Формула влияния - Николай Зорин

— Да ничего у нее не смешалось, ты сам видел. Как только мы поняли, что эти события — десятилетней давности, все стало подтверждаться. Вот и тут, я думаю, что-то может проясниться. Ты просто набери адрес и укажи год, — попросила Полина. Виктор пожал плечами, нехотя застучал по клавишам, но буквально через пару минут изумленно присвистнул:

— Вот это да! — выдохнул он. — Вот это поворот! Могли ли мы ожидать такое! — И он замолчал, томя Полину в неизвестности.

— Ну, что там? — Она нетерпеливо дернула его за плечо. — Что ты нашел?

— Да, понимаешь, — потрясенно проговорил Виктор, — Анна погибла, тогда, десять лет назад.

— Погибла?! — переспросила Полина. — Десять лет назад? Этого не может быть! Как? Почему?

— Ее убили в этом выселенном доме, на Бородинской, двумя выстрелами. Вернее, смертельно ранили, умерла Анна по дороге в больницу, в сознание не приходила, — стал пересказывать своими словами Виктор статью в Интернете. — Убийца, человек без определенного места жительства, Аркадий Курапов, был взят на месте преступления. Собственно, все, как ты и говорила.

— Я ничего не говорила о его аресте, — возразила Полина. — Но дело не в том. Я не понимаю…

— Чего?

— Как я могла увидеть события десятилетней давности? Ты ведь знаешь, что я вижу только то, что происходит в данный момент с человеком, находящимся между жизнью и смертью. Но если Анны давно нет в живых… то как?

— Браслет, — сказал Виктор — он произнес это слово, словно какое-то грязное ругательство. — Твои видения начинались, когда ты брала в руки этот чертов браслет, и общаться с Анной могла только посредством него.

— Да я ведь и не общалась — связь была односторонней, — Полина вздохнула. — Как-то все это не укладывается в голове. Раньше видения не приходили через предмет, и я думала…

— Раньше ты просто не пробовала видеть через предмет. Так получилось, что никаких предметов жертв тебе не попадалось, и ты просто не знала, что можешь видеть и таким образом. Мария Ильинична открыла в тебе новый дар.

— Мария Ильинична, — зло повторила Полина. — Мне с самого начала казалось, что с ней что-то нечисто. Не верила я ей нисколько. Лживая, фальшивая насквозь особа! И эта ее реакция, когда ты упомянул Анну. И с этим браслетом… Вот скажи, откуда у нее мог взяться Анин браслет?

— Ну… — Виктор растерянно помолчал, пытаясь придумать оправдания своей любимой учительнице, но так ничего и не придумал, — она сказала, что нашла его на ступеньках нашего офиса.

— Вот именно, — возмущенно фыркнула Полина. — И из этого мы, как два идиота, выстроили версию, будто Анна шла к нам и возле агентства ее похитили. А она была уже десять лет, как мертва. Из-за твоей Марии Ильиничны мы только время зря теряли.

— Если бы не Мария Ильинична, мы бы вообще ничего об Анне не узнали, — с нажимом проговорил Виктор. — И в деле с Ривилисом не продвинулись бы ни на шаг. Ведь ясно же, что оба этих убийства связаны. Теперь у нас есть портрет убийцы Анны Дубровиной, я его сейчас распечатаю, а завтра покажу Зверевой, библиотекарю, которая видела выходящего из кабинета Хавронина убийцу. Уверен, она его опознает. Уверен, что это он, Аркадий Курапов. Сколько ему там дали? Наверняка лет семь, из тюрьмы он всяко уже вышел. — Виктор пощелкал мышкой. — Тут еще несколько ссылок, сейчас посмотрю.

Ссылки направляли к подобным статьям в различных газетах и ничего нового не дали. Но одна оказалась полезной — видеоролик с репортажем Вадима Майера.

Высоким, знакомым Полине мальчишеским голосом Майер, словно с разбегу, начал свой репортаж. Казалось, что он с трудом сдерживается, чтобы не разрыдаться.

— Сегодня, тридцатого июня, в двенадцать тридцать здесь, в доме номер сто тридцать пять по улице Бородинской, было совершено жестокое нападение на журналистку Анну Дубровину. Не приходя в сознание, она скончалась в машине «Скорой помощи».

Заиграла траурная музыка, голос журналиста сорвался на крик:

— Убийца был задержан на месте преступления…

Полина так ярко представляла себе лицо Вадима, что ей казалось, будто она его видит: вот он стоит возле страшного дома, в дрожащей руке микрофон, лицо, искаженное горем… Ей нестерпимо захотелось перенестись туда, погладить, как тогда, в парке, его по плечу, успокоить, утешить.

