Женщины Цезаря - Колин Маккалоу

— Новость? — переспросил Цезарь с отсутствующим видом.

— Отгадай, кто сегодня приходил навестить меня? — весело спросила она.

В глазах отца появились искорки.

— Брут?

— Нет!

— Юпитер Наилучший Величайший?

— Он не приходит как человек, он приходит как идея.

— Тогда кто? — спросил Цезарь, начиная немного нервничать.

Помпея была дома, он слышал ее голос в своем кабинете, который она забрала себе, потому что Цезарь больше никогда там не работал.

— О, папа, пожалуйста, пожалуйста, побудь со мной еще немного!

Большие голубые глаза умоляли отца остаться. Цезарь почувствовал угрызения совести. Сердце его сжалось. Бедная девочка. Она страдает от Помпеи больше, чем кто-либо еще, потому что мало видит папу.

Вздохнув, он поднял ее и посадил к себе на колени.

— Ты очень выросла! — удивился Цезарь.

— Надеюсь.

Она стала целовать белые веера морщинок.

— Так кто же сегодня приходил к тебе? — спросил он, замерев.

— Квинт Сервилий Цепион.

Цезарь резко повернул голову:

— Кто?

— Квинт Сервилий Цепион.

— Но он же сейчас служит квестором у Гнея Помпея!

— Нет.

— Юлия, единственный живой член этой ветви семьи сейчас не в Риме! — сказал Цезарь.

— Боюсь, что человек, о котором ты говоришь, умер в Эне в январе. Но есть новый Квинт Сервилий Цепион. Так он назван в завещании и скоро должен быть официально усыновлен.

Цезарь ахнул.

— Брут?

— Да, Брут. Он говорит, что теперь его имя будет Квинт Сервилий Цепион Брут, а не Цепион Юниан. Брут важнее Юния.

— Юпитер!

— Папа, ты так удивился. Почему?

Он шутя ударил себя по щеке.

— Никогда бы не подумал. — Он засмеялся. — Юлия, ты выйдешь замуж за самого богатого человека в Риме! Если Брут — наследник Цепиона, то третье состояние, которое он добавит к своему наследству, превращает в ничто первые два. Ты будешь богаче царицы.

— Брут такого не говорил.

— Да он, наверное, и не знает. Твой жених не любопытен, — сказал Цезарь.

— Думаю, он любит деньги.

— А кто не любит? — спросил Цезарь с горечью. Он поднялся, усадил Юлию в кресло. — Я скоро вернусь, — пообещал он и быстро прошел в столовую, а потом, как подумала Юлия, в свой кабинет.

Почти сразу в комнату влетела возмущенная Помпея и в ярости уставилась на Юлию.

— Что случилось? — спросила Юлия.

С мачехой у нее сложились неплохие отношения. Помпея хорошая тренировка для будущей совместной жизни с Брутом, хотя Юлия и не считала своего жениха таким же глупым, как Помпея.

— Он прогнал меня из кабинета! — возопила Помпея.

— Я уверена, ненадолго.

Действительно, это было ненадолго. Цезарь написал письмо Сервилии, которую не видел с мая прошлого года (сейчас уже был март). Конечно, иногда ему хотелось увидеть ее, но время шло, у него были другие женщины. Поразительно. Молодой Брут сделался наследником золота Толозы! Определенно, настало время уделить внимание его матери. Эту помолвку нельзя расторгнуть ни в коем случае.

ЧАСТЬ II

МАРТ 73 Г. ДО Р. X. — КВИНТИЛИЙ (ИЮЛЬ) 65 Г. ДО Р. X

Беда Публия Клодия заключалась не в отсутствии высокого происхождения, интеллекта, способностей или денег. Проблема заключалась в отсутствии направления. Во-первых, он не знал, куда хотел двигаться. Во-вторых, всегда был лишен твердого руководства со стороны старших. Интуиция подсказывала ему, что он рожден быть другим. Отнюдь не новая мысль для человека из рода патрициев Клавдиев. Если о какой-нибудь римской фамилии можно сказать, что она полна индивидуалистов, то это — фамилия патрициев Клавдиев. Странные люди. Из всех знаменитых патрицианских семей род Клавдиев был самый молодой. Они появились в то время, когда царь Тарквиний Гордый был убит Луцием Юнием Брутом, и началась эпоха Республики. Разумеется, Клавдии были сабинами. А сабины — свирепые, гордые, независимые, неукротимые, воинственные люди. Они вынуждены были стать такими, потому что они — родом с Апеннин, к северу и востоку от римского Лация, из суровой горной местности, где малочисленны и редки очаги тепла и доброты.

