Сезон воронов - Соня Мармен

В коридоре было тихо и темно. Стук дождя по черепице и ворчание грома эхом отражались от грязных стен. Из-под двери комнаты Марион пробивалась едва заметная полоска света. Он прижался лбом и ладонями к двери и прислушался. В комнате было тихо. Может, она уже спит? А он собирается ее разбудить… Дункан разозлился сам на себя. И все-таки ему хотелось убедиться, что все в порядке. Внезапно звук, похожий на стон, достиг его ушей. Он выпрямился и схватился за дверную ручку. «Идиот! Не можешь же ты, как вор, ворваться к ней в комнату! Она убьет тебя и будет права!»

Дункан тихонько постучал. Стон мгновенно затих. Заскрипел дощатый пол, и полоска света под дверью дрогнула. Он подождал еще пару секунд.

– Марион? Ты в порядке?

В темноте щелкнул засов, и в лицо ему ударил тоненький луч света. Марион чуть приоткрыла дверь.

– Я… я решил проверить, что ты в порядке, прежде чем пойти спать. Может, тебе что-нибудь нужно?

Она немного помолчала, а потом распахнула дверь и сказала:

– Входи.

И отошла в сторону.

Он заметил, что под пледом у нее только рубашка и юбка.

– Не знаю… – буркнул он себе под нос, уже жалея, что пришел, – это неудобно… В общем, лучше бы мне не заходить к тебе в комнату вот так…

– Не говори глупости, Дункан. Мы три ночи спали рядом, и все было нормально. Или, может, тебе непривычно видеть меня в женской одежде?

А ведь он видел ее даже совсем без одежды… Дункан отбросил сомнения: она права – все будет по-прежнему. Девушка между тем снова запрыгнула на кровать. Он закрыл за собой дверь и прислонился к ней спиной. Комнату озарила новая вспышка молнии. Дункан посмотрел на дрожащее от ветра стекло, подошел к окну, открыл его, дотянулся до внешних ставен и закрыл их. Пол и стена под окном оказались мокрыми.

– Спасибо за ванну и за одежду.

Дункан обернулся. Марион поджала ноги и накрыла их пледом, чтобы скрыть от его глаз. В комнате пахло мылом и мокрой древесиной.

– Я решил, что эта куртка может навлечь на тебя неприятности. Мы далеко от Гленлайона, и платье не слишком новое, но в таких обстоятельствах…

– Оно замечательное, – сказала Марион, отводя за ухо еще влажную прядь.

Он улыбнулся и поставил единственный стул перед кроватью так, чтобы, присев, оказаться с девушкой лицом к лицу. Глаза у Марион были красные, как будто она плакала. Она сидела нахмурившись и тихонько раскачивалась взад-вперед, словно читала про себя молитву. Да, она и вправду плакала. Однако Дункан не решился спросить почему. Неловкость, установившаяся между ними с самого утра, не только никуда не пропала, а наоборот усилилась. Марион пару раз испуганно посмотрела в его сторону, и Дункану внезапно стало ее жаль. «Она до сих пор меня боится! Не надо было мне приходить…» И он вскочил на ноги.

– Теперь я вижу, что все в порядке. Ложись и спи спокойно. Если тебе что-то понадобится, ты знаешь, где меня искать.

– Нет! – с мольбой глядя на него, воскликнула Марион.

Дункан в замешательстве остановился.

– Что – нет?

– Не уходи! Побудь еще немного…

«Да что с ней сегодня такое?»

– Можешь посидеть еще немного, пока я не засну?

– Здесь нечего бояться, Марион. Но я могу побыть в коридоре, если тебе так будет спокойнее.

Он понимал, что представляет для нее куда бóльшую опасность, чем банда пьяниц, собравшаяся в зале на первом этаже. Но она, похоже, не понимала, какие чувства пробуждает в нем одним своим присутствием, особенно в таких обстоятельствах. Кудри прилипли к ее мокрым щекам, казавшимся чуть впалыми из-за игры теней, а светлые голубые глаза неотрывно смотрели на Дункана, очаровывая его. Он вздохнул. Несколько шагов и тончайшая ткань сорочки были между ним и ее белоснежной кожей…

– Просто закрой за мной дверь на засов.

– Я боюсь себя самой, – резко бросила Марион и уставилась на отражение в луже под окном.

– Ты себя боишься? Не понимаю…

– Просто я… – Она немного помолчала, кусая губы. – У меня бывают видения.

– Ты хочешь сказать, тебе снятся страшные сны?

Марион помотала головой.

– Видения, – повторила она. – An dà – shealladh[42].

Дункан удивленно вскинул брови.

– У тебя дар ясновидения?

– Да.

– Может, это все-таки плохие сны, Марион?

Губы ее приоткрылись, и она медленно покачала головой из стороны в сторону.

– Нет, Дункан. Я не сплю, когда приходят эти видения. Это как наваждение: я перестаю слышать и видеть все вокруг себя. Остается только видение. И они, эти видения, кажутся мне настолько реальными, что протяни руку – и сможешь прикоснуться…

Она всхлипнула и закрыла лицо руками. Дункан молча смотрел на нее и не знал, что ему делать. Он, конечно, слышал о ясновидящих, но никогда не встречал никого, кто был бы наделен таким даром. По крайней мере до сегодняшнего дня. Но как ее утешить? Он понимал, что Марион и вправду напугана.

Он бесшумно подошел к кровати и присел на краешек. Железная сетка громко заскрипела под его весом. Ему даже показалось, что сейчас кровать развалится, но этого не произошло.

– Хочешь мне рассказать? Может, тогда тебе станет легче?

Она шмыгнула носом и пожала усталыми плечами. Из уголка глаза вытекла слезинка, прокатилась по щеке и застыла на подбородке. Дункан проследил взглядом блестящую дорожку, которую слеза оставила на коже, промокнул ее кончиком пальца и вытер его о свой килт.

– Это слишком ужасно, и я не знаю…

– У тебя часто бывают видéния?

– Нет. Предыдущее было много лет назад. Незадолго до смерти моей мамы. – Она вздохнула, закрыла глаза и продолжила свой рассказ: – Я смотрела, как мама вышивает, и вдруг… Я увидела, как на нее падает покрывало… Оно было похоже на саван. Я не знала, что такое со мной случилось. Я слышала какой-то шепот… Не знаю… Какие-то голоса. Но слов я разобрать не смогла. И сама не могла говорить. Я потеряла власть над слухом и зрением.

– Но как ты поняла, что это видения, дар?

– Мне объяснили это позднее, когда у меня хватило смелости обо всем рассказать. А тогда я была уверена, что все решат, будто я спятила. Я еще много раз видела это покрывало, когда смотрела на мать. Наконец мне это так надоело, что я перестала на нее смотреть, стала прятаться, чтобы не видеть маму. Но в последнем видении покрывало накрыло ее почти полностью. Обычно видения длятся несколько минут, но я не могу прийти в себя по нескольку дней. А однажды ночью я увидела лодку, которая плыла по воде гладкой, как зеркало. И лодка была пустая. Мама утонула несколько дней спустя в озере Лох-Тай. Ее лодка перевернулась.

Девушка подавила рыдание. Дункан неловким движением взял ее руку, нервно комкающую ткань юбки, и сжал в ладонях. Рука у Марион была холодная как лед. Он сказал мягко, желая ее утешить: