Дочь тумана и костей - Лэйни Тейлор

— Думаешь, тебе всё вот так просто сойдет с рук? — Спросил Бейн низким голосом. — Разозлив охотника, ты обрекла себя на роль добычи, маленькая паршивка. Отныне ты будешь жить, постоянно думая о том, кто выслеживает тебя.

Кару сделала вид, что обдумывает сказанное.

— Гмм. Нельзя допустить такого, правда же?

Она подняла пистолет и направила его на Бэйна. Глаза мужчины широко раскрылись, а потом крепко зажмурились, когда она издала задорное "Бах!" и опустила оружие.

— Дурашка. Тебе повезло, что я не такая.

Она положила пистолет на диван и, пока он поднимался на ноги, загадала, чтоб он уснул. Глухо стукнув, его голова ударилась о пол, и шинг исчез с ее ладони.

Сбежав по ступеням крыльца, Кару, не оглядываясь, тяжело зашагала дальше, к темному гравию дороги, где у скопления почтовых ящиков ее дожидалось такси.

Когда она добралась до почтовых ящиков, такси уже и след простыл.

Кару вздохнула. Водитель, должно быть, услышал выстрел и дал деру. И вряд ли его можно осудить за это. Все это сильно смахивало на сценарий чернушного кино: девушка платит смехотворную сумму, чтоб он доставил ее из Бойсе в богом забытую тьму-таракань, где она исчезает в охотничьем домике, из которого потом раздаются выстрелы. Кто в здравом уме останется, чтоб увидеть развязку?

Еще раз вздохнув, она закрыла глаза и уже собиралась потереть их руками, когда вспомнила, что прикасалась ими к лоснящейся бороде Бэйна и вместо этого инстинктивно вытерла ладони о брюки. Она так устала. Она потянулась к рюкзаку и, сообразив, что на то, чтобы вернуть такси, уйдет лакнав, вынула оттуда один. Положив монету на ладонь, она уже собралась было загадать желание, как вдруг остановилась. На губах заиграла улыбка, от которой на щеке появилась ямочка.

— Почему мне это сразу в голову не пришло?

Кару достала гавриэль.

— Ну, привет, — прошептала она ему.

Взвешивая его в своей ладони, она запрокинула голову и посмотрела в небо.

ГЛАВА 22

ЛЕДЕНЕЦ БЕЗ НАЧИНКИ

Три месяца.

Прошло уже три месяца с тех пор, как все порталы были сожжены, а у Кару за все это время не было ни единой весточки от химер. Она столько раз возвращалась мыслями (не смотря на то, что её голова постоянно была чем-то занята) к тому неожиданному появлению Кишмиша и сгоревшей записке у него в когтях. Что там было написано? Что Бримстоун хотел сказать ей, когда порталы уже вовсю горели?

ЧТО БЫЛО В ТОЙ ЗАПИСКЕ?

А еще и косточка, которую Кару повесила себе на шею и носила не снимая, как Бримстоун. Ей, конечно, не раз приходило на ум, что, возможно, эта косточка — желание, может быть даже более мощное, чем бруксиз, и Кару брала её в руку и загадывала своё заветное желание — чтобы порталы в "ПОВСЮДУ" снова открылись — но ничего не происходило. Хотя уже просто держа этот предмет в руках она испытывала чувство покоя. Эта хрупкая косточка словно была предназначена для того, чтобы её гладили пальцами. Но, даже если это было больше, чем просто кость, понять, в чем секрет, и зачем Бримстоун прислал это, Кару не могла. И очень боялась, что уже не узнает этого никогда. Этот страх соседствовал со всеми её многочисленными вопросами без ответа, а вместе с ним появились и новые страхи, странные и непреодолимые.

С ней что-то происходило.

Иногда, глядя в зеркало, она порой на мгновенье улавливала в себе что-то чужое, как будто встречалась взглядом с незнакомкой. Она не всегда отзывалась, когда к ней обращались по имени, и иногда ей казалось, что даже ее тень изменила свои очертания. В последнее время Кару ловила себя на том, что делает быстрые движения, чтоб проверить, как это отразится на тени.

И она абсолютно ясно осознавала, что такое поведение было далеко от нормального.

Сусанна не соглашалась с ней.

— Возможно, это последствие посттравматического синдрома, — говорила она. — Было бы странно, если бы ты чувствовала себя хорошо. Ты ведь потеряла свою семью.

Кару до сих пор удивлялась, как Сусанна восприняла всю эту историю. Сусанна не относилась к разряду тех людей, которые легко все принимают на веру, но, увидев Кишмиша и став свидетелем демонстрации способностей скаппов, она полностью купилась. И это было хорошо. Кару нуждалась в ней, Сусанна была звеном, связывающим ее с нормальной жизнью. Во всяком случае с тем, что от этой жизни осталось.

Она все считалась учащейся лицея, но чисто технически. После поджогов, устроенных ангелами, понадобилось около недели, чтоб ее раны зажили, или, во всяком случае, столько ушло на то, чтобы синяки на ее лице приобрели желтовато-зеленый цвет и их можно было замаскировать при помощи косметики. Она пару дней походила на занятия, но это был дохлый номер. Она не могла сосредоточиться. Ее руки, казалось, утратили точность в работе с кистью или карандашом. Внутри нее росла какая-то необузданная энергия, и чаще, чем когда-либо, ею овладевало чувство, что она должна заниматься чем-то другим.

Чем-то другим. Другим. Другим.

Она связалась с Эстер и другими наименее мерзкими партнерами Бримстоуна по всему миру, чтобы убедиться, что все порталы были уничтожены.

По ходу ей открылось нечто довольно неожиданное: она была богата. Как выяснилось, Бримстоун открыл банковские вклады на ее имя, средства с которых с лихвой могли обеспечить Кару до конца жизни. Огромные вклады, с невообразимым количеством нолей. Она также являлась владелицей недвижимости — домов, в которых до последнего времени были порталы, — и земли. Ей (подумать только!) принадлежало какое-то болото; средневековый холм, выросший на месте прохождения вулканической лавы Этны, с заброшенным городком на нем; горный фланг в Андах, где какой-то любитель-палеонтолог утверждал — к глубочайшей радости научного мира, — что раскопал тайник со "скелетами монстров".

Бримстоун заранее позаботился о том, чтобы Кару никогда не беспокоил денежный вопрос, что оказалось большой удачей, потому что ей приходилось расплачиваться за свои "визиты вежливости" как это делают обычные люди: самолеты, паспорта, через услужливых чиновников и многое другое — все это влетало в копеечку.

Занятия теперь она посещала лишь периодически, ссылаясь на семейные проблемы. Если бы не уйма работы, которую она выполняла, рисуя в своем альбоме — девяносто третьем, который продолжил то, что так внезапно оборвалось в девяносто втором, оставленном в магазине Бримстоуна — ее бы уже наверняка отчислили. Но и так она висела на волоске.

В последний раз, когда она была в лицее, Profesorka Фиала была очень строга с ней и постоянно хмурилась. Листая альбом Кару, она остановилась на одном конкретном наброске. Это был ангел из Марракеша, нарисованный по памяти. Кару изобразила момент, когда она увидела его близко в первый раз в переулке.