«Харбинская» операция НКВД СССР 1937–1938 гг. Механизмы, целевые группы и масштабы репрессий - Наталья Анатольевна Потапова

включенных в приказ № 00593. Целевыми категориями приказа № 00593 стали бывшие служащие КВЖД, реэмигранты из Китая, лица китайской, корейской, уйгурской, японской национальности, уроженцы Дальнего Востока и административно высланные из этого региона («дальневосточники»), русскоязычные перебежчики и этапированные из МНР и ТНР, сотрудники посольств, консульств и диппредставительств Китая, Кореи и Маньчжоу-Го, а также «бывшие». В Сибири, на Урале и Дальнем Востоке в рамках приказа № 00593 массово преследовали бывших кулаков, уголовников, священнослужителей, казаков, дворян, членов различных революционных партий и др. Поэтому «харбинская» операция теснее других «национальных» карательных акций связана с «кулацкой» и «РОВСовской» карательными акциями.

В целом особенности «харбинской» операции проявились именно в ходе ее проведения, а именно в отборе целевых категорий. «Японскими» шпионами были названы не представители японской национальности, так как только единицы проживали в СССР, а «харбинцы». Именно в этом проявилось первое отличие «харбинской» карательной акции. Вторая особенность состоит в широко представленных целевых категориях репрессии. Объединяет эти целевые категории не только «связь с японским государством», но и их социальный статус: все они относились к «неблагонадежным» группам населения. Еще одной особенностью «харбинской» операции стало включение в рамки приказа № 00593 «КВЖДинцев», репрессии в отношении них предопределялись местом работы. Кроме того, эта категория населения, эвакуированная советским правительством в 1935 г. из Маньчжоу-Го, легально проживала на территории СССР и занимала высокие посты в промышленности, НКВД, Красной армии, т. е. относилась к элите советского общества, в отличие от остальных, которые, по мнению НКВД, представляли «низовку». Репрессии против китайцев, корейцев и уйгур проводили и по другим массовым операциям, однако доминирующая часть (около 90 %) была обвинена в «японском шпионаже». Еще одной особенностью операции стали преследования иностранных граждан, прежде всего подданных Китая, в то время как по другим «национальным» карательным акциям подданные других стран прошли единично.

«Харбинская» линия стала главным направлением приказа № 00593. Репрессиям подверглось около 25 тыс. чел. русскоязычного населения, проживавшего, даже временно, в Китае, в том числе бывшие служащие КВЖД и реэмигранты. Второй по численности жертв целевой категорией «харбинской» операции стали китайцы, около 16 тыс. китайцев были обвинены в «японском шпионаже». Около 11 тыс. китайцев, попавших в целевую категории приказа № 00593, были арестованы на Дальнем Востоке. Корейцев по «харбинской» операции прошло около 5 тыс. чел., более половины – из числа депортированных осенью 1937 г. в Казахстан и Узбекистан. По региональным линиям прошло около 3,5 тыс. чел.

Реальные масштабы репрессий по приказу № 00593 в два раза превысили первоначально установленные цифры (25 тыс.) на аресты. По «харбинской» операции прошло 49 470 чел. По численности жертв она заняла третье место после «польской» и «немецкой» операций. Однако это не окончательная цифра. По «смешанной» карательной акции было осуждено около 1,6 тыс. чел., арестованных в рамках приказа № 00593, но по решению центрального аппарата НКВД включенных в «разные» протоколы, что свидетельствует об интенсификации террора. Поэтому итоговое число репрессированных в рамках «харбинской» операции нуждается в корректировке, что, несомненно, приведет к увеличению численности жертв приказа № 00593.

Важным моментом в изучении «харбинской» операции является то, что некоторые выводы, полученные в результате изучения этой карательной акции, можно перенести на другие репрессивные мероприятия против «инонационалов» и «инограждан», в том числе выводы о механизмах их проведения, о роли Москвы и регионов в организации «линейных» репрессий, о разграничении карательных полномочий между центральным аппаратом НКВД СССР и территориальными чекистскими органами и т. д. Полученные результаты существенно дополнили представления об организации и проведении серии «национальных» операций.

