Надрез - Марк Раабе

И Лиз осталась одна, дрожа как осиновый лист. Она натянула на себя одеяло, и свет погас.

«Еще месяц. А что потом?»

С этого момента она начала вести отсчет. Свет-тьма, свет-тьма. Теперь она знала, какой сегодня день. Вернее, ночь. Ночь с пятнадцатого на шестнадцатое сентября.

Когда около двух часов назад погас свет, она ощупала венозный катетер, трубку и наконец закрутила регулятор, прекращая поступление лекарства. Теперь оставалось только ждать. Этот процесс повторялся уже пятую ночь.

Часа через три действие препарата прекратилось.

Лиз встает – ей это удается с первого раза. «Отлично». Она осторожно выбирается из кровати, становится на холодный пол и опять ощупывает капельницу. Затем осторожно вводит иглу шприца, оставленного ей Иветтой, в пробку перевернутого сосуда с медицинским препаратом. Когда острие иглы оказывается внутри флакона, она набирает жидкость в пустой шприц. Пара секунд – и она нащупывает слив в бетонном полу. «Уберем яд». Слышится не плеск даже, а что-то вроде тихого шепота, когда жидкость стекает в канализацию. Иветта не заметит, что препарат попал не в кровеносную систему Лиз, а в сточные воды.

Лиз повторяет эту процедуру много раз, пока не опорожняет флакон на три четверти. Она понимает, что игла не может остаться стерильной в этих условиях, учитывая, что она тут вытворяет. И лишь вопрос времени – когда инфекция проникнет в ее организм.

Затем Лиз приступает к тренировкам. Шаг за шагом, от стены к стене, с капельницей на штативе, как старик с костылем, в другой руке – трубка от мочевого катетера.

Ноги Лиз трясутся, как пудинг. Она подозревает, что по капельнице поступают не только препараты, но и питательные вещества. Но если выбирать между сытостью и ясностью сознания, то тут и раздумывать не о чем.

Лиз касается стены, разворачивается и идет в противоположном направлении. Шаг за шагом. «Хоть бы ему в голову не пришла мысль явиться сюда ночью».

Еще два шага до стены.

«Почему он меня не связывает? Почему рискует, я ведь могу попытаться сбежать?»

Поворот – и обратно.

«Он уверен в том, что делает. Чертовски уверен».

Лиз заставляет себя замедлить шаг, чтобы ненароком не споткнуться.

«Он себя переоценивает? Или это я себя переоцениваю?»

От напряжения она покрывается по́том.

«Почему он все обо мне знает? Что ему от меня нужно? И почему он спросил, от Габриэля ли ребенок?»

Глава 30

Габриэль, отхлебнув остывший кофе, смотрит на противоположную сторону улицы. Он сидит за рулем минивэна «крайслер-вояджер» с тонированными стеклами.

Ничего не происходит.

Прошло уже пять дней с тех пор, как он обнаружил труп Верены Шустер. Пять дней без новостей от Лиз. Ни слова от ее похитителя. Единственным, что удерживало Габриэля в здравом рассудке все эти дни, были поиски Йонаса.

Темно-синий «крайслер» он купил в тот же день, когда нашел Верену, и заплатил продавцу подержанных автомобилей наличными, не торгуясь. Через три месяца техпаспорт минивэна надо было переоформлять, а на спидометре красовалось около двухсот десяти тысяч километров, но все это не имело значения. Машина была нужна Габриэлю не для того, чтобы разъезжать на ней.

Перед киоском на противоположной стороне улицы все тихо. В открытом окошке горит свет, усач курит, опираясь локтями на прилавок, и листает журнал. Время от времени он рассеянно поглядывает на телевизор в глубине киоска и на мобильный – наверное, чтобы уточнить время. Сейчас 23: 38. Через двадцать две минуты он закроет киоск и пойдет домой, вовремя, как и каждую ночь.

Мимо «крайслера» проходит старик и направляется к киоску. Его такса принюхивается к фонарному столбу – в точности, как вчера и позавчера, – и задирает лапу.

Старик покупает в киоске пиво и уходит.

Усач смотрит на мобильный.

Ничего. Вот уже пять дней – ничего. Ожидание доканывает Габриэля, но выбора у него нет. Этот киоск – единственная и самая лучшая зацепка.

С другой стороны улицы, по-стариковски приволакивая ноги, идет кто-то еще. Наверное, еще один пенсионер… И опять ничего.

Когда мужчина подходит ближе, Габриэль пытается разглядеть его лицо, но надвинутый на лоб капюшон скрывает черты. На плече у него болтается спортивная сумка.

«Что это за пенсионер такой?»

Мужчина подходит к прилавку, и продавец удивленно улыбается. Габриэль тянется за прибором ночного видения, но ему мешает не так темнота, как капюшон.

Усач выставляет на прилавок бутылку водки, берет деньги и лезет за сдачей в кассу.

