Русское военное искусство Первой мировой - Алексей Владимирович Олейников

глубину. Возрастало значение ближнего боя пехоты в лабиринте окопов и убежищ. На вооружение пехоты поступали ручные гранаты. Появляется траншейная артиллерия. В боевом порядке появились такие новые элементы, как штурмовые группы и артиллерия сопровождения. Боевые порядки частей и соединений стали эшелонироваться. Полоса наступления дивизии еще сократилась (до 2 км), а наступление осуществлялось с заранее подготовленных исходных позиций после тщательно продуманной артиллерийской подготовки, в ходе которой иногда применялись и химические снаряды.

Большое влияние на развитие тактики наступательного боя оказало развитие средств вооруженной борьбы.

Преодоление прочной и глубоко эшелонированной обороны потребовало лучшей организации взаимодействия родов войск на поле боя. Если в начале войны оно организовывалось между пехотой и артиллерией, то в ходе войны возникла необходимость в организации более тесного взаимодействия не только с артиллерией, но и с авиацией. Бой все более стал приобретать характер общевойскового, а успех в нем стал достигаться только в результате совместных усилий всех участвующих в нем родов войск.

Оборона

В разделе об оборонительном бое новая форма обороны, возникшая в Русско-японскую войну 1904–1905 гг. (в виде сплошных линий непрерывных окопов), не предусматривалась. Уставные документы придавали обороне подчиненный и временный характер. Так, Устав полевой службы не отрицал значения обороны и признавал необходимым переход к ней, но лишь «когда поставленная цель не может быть достигнута наступлением»[105].

Устав требовал, чтобы оборона носила активный характер и заканчивалась переходом в наступление: «обороняясь, должно не только отбиваться, но действовать так, чтобы, расстроив неприятеля, нанести ему решительный удар энергичным переходом в наступление и атакою всеми силами. Обороняясь, надо стремиться всеми способами и средствами расстроить неприятеля огнём и, подорвав его нравственные силы, перейти в наступление и разбить его»[106].

Оборона подразделялась на пассивную и активную. В последнем случае обороняющийся, приняв частью своих сил бой на оборонительной позиции, сковывая противника на укрепленном фронте, другой, активной, частью (резервом) должен был перейти в наступление, завершив бой решительным ударом.

Оборону рекомендовалось организовывать в виде опорных пунктов, находящихся в огневой связи между собой. Следовало создавать не сплошную оборонительную позицию, а использовать наиболее выгодные тактически участки местности – опорные пункты (высоты, рощи и т. д.), обороняемые ротами, и группы опорных пунктов (узлы сопротивления), защищаемые батальонами. Сочетание таких узлов обороны формировало полковые оборонительные участки.

Воспоминания участника Галицийской битвы так характеризуют русские оборонительные позиции в начале войны: «В самой роще был ад. Пули насквозь ее пронизывали, тяжелые снаряды рвались всюду. Окопы не представляли собой сплошной линии, но были отрыты в виде отдельных лунок, сильно изрытых снарядами; в них кое-как укрывались люди. Ходя вдоль линии окопов, начальник дивизии ободрял солдат»[107].

Находясь на боевых участках, войска передовой линии вели огневую борьбу с противником. Соответственно, структура боевых участков пехоты состояла из стрелковой цепи с рядом частных поддержек и резервов, эшелонированных в глубину Задача последних заключалась: 1) в поддержке стрелковой цепи; 2) в контратаках против прорвавшегося противника; 3) в противодействии неприятельскому охвату. Протяженность по фронту боевых участков для роты определялось приблизительно в 200–300 шагов.

Оборона должна была осуществляться на одной сильной стационарной позиции с широким сектором обстрела.

Артиллерия должна была находиться за позициями пехоты. Так как в начале войны войска располагали небольшим количеством пулеметов, то оборона в этот период основывалась, прежде всего, на винтовочном и артиллерийском огне. Начальник боевого участка решал – выставлять ли пулеметы на огневую позицию сразу или держать их в резерве.

Кроме главной оборонительной позиции, обороняющиеся войска могли занимать передовые позиции и отдельные опорные пункты. Передовые опорные пункты должны были располагаться в пределах дальности огня с главной позиции. Так как такие позиции могли привести к локальным поражениям (этот взгляд основывался на отрицательном опыте Русско-японской войны), Полевой устав тактической ценности за ними не признавал. В этом он был солидарен с германским и английским уставами, в то время как французы придавали передовым позициям большое значение.

Идея глубокой обороны, вследствие сравнительной слабости огневых средств пехоты (2 пулемета и 2–3 орудия на 4-ротный батальон) в начале войны в должной мере не была осознана. Для достижения огневого перевеса над наступающим, в боевую линию выдвигались все силы. Именно поэтому наступающему удавалось мощным ударом сокрушить оборонительную линию – зачастую этим решался исход обороны.

Чтобы иметь возможность нанести прорвавшемуся противнику ответный удар, необходимо было иметь свободные (резервные) части, которые могли бы нанести контрудар наступающему. Как раз для создания таких свободных сил рекомендовалось создавать не сплошную линию окопов, а отдельные узлы сопротивления. Это позволяло организовать перекрестный обстрел перед фронтом оборонительной позиции, а также промежутков между узлами сопротивления. В глубине такой позиции должны были находиться сильные резервы – на направлении вероятного наступления противника.

Получался замкнутый круг – идея активной обороны требовала достаточного количества резервов вследствие слабости огневых средств пехоты. Это вынуждало сосредотачивать на огневой линии все что только возможно – чтобы восполнить недостаток в качестве этих средств их количеством. А сосредоточение этих сил и средств в боевой линии лишало командование резервов и приводило к тому, что противник одним мощным ударом мог прорвать оборонительную линию – парировать его было нечем. Во многом именно этим обстоятельством объясняется факт не всегда достаточно устойчивой обороны русских войск в первый период войны.

При организации обороны начальникам боевых участков предписывалось подробно изучить свойства местности, грамотно распределить вверенные войска, сосредоточить артиллерию и резервы, наладить связь и наблюдение за ходом боя. Окопы и опорные пункты должны были быть замаскированы и иметь хорошие сектора обстрела.

Развертывание на оборонительной позиции должно было производиться незаметно для противника. Особо регламентировалось ведение огня со стороны обороняющихся частей. Так, указывалось, что пехота не должна увлекаться огнем на дальние дистанции (прежде всего, чтобы не обнаружить свои позиции), артиллерия должна вести огонь, если «представятся выгодные цели для поражения». Артиллерийский и стрелковый огонь обороняющегося должен сосредотачиваться на наиболее успешно атакующих частях противника – на острие главного удара врага. Важной задачей артиллерии было ведение контрбатарейной борьбы.

Важным достоинством оборонительной концепции русской армии было стремление к активной обороне, особенно в период маневренной войны. Обороняющиеся части должны были пользоваться каждым благоприятным случаем для перехода в контрнаступление. Умелое оперирование резервами, сочетание огня и штыкового удара – залог успешной обороны.

Так, в приказе по войскам 4-й армии от 18 апреля 1915 г. было отмечено: «При обороне все еще замечается стремление к сплошной линии окопов. Даже в тех случаях, когда приходилось занимать заранее подготовленные в инженерном отношении позиции, из ряда опорных пунктов, находившихся в самой тесной огневой связи, войска сейчас же, как бы боясь промежутков, начинали соединять опорные пункты длинными окопами, и опять получалась сплошная линия. Между тем такие