Санкционировало все репрессивные мероприятия в стране Политбюро ЦК ВКП(б). На постановлениях, открывающих карательные акции, имеются подписи И.В. Сталина, В.М. Молотова, Л.М. Кагановича, К.Е. Ворошилова и др. Репрессии 1937–1938 гг. представляли собой государственный террор, так как все решения по началу и проведению репрессивных мероприятий принимались на уровне Политбюро ЦК ВКП(б).

Органам НКВД в период Большого террора были предоставлены широкие полномочия. Они приводили в действие механизм репрессий. НКВД имели карательные полномочия. Приговоры выносились внесудебными инстанциями: тройками, Комиссией НКВД и Прокурора СССР, Особым совещанием при НКВД СССР и Особыми тройками. Эти органы, за исключением ОСО, были воссозданы с началом массовых операций. Таким образом, карательными полномочиями были наделены не только центральные, но и территориальные органы НКВД. Основной принцип деятельности таких инстанций заключался во внесудебном рассмотрении дел, что должно было обеспечить массовость проводимых репрессий. В то же время разделение репрессивных полномочий между «двойкой» и «кулацкими» «тройками» способствовало интенсификации террора. В целом внесудебные инстанции выполняли не только карательную функцию, но также контролирующую и проверяющую.

Участие прокуратуры – «блюстителя советской законности» и секретаря как представителя партийной власти узаконивало репрессии. Их присутствие придавало массовым арестам политический характер и позволяло разделить ответственность за террор между всеми его участниками.

Террор 1937–1938 гг. имел вертикальную иерархическую структуру управления. Несмотря на то, что при проведении массовых операций центральный аппарат НКВД получил широкие полномочия, его деятельность контролировалась Политбюро ЦК ВКП(б). В самом карательном органе информация о репрессиях распространялась не горизонтально, а шла строго в вертикальном, иерархическом направлении.

Если центральный аппарат НКВД выполнял координирующую, организующую и контролирующую функции, то в полномочия территориальных органов входило проведение арестов, ведение следствия и вынесение предварительного приговора. Однако полномочия региональных карательных органов были ограничены. В случае с «национальными» операциями репрессивные решения не могли быть приведены в исполнение без утверждения Комиссии НКВД и Прокурора СССР. Кроме того, любая местная инициатива не могла быть осуществлена без санкции центрального аппарата и Политбюро ЦК ВКП(б).

Проведенный анализ материалов внесудебных инстанций позволяет в проведении «национальных» операций выделить несколько этапов:

1) август 1937 г. – весна 1938 г.;

2) весна 1938 г. – начало сентября 1938 г.;

3) октябрь – ноябрь 1938 г.

Первый период начинается летом 1937 г. с выходом приказа НКВД СССР № 00485 и продолжается до весны 1938 г. Он характеризуется массовыми арестами и осуждениями по «кулацкой» и серии «национальных» карательных акций. С весны 1938 г., с началом второго этапа, изменяется вектор карательной политики НКВД. Именно с этого времени стартует второй этап Большого террора. В целом на втором этапе лимиты по приказу № 00447 были выполнены, а «линейные» операции заняли главное место в репрессивной политике НКВД. Доля репрессированных национальных групп в рамках «национальных» карательных акций увеличилась. Третий период начинается с работы Особых троек, которые в двухмесячный срок должны были утвердить приговоры по «альбомным» справкам, возвращенным из Москвы. Этот этап стал завершающим в «национальных» операциях. Главной его особенностью было прекращение массовых арестов. Дела на задержанных после 1 августа 1938 г. передавали на рассмотрение судебным инстанциям или Особому совещанию при НКВД СССР. Роль внесудебных инстанций в это время сократилась. Комиссия НКВД и Прокурора СССР и ОСО практически прекратили вынесение репрессивных решений в отношении арестованных по «национальным» операциям. «Кулацкая» «тройка» уже прекратила свою работу. Кроме того, большая часть приговоров (около 80 %), вынесенных Особыми тройками,