Мужчина в куртке с капюшоном оглядывается и осматривает улицу. В какой-то момент он поворачивает голову направо, в сторону Габриэля, и луч фонаря освещает лицо под капюшоном – бледные черты двадцатилетнего парня с кривым носом.

Йонас.

Габриэль откладывает прибор ночного видения и открывает дверцу минивэна. Она отодвигается с гулким металлическим скрежетом.

Йонас оглядывается на звук и недоверчиво смотрит на темно-синий «крайслер». Усач кладет сдачу на прилавок. Габриэль выходит из машины и неспешно направляется к киоску, словно намереваясь купить пива на ночь. От Йонаса его отделяет около тридцати метров. Моросит мелкий дождь.

Йонас стоит как вкопанный, его глаза скрывает капюшон. Лис в норе.

Еще двадцать метров.

Йонас не шевелится, сжимая в руке бутылку водки. Что-то в появлении Габриэля ему не нравится. И вдруг по телу парня проходит дрожь. Йонас срывается с места.

Габриэль хищным зверем несется за ним. Морось тонкой пленкой ложится на лицо. Йонас намного младше его – и все же в худшей физической форме. Парень сворачивает за угол, оглядывается, видит догоняющего его Габриэля и швыряет бутылку водки противнику между ног. Бросок выбивает Йонаса из равновесия, он покачивается, теряет драгоценное время. Бутылка со звоном разбивается, осколки разлетаются по асфальту, но Габриэль перепрыгивает через них, хватает Йонаса за капюшон и изо все сих вжимает в стену дома. Шероховатая штукатурка царапает Йонасу щеку.

– Ай! Что за дерьмо, мужик?! Отпусти!

Йонас вырывается, будто загнанный зверек, дрожит, грудь раздувается от напряжения.

Габриэль наматывает капюшон себе на кулак, пережимая Йонасу горло, и ставит мальчишку на колени.

– Да что такое, что тебе нужно?! – хрипит Йонас. – Я ничего не сделал!

– Ну конечно, и именно поэтому пустился в бега.

Габриэль затаскивает его в темную подворотню в паре метров оттуда и вжимает в угол у двери подъезда. Едкий запах разлитой водки доносится с улицы.

– Ай! Мужик, ну что за дела?! – ноет Йонас. – Что ты вытворяешь?!

– Ты Йонас Шустер?

Парень перепуганно косится, пытаясь перехватить взгляд Габриэля и понять, с кем имеет дело.

– Ну и?

– У меня к тебе пара вопросов.

– Ничего я тебе не скажу, чувак. – Йонас вздергивает подбородок. – Даже не думай. Я адвоката вызову.

– Адвоката, значит…

– И не позволю на меня всякое дерьмо вешать.

– А ты у нас, выходит, умник, да?

Йонас неуверенно смотрит на него.

– Адвокат тебе не поможет. Я не легавый. Легавые всегда по двое ходят. Кому как не тебе это знать.

– Не легавый? – недоверчиво переспрашивает Йонас. – Честно?

В подъезде зажигается свет, слышатся шаги. Габриэль перехватывает капюшон поудобнее.

– Послушай, – шипит он. – Я знаю, что ты в полном дерьме. И могу тебе помочь. Или прибью тебя. Сам выбирай.

Йонас косится на дверь подъезда. Шаги становятся громче.

– Помогите… – хрипло бормочет он.

Габриэль молча подхватывает его под мышки, ставит на ноги и выводит на улицу. Осколки стекла хрустят под ногами, фонарь тускло светит в тумане. За сеточкой дождя на противоположной стороне улицы виднеется «крайслер».

– Иди к машине. – Габриэль тянет Йонаса в кабину и заводит мотор.

Миновав лабиринт узких улочек, автомобиль сворачивает на Котбуссерштрассе. Жалобно поскрипывают стеклоочистители. Йонас, нахохлившись, вжался в сиденье.

– Если вы не легавый, то кто? – с жалким видом спрашивает он.

– Я веду частное расследование.

– Так вы сыщик?

– Я веду частное расследование, – повторяет Габриэль.

– И что расследуете?

– Я ищу человека, который сотворил такое с твоей матерью.

Йонас молчит. «Он даже не спрашивает, что с ней сотворили», – отмечает про себя Габриэль.

Парень прикусывает губу, его глаза беспокойно бегают.

– Она… она умерла, да?

Габриэль кивает.

– Откуда вы знаете?

– Я ее видел.

– Вот дерьмо… – Голос Йонаса дрожит. Он утирает ладонью нос.

– Она тут вообще была ни при чем, он искал тебя, верно? – спрашивает Габриэль.

Йонас отворачивается. У него дрожит подбородок, но парень стискивает зубы, чтобы Габриэль ничего не заметил, и молча кивает.

– Что случилось?

– Я… я пришел днем домой…