показывает себе за спину.

– Я не сойду с этого места, пока ты не расскажешь, что, черт возьми, происходит! Я знаю, ты можешь прикасаться ко мне, не убивая. Можешь разговаривать, но молчишь! Если в течение трех минут ты не заговоришь, дальше я пойду одна, а ты можешь делать все, что только угодно твоей душе!

Конечно, я блефую. Мне не выжить здесь без него, но так просто взять и принять ситуацию я тоже не могу. Жнец продолжает стоять молча и совершенно прямо, вся его поза так и выдает напряжение. Через минуту я не выдерживаю.

– Говори! – чуть ли не выкрикиваю.

Он качает головой и указывает на свою маску.

Как же мне надоели эти игры в угадайку. Что это должно значить? Но тут меня озаряет.

– Ты не можешь разговаривать в маске?

Жнец кивает, и это распаляет меня только сильнее.

– Так сними эту чертову штуку! Тебя никто не увидит, кроме меня!

Целую вечность ничего не происходит, а потом он неожиданно тянется к маске, берется за ее края в основании шеи и тянет вверх.

Того, что Жнец послушает и так просто снимет маску, я вообще не ожидала. Перестаю дышать в ожидании и странном предвкушении. Сейчас я увижу, кто скрывается под маской.

За все это время я привыкла к тому, что Жнец постоянно находится со мной, но почему-то о том, что под маской находится какой-то человек со своими мыслями и эмоциями, задумывалась довольно редко. Конечно, надеяться на то, что там мой отец, было бы на самом деле глупо, но я все равно чувствую разочарование, когда вижу, что там действительно не он.

Довольно молодой парень, немногим старше меня, короткий ежик темных волос, зеленые глаза, прямой нос, острые скулы, на щеках и подбородке темнеет короткая щетина. На шее под правым ухом виднеется крупная татуировка – цифры 8427. Он смотрит на меня, нахмурив брови, но даже это не делает его менее симпатичным. Я вдруг понимаю, что откровенно пялюсь на него и мне становится неловко. Перевожу взгляд на маску, которую он сжимает в руке.

– Нам надо идти, чтобы не отстать от остальных добровольцев. Поговорить можем и на ходу, если ты не против, – чуть хрипловатым низким голосом говорит он.

Перевожу на него взгляд и несколько раз потрясенно моргаю.

– То есть, ты давным-давно мог со мной поговорить, стоило только маску снять? – уточняю, поднимаясь.

– Это запрещено, – коротко говорит он, передает мне в руки крупный фрукт, а потом бросает: – Идем.

Разворачивается и шагает прочь, туда, откуда только что пришел. Тупо смотрю на предложенную еду, несколько раз моргаю, словно ожидая, что она исчезнет. Догоняю его, продолжая вертеть фрукт в руках. Позже поем, сейчас мне нужно, чтобы рот был свободен для разговоров.

– Почему твое прикосновение меня не убило? – задаю первый вопрос.

– Видишь этот браслет? – Жнец поднимает вверх правую руку, в которой по-прежнему сжимает маску. Замечаю черный браслет из металла и киваю. – Это специальный сплав, способный подавлять нашу силу. Но совсем убрать ее он не может, поэтому прикосновения Жнецов очень болезненные. А без подавителя и вовсе смертельные.

– Это должно быть ужасно, – не подумав, брякаю я, о чем тут же жалею.

– О чем ты? – с непонимание спрашивает он, чуть скосив взгляд в мою сторону, но продолжает продвигаться вперед.

– Ну, я про одиночество, – поясняю свою мысль. – Вы ведь не можете