Тесные контакты четвертого рода - Владимир Перемолотов

Десятки стояли в еще не рассеявшимся тумане и из-за спины эркмасса Эвину видны были только головы да кончики копий. Лица у всех были мятые, не проснувшиеся. В строю зевали, но не разговаривали. Латники еще не знали, что придется делать, но готовы были ко всему. Раз Император платит, то он может и требовать. А уж чего требовать — демонов ли ловить, с альригийцами сражаться и приверженцев Просветленного гонять, это без разницы. Эркмасс скажет и займемся.

— Двенадцать отрядов. С каждым — двое братьев, — сказал Эсхан-хэ в ухо Кори. — Пойдут налегке. Вооружены для ближнего боя, да у Братьев красные сети…

— Двенадцать — хорошее число, — похвалил его Средний Брат Терпий. — в «Ласковом утешении» брат Квелий говорит о божественном начале, скрытом в этом числе. Это добрый знак!

Кори посмотрел поверх его головы. Между землей и верхушками деревьев плавал туман, готовившийся стать росой. Небо над деревьями надувалось ярко-алым, но свет еще не нашел дыры в облаках, чтоб вылиться на траву и деревья.

Если враг не нападает сразу, а чего-то ждет, то это расслабляет.

То, что ракетчики сидят где-то за этой стеной, я не сомневался и ждал, что они как-то покажут себя, но напрасно. Лес вокруг, только что молчаливый стал заполняться птичьим пением. Минут пять мы стояли, прячась за уцелевшими деревьями. Какая-то пестрая птица уселась над головами и стала чистить яркие перья.

— Понимаю, что глупость говорю, но больно это похоже на пиратов. Только не на настоящих, а на тех, что по видео показывают, — сказал Чен глядя на гостью, сильно похожую на попугая.

— Так. Хорошо. Пиратское гнездо, — согласился я с ним. За деревом стоялось хорошо, спокойно. — Так, получается, они не только нас, они еще и «Солнечную корону» сбили? А зачем?

— Почему сбили? — тут же возразил Чен. — Посадили.

Над стеной из бревен торчал бесформенный кусок металла, искореженный катастрофой. Я показал на него пальцем, и переспросил:

— Посадили?

Чен секунд десять молчал — прислушивался, а может быть и искал ответ.

— Не придирайся. Ну, пытались посадить. Что ты пристаешь? Ты же меня понял.

Я усмехнулся, как мог более иронично.

— Хорошо. Ладно. Пусть так. Но для чего? Чтоб снять груз?

Чен понимал не хуже меня, что перегрузку товара нормальные люди, озабоченные сокращением накладных расходов, производят в пространстве. Вообще вся эта экзотика с тайными базами и секретными складами была бы уместна на каком-нибудь не привлекающим ничьего внимания безвоздушном и необитаемом космическом теле, вроде Фобоса, Ганимеда или ТГ-14, а не на такой вот шикарной планете. А уж если и есть какой-то тайный притон у серьезных людей, то его не столько охраняют с помощью таких вот активных средств, сколько маскируют от нежелательных глаз. Что Чен, что я, мы оба были частями бюрократической машины и отлично знали, с какой скоростью там делаются дела. До того момента, когда до здешних мест у Республиканской Администрации дотянутся руки, пройдет столько времени, что его наверняка окажется достаточно, для того, чтоб либо пожить тут в свое удовольствие, либо убраться куда-нибудь подальше.

Несколько секунд мы молчали. Я смотрел на куст, усыпанный ягодами, и параллельно с мыслью о ракетчиках у меня шевелилась другая.

— Проголодался? — Спросил Чен, перехватив мой взгляд.

В своих рассуждениях мы упускали что-то важное. Может быть самое важно. Мысль виляла хвостом где-то рядом. Хвост чуть не задевал лицо… Я чувствовал, что она уже приходила, но тогда я её упустил… Черт!

— Горько признаваться в собственной глупости, но….

— Но?

— Все, что приходит нам в голову — неверно.

— Почему?

— Потому что по нашему объяснению выходит, что все это сделали дураки или дебилы.

Чен пожал плечами. Что тут еще скажешь? Так это и выглядело…

— Ты бы, так не сделал?

— Нет, — признался мой товарищ. В его голосе я слышал смущение, вполне мною разделяемое. Оно шло от вполне понятного желания облегчить себе принятие решения — что раздумывать, если по братцу Оккаму все можно объяснить предельно просто? Если поступки противника непонятны, то проще всего объяснить их глупостью.

Только ведь, к сожалению, не всегда так оно бывает… Чаще отчего-то случается, что злоумышленник никак не глупее нас самих.

— И я бы не сделал. А почему мы должны думать, что они глупее нас?

С каждым выпущенным на свободу словом, моя правота виделась мне все более и более очевидной.

— Нет. Скорее всего, дело в нас самих. Мы неверно оцениваем ситуацию.

Я сорвал ягоду, раздавил её в пальцах, понюхал. Пахло приятно, но лизнуть я не решился, хотя рано или поздно переходить на подножный корм нам придется. Щелчком я отправил раздавленную ягоду в кусты.

— Нужно придумать такую ситуацию, когда все эти глупости станут единственно правильными ходами и только тогда… Тихо!

Птичка, что раскачивалась напротив нас на ветке, закрутила головой и сорвалась в небо.

Пока мы спорили, жизнь не стояла на месте. В воздухе возник знакомый грохот мотора. Он доносился из-за стены наваленных в беспорядке деревьев.

— Вот тебе и придумали, — выдохнул я, невольно оглядываясь. — Туда!

Как не сильно я надеялся на наши «невидимки», все же толстое, в два обхвата, дерево добавило уверенности. Из-за него я проводил поворотом головы шум двигателя. В пять секунд он прокатился мимо нас и пропал где-то рядом, словно оборвался.

— Остановился, — сказал Чен. — Метров сто. Пошли…

Розовые фонтанчики в моей памяти поднялись над водой и нырнули обратно…

Из-за успокоительной толщины дерева выходить не очень-то и хотелось, но…

Если подумать, то идти к ракетчикам было незачем, хотя с другой стороны — зачем-то ведь мы сюда шли… Что-то там было у древних на счет груздя и чего-то там еще, затерявшегося в древности то ли кастрюли, то ли канистры… Не чувствуя больше никакого влечения к тайне я пошел следом, стараясь, чтоб в каждый момент рядом оказывалось дерево потолще. Чен, при всей его смелости, действовал не менее осмотрительно — нам нужна была информация, а не геройская смерть. Лес вокруг по-прежнему безмолвствовал, и за лохматой, безжизненной стеной стояла мертвая тишина. Что они там делают, никто не знал. «Воробья» бы туда, но мы уже были учеными и знали, что ракетчики делают с «воробьями».

Шагов через пятьдесят стена ощетинилась таким букетом бревен, что лучшего и пожелать было нельзя. Не сговариваясь, мы с Ченом ухватились за нависшие над головами голые сучья и, балансируя на ободранных стволах, полезли вверх.