— …им оказался Аркадий Курапов. — Вадим на секунду запнулся, но взял себя в руки и продолжил репортаж. — Не многие знают, что Курапов был основателем любимой в нашем городе рок-группы «Последний этаж». Правда, очень быстро пути их разошлись, Курапов ушел из коллектива. В последнее время он играл в парке Пушкина. Жители города часто могли его там видеть. Этот обычный уличный музыкант совсем не производил впечатления человека, способного на убийство. И вот теперь он его совершил. — Вадим опять запнулся, не в силах говорить дальше. Полина отчетливо увидела, как он сжимает руку в кулак, борясь с охватившими его эмоциями, не давая им вырваться наружу: — Убийство журналистки Анны Дубровиной мы, ее коллеги, связываем с ее профессиональной деятельностью. У следствия, правда, другая версия. — Последнюю фразу Майер проговорил громко и очень отчетливо, словно хотел бросить вызов всей несовершенной следственной системе несовершенного государства. — Анна была честным, не способным ни на какие компромиссы журналистом, ее разоблачительные статьи могли не понравиться многим. А последнее журналистское расследование, которое она проводила, оказалось для нее роковым…

Репортаж Вадима Майера внезапно оборвался, словно журналист не смог справиться со своей болью и больше не в силах был продолжать.

Полина долго молчала, переваривая услышанное, Виктор замер у компьютера, он больше ничего не пытался найти — информации они и так получили с избытком.

— Ну, видишь, — первым прервал молчание Виктор, — все подтвердилось. Ты была права… — И вдруг замер, с силой втянул в себя воздух и закричал: — Полина! Картошка!

Его крик был таким неожиданным, таким неоправданно отчаянным, что в первый момент она не поняла смысла слов, но тут и до нее дошел запах гари. Они оба почти синхронно вскочили и бросились на кухню.

Картошка, которую Полина поставила варить, сгорела полностью, от нее остались одни угли. Кухня была наполнена дымом. Кастрюля безвозвратно погибла. Но это, в общем, неприятное происшествие, отвлекло их, помогло справиться с тем тягостным настроением, которое возникло после репортажа Майера.

Они поужинали бифштексами и салатом. Виктор позвонил следователю Битову, договорился с ним о встрече, и они легли спать. Все обсуждения и построения новых версий перенесли на завтра. День и так выдался насыщенным и тяжелым.

Но утром ни на обсуждения, ни тем более на построение новых версий времени не оказалось. Они безнадежно проспали. Виктор проснулся первым, бросил взгляд на часы и обнаружил, что уже половина девятого. Это была настоящая катастрофа. С Сергеем Битовым они договорились встретиться в одиннадцать. А перед этим нужно еще взять машину со стоянки, заехать в школу, чтобы показать библиотекарю Стаховой фотографию Курапова. Еще вопрос, опознает ли она в нем того таинственного человека с необычным, отстраненным взглядом, так напугавшим ее, который вышел из кабинета Хавронина сразу после убийства Федора. Вчера Виктор был совершенно уверен, что опознает, а сегодня стал сомневаться. А все из-за того, что они проспали. Почему-то это обстоятельство совершенно выбило Виктора из колеи. Он не любил опаздывать, он терпеть не мог спешки. И надо было, чтобы они проспали именно сегодня!

Виктор разбудил Полину, вызвал такси, и минут через десять они уже стояли возле подъезда своего дома, готовые ехать. Ни на душ, ни на утренний кофе, а тем более на полноценный завтрак времени не было.

Уже в такси они разработали мало-мальский совместный план действий на сегодняшний день: по пути на стоянку забросят Полину в офис, около двенадцати, в крайнем случае — в полпервого, Виктор освободится, и тогда они вместе поедут в больницу к Марии Ильиничне.

До офиса они доехали довольно быстро, но потом такси намертво застряло в пробке. Так что, когда Виктор наконец оказался за рулем своей почти на сутки покинутой машины, было уже десять. До встречи с Битовым оставался час, на разговор с библиотекаршей времени просто не было, но и без этого разговора появиться у следователя Виктор не мог: ему необходим был подтвержденный факт, а не некое голословное заявление. Виктор молил бога, чтобы не попасть больше в пробку и чтобы Стахова оказалась на месте.

Бог услышал его молитвы. Дороги разгрузились, до школы он доехал быстро. В двадцать минут одиннадцатого, промчавшись мимо обалдевшего охранника, Виктор влетел в библиотеку.

Галина Семеновна Стахова была на месте — тут ему опять повезло. Но такое стремительное его появление ее не на шутку напугало. Она как раз приготовилась выпить кофе — вероятно, опять не успела дома позавтракать. Кружка дрогнула в ее руке, на белоснежной блузке расплылось безобразное коричневое пятно, женщина вскрикнула от боли (судя по густо поднимающемуся над кружкой пару, кофе был раскаленным) и ужаса.