Иллюзия. Цена – жизнь - Николай Лузан

Но приказы, как говорится, не обсуждаются, а выполняются. Херкеладзе вплотную занялся подготовкой к переходу на нелегальное положение. Его опустевший кабинет вскоре занял другой. Для коллег он просто ушел со службы. В условиях реорганизации ССВР, когда многим ее сотрудникам не находилось в ней места, это осталось незамеченным. Для родных и близких переход на нелегальную работу легендировался длительной командировкой. Об истинной ее цели в разведке знал лишь узкий круг руководителей. Самому Херкеладзе пришлось сменить стильный костюм чиновника на одежду коммерсанта средней руки и начать вживаться в новый образ. И когда он с ним освоился, пришло время покинуть Грузию, чтобы отправиться в опасный и непредсказуемый путь — в Россию.

Район его предстоящей разведывательной деятельности простирался от суровых кавказских гор и до бескрайних донских степей. Местом оседания был выбран Владикавказ. Этот выбор руководителей ССВР определялся стратегическим значением города. Там находился штаб 58-й армии Северо— Кавказского военного округа. В его окрестностях располагалось значительное количество частей Министерства обороны и внутренних войск МВД РФ. От столицы Северной Осетии — Алании было рукой подать до Республики Южная Осетия, на которую нацеливали свой первый удар разработчики плана военной операции «Чистое поле». На этой обширной территории резиденту Херкеладзе и предстояло сплести свою агентурную сеть, а затем наладить получение информации о мобилизационных возможностях армейских и частей МВД России, военных формирований Абхазии и Южной Осетии, а также их действиях на грузинскую агрессию.

К началу 2007 года подготовка Херкеладзе по переходу на нелегальное положение была полностью завершена. Простившись с родными, он в феврале по легальному каналу въехал на территорию России. Его документы, исполненные мастерами своего дела, не вызвали подозрений ни у российских пограничников, ни у сотрудников милиции. Благополучно пройдя все проверки, Херкеладзе растворился в людском потоке и без помех добрался до Владикавказа. Там ему предстояло легализоваться, и в этом резидент грузинской разведки рассчитывал на помощь ее агента — подполковника российской армии Имерлишвили Хвичи.

Гражданин России, прослуживший сначала в советской, а затем в российской армии свыше двадцати лет, он стал одной из многих жертв грузинской разведки. В ее поле зрения Имерлишвили попал задолго до вербовки по наводке другого агента. Помощник командира части (военного госпиталя) по материально-техническому обеспечению — начальник отдела, имеющий доступ к документам, составляющим государственную тайну, в том числе мобилизационного характера, поддерживающий широкие связи среди командного состава 58-й армии, он на свою беду имел ряд уязвимых с позиций вербовщика мест — мать, страдающую хроническим заболеванием, проживавшую в Грузии, а также мелкие грешки, связанные с корыстным использованием своего должностного положения.

Все это было хорошо известно ССВР. А ничего не подозревавший Имерлишвили, в очередной раз отправляясь к матери, не допускал мысли, что обратно вернется агентом грузинской разведки. День 13 января 2007 года стал для него роковым. Встреча и последующий разговор с обходительным земляком не внушали ему опасений. Богатый стол, прекрасное вино и все это за чужой счет, а также легкая беседа настроили Имерлишвили на лирический лад. Но когда собеседник проявил поразительную осведомленность о его служебных и личных делах, то ему стало не до веселья. Дальше Имерлишвили и вовсе стало тоскливо. Сбросив маску благодушия, щедрый за казенные деньги земляк представился заместителем начальника Оперативного управления ССВР «О» и заговорил прямым текстом. Обратившись к национальным чувствам Имерлишвили, он предложил «оказать помощь родине, страдающей от сепаратистских режимов и имперских сил».

Битый службой и наученный многочисленными ревизорскими проверками, Имерлишвили отдавал себе отчет в том, чем для него могла обернуться подобная «помощь». Шпионаж, а именно о нем вел речь «О» — это не недостача имущества на складе, которую можно закрыть дорогим подарком или щедрым угощением въедливого ревизора в ресторане «Кавказ». Здесь попахивало суровой Сибирью и не менее суровым приговором. От такой перспективы у Имерлишвили внутри все похолодело.

Его ответ без слов читался на ставшей сразу постной физиономии. И тогда «О» резко поменял тон и тактику разговора. Он напомнил о больной матери, недвусмысленно намекнул, что с ее посещением у Имерлишвили возникнут большие проблемы. Продолжая дальше развивать эту болезненную для любящего сына тему, «О» дал понять, что в случае согласия на сотрудничество благодарность родины и разведки не будет иметь границ. А чтобы окончательно развеять опасения будущего агента, он заверил «что сделает все, чтобы ты не пострадал, и обеспечит достойную жизнь».

Эти аргументы и обещание «О» в ближайшее время оформить гражданство и грузинский паспорт пересилили страхи Имерлишвили. Имея привычку пускать налево излишки с продовольственного и медицинского складов, он пустил налево Отечество, которому присягал на верность, и дал согласие на сотрудничество с ССВР. Спеша закрепить вербовку, «О» тут же отработал ему задание по сбору информации о частях СКВО, дислоцирующихся в Северной Осетии и получению установочных и характеризующих на офицеров штаба 58-й армии, сотрудников управлений ФСБ и МВД. В заключение явки он проинструктировал вновь завербованного агента по мерам конспирации и обговорил способы связи.

По возвращении в Россию Имерлишвили ждала встреча с резидентом Херкеладзе. Тот не стал тратить время на пустые разговоры, опросил по известным ему по службе сведениям, подтвердил задание, поставленное «О», и потребовал выполнить его в кратчайшие сроки. Такая спешка грузинской разведки имела под собой основания. До начала агрессии Грузии против Южной Осетии оставалось всего семнадцать месяцев, а в ССВР имели самое смутное представление о боевых возможностях частей СКВО и планах их отмобилизования. Еще большего тумана напустила начавшаяся в Вооруженных силах России реформа. Она порождала массу вопросов у разработчиков плана военной операции «Чистое поле».

В сложившейся ситуации Херкеладзе не мог рассчитывать только на одного пусть даже высокопоставленного агента, ему как воздух требовалась полнокровная, имеющая доступ к секретным материалам сеть агентов. В этой связи он и руководство ССВР сделали ставку на выходцев из Грузии. На них имелись мощные рычаги давления, начиная от циничной игры на национальных чувствах и заканчивая прямыми угрозами и шантажом. Отлаженная с помощью западных советников система учета оперативно значимых связей граждан Грузии, проживавших в России, позволила ССРВ создать банк данных на тех лиц, кто мог послужить ее интересам. Поэтому на очередную явку с Имерлишвили Херкеладзе пришел не с пустыми руками.

Первым в списке потенциальных шпионов стоял старший офицер разведотдела армии 58 подполковник Марлен Богданов (Балашвили), имевший доступ к совершенно секретным документам, регулярно посещающий родственников в Грузии и не чуждый человеческих слабостей. Готовя его вербовку, в ССВР, взвесив все «за» и «против», решили не рисковать резидентом, а подключить к операции агента Имерлишвили. В ходе его опроса по офицерам штаба 58-й армии осторожный Херкеладзе не стал сразу заострять внимание на Богданове и ограничился получением дополнительной информации, характеризующей личность кандидата в шпионы. В заключение явки он поручил Имерлишвили через коррупционные связи в местной эмиграционной службе обеспечить ему легализацию во Владикавказе — оформление российского паспорта, а также потребовал выехать в Грузию для встречи с сотрудником ССРВ.

После явки с резидентом Имерлишвили, «зарядив» своих знакомых в управлении ФМС на оформление российского паспорта для Херкеладзе, под предлогом оказания помощи матери покинул часть и выехал на историческую родину. 24 февраля 2007 года у него состоялась явка со «старым знакомым» заместителем начальника Оперативного управления ССВР «О». Началась она с «дружеского ужина», затем последовал опрос по результатам выполнения предыдущего задания и в заключение «убедительная просьба» — организовать приезд Богданова в Грузию.

Выполнение этого задания не потребовало от Имерлишвили больших усилий. На короткой ноге с Богдановым он не находился, но сложившиеся отношения позволяли ему надеяться убедить земляка съездить на родину. Такой разговор между ними состоялся. Не раскрывая истинной цели встречи с «человеком, у которого имелись интересные предложения», Имерлишвили добился от Богданова согласия отправиться в Грузию.

С того дня миновала не одна неделя. Яркое южное солнце растопило снега, вскоре яркая зелень покрыла предгорья, сады оделись в нежно— розовый убор, а Богданов так и не смог покинуть Владикавказ. Закрученный в колесо армейских проверок и учений, он не принадлежал самому себе, и только накануне майских праздников наконец образовалось свободное окно.