Отцом Клодия был тот самый Аппий Клавдий Пульхр, которому так и не удалось восстановить состояние своей семьи после того, как его племянник, цензор Филипп, выдворил дядю из Сената и конфисковал все его имущество в наказание за упрямую преданность сосланному Сулле. Его мать, ужасно знатная Цецилия Метелла Балеарика, умерла, производя на свет его, шестого ребенка. За шесть лет у нее родились трое мальчиков и три девочки. Превратности войны, а также удивительная способность всегда оказываться не в том месте и не в то время привели к тому, что Аппия Клавдия-старшего никогда не было дома. А это, в свою очередь, значило, что старший брат Клодия, Аппий Клавдий-младший, обычно являлся для него единственным авторитетом. Все пятеро его подопечных были дети буйные, своевольные, склонные все рушить, но маленький Публий оказался из них худшим. Если бы Публий почувствовал на себе, что такое строгая дисциплина, то он, вероятно, в детстве не был бы таким капризным. Но поскольку все пять его старших братьев и сестер страшно портили его, он вытворял все, что ему нравилось, и очень рано убедился в том, что из всех когда-либо живших Клавдиев он отличается от других людей больше остальных.

Когда в Македонии умер их отец, Публий объявил большому брату Аппию, что отныне намерен писать свое имя так, как оно произносится в просторечии, — Клодий — и без прозвища Пульхр. «Пульхр» означает «Красивый». Действительно, большинство Клавдиев Пульхров обладали внешней привлекательностью. Однако самый первый носитель прозвища получил его вопреки наружности и именно благодаря тому, что был поразительно некрасив. «Каков красавчик!» — говорили люди, и этот «Пульхр» так и прилип к нему.

Естественно, Публию Клодию разрешили изменить написание своего имени, тем более что прецедент уже имелся. Из трех сестер старшую звали Клавдия, среднюю — Клодия и младшую — Клодилла. Большой брат Аппий так любил своих подопечных, что ни в чем не мог отказать им. Например, если подростку Публию Клодию нравилось спать с Клодией и Клодиллой, потому что иначе ему снятся кошмары, то почему бы и не позволить ему такую прихоть? Бедняжки, ни матери, ни отца! Большому брату Аппию было жаль их. Об этом обстоятельстве младший Публий Клодий отличнейше знал и пользовался слабостью Аппия самым бессовестным образом.

Приблизительно в то самое время, как молодой Публий Клодий надел toga virilis и официально стал мужчиной, большой брат Аппий блестяще восстановил шаткое состояние семьи, женившись на старой деве Сервилии Гнее. Она приглядывала за шестью другими знатными сиротами, принадлежавшими семействам Сервилия Цепиона, Ливия Друза и Порция Катона. Ее приданое было столь же велико, как велика была ее некрасивость. Кое-что роднило Аппия и эту старую деву: обоим приходилось заботиться о своих сиротках, так что Сервилия Гнея очень подошла сентиментальному большому брату Аппию, который стремительно влюбился в свою тридцатипятилетнюю невесту (ему был двадцать один год) и сделался очень любящим мужем. После чего они начали производить детей по одному в год, следуя, таким образом, традициям Клавдиев.

Большому брату Аппию также удалось очень хорошо пристроить своих трех сестер-бесприданниц: Клавдия вышла замуж за Квинта Марция Рекса, которому предстоит вскорости стать консулом; Клодия — за их двоюродного брата Квинта Цецилия Метелла Целера, сводного брата жены Помпея Муции Терции; Клодилла — за Лукулла, который был в три раза старше ее. Трое невероятно богатых, высокопоставленных мужчин, и двое из них достаточно зрелые, чтобы уже сколотить себе приличное состояние. Что касается Целера, то он не нуждался в этом, поскольку был старшим внуком Метелла Балеарского и внуком знаменитого Красса Оратора. Все сложилось как нельзя лучше для молодого Публия Клодия, поскольку Рексу так и не удалось получить сына от Клавдии даже после нескольких лет брака. Поэтому Публий Клодий уверенно считал себя наследником Рекса.

В шестнадцать лет Публий Клодий впервые выступил на Форуме, пробуя свои силы в качестве юриста и честолюбивого политика. Затем он провел год солдатом на плацу в Капуе и возвратился на Форум в возрасте восемнадцати лет. Чувствуя свою силу и зная, что девушки без ума от него, Клодий стал искать женщину, которая соответствовала бы его собственной исключительности. По его мнению, эта исключительность стремительно росла. И он воспылал страстью к весталке Фабии. Любовь к весталке отнюдь не приветствовалась. Но это было именно то любовное приключение, которое хотел пережить Клодий. В целомудрии весталки заключается удача Рима. Большинство приходит в неподдельный ужас от одной только мысли о том, чтобы соблазнить весталку. Но только не Публий Клодий.