Большой секрет умницы Софии - Марина Ефиминюк

вечер? – спросила его. – В День схождения лун нельзя оставаться одному.

– Я приглашен на очень скучную вечеринку, – поделился он планами, и звучали они мрачновато. – Ты проголодалась? Пойдем что-нибудь перекусим.

– Мужчин и детей надо кормить четыре раза в день, да? – съехидничала я, подходя к нему и уже по-свойски подхватывая под руку. – Иначе они начинают капризничать.

– И ворчать, – неожиданно поддержал он шутку.

– Ага, как старички.

Никогда не подумала бы, что однажды буду обедать в ресторации на Стрэйн-Лейн. Зал был небольшой, очень светлый и практически пустой. На обтянутых тканью стенах висели картины, в камине горел огонь, не иллюзорный, наведенный с помощью бытового заклятия, а самый настоящий.

Нас усадили за столик в углу, куда лишний раз не станут заглядывать посетители. Распорядитель разлил по высоким бокалам воду и деловитым тоном поинтересовался:

– Вам принести как обычно, господин магистр?

– Для начала принесите меню. Девушка выберет сама.

Я посмотрела на него, как на ожившую каменную гаргулью. Что случилось? Разве не этот человек на позапрошлой неделе сделал вид, что девушка, сидящая с ним за столом, глухонемая дурочка?

Из принципа я дождалась, когда распорядитель принесет папку в дорогой кожаной обложке, и даже ее открыла, но практически сразу захлопнула, не вчитываясь в названия блюд. И – не дай божественный слепец – не заостряя внимания на ценах, иначе случится приступ жадности к чужим деньгам.

– Решила, что будешь заказывать? – удивился Рэнсвод.

– Полагаю, вы лучше разбираетесь в местной кухне.

Вкрадчивым жестом он подозвал распорядителя, тихо сделал заказ, попросив приготовить для меня самый большой стейк с кровью, какой найдется на кухне, а себе – принести кофе.

– Другими словами, ваша цель – накормить ребенка, – фыркнула я. – Расскажите, как вышло, что вы решили читать лекции?

Он мягко усмехнулся.

– Неуместный вопрос?

– Вовсе нет.

Оказалось, что ректор больше года осаждал его с предложением провести курс высшей магии в нашей академии. Киар сдался исключительно после указа его величества и, сам того не замечая, втянулся.

– А потом случилась злосчастная ночь, и мы дружно преодолеваем ее последствия, – выдала я окончание истории его преподавания.

Рэнсвод бросил на меня насмешливый взгляд.

– Не надо преодолевать, наслаждайся. Сейчас ты одна из самых сильных магов Крушвейской гряды. Я не обижусь, если ты перестанешь стесняться использовать магию. Очевидно, что она начинает тебе подчиняться.

– Я должна спасать мир? – подколола я.

– Выучить пару заклятий высшей магии – тоже неплохо.

– Зачем? Через две недели первородный огонь вернется к вам. Не хочу привыкать к тому, что мне не принадлежит, – пожала я плечами и, упершись локтями в столешницу, пристроила подбородок на ладонь. – Интересно, что сказал бы ваш предок, узнай, что вы служите преподавателем?

– Что плохого в преподавании? – искренне удивился Рэнсвод.

– Если говорить в масштабах мира, вы его точно не спасаете.

– Отнюдь, госпожа Грандэ, – хмыкнул он. – Что случилось бы с Крушвейской скалистой грядой, если бы мир наполнили неумелые маги? Полагаю, ее сровняли бы с землей.

– То есть, пока нет войны, вы вносите посильный вклад.

– Скорее отвлекаюсь от нервной службы на корону. Мы, конечно, давно знакомы с Ричейром, но монарх обязан оставаться монархом. С его характером это непросто.

Было странно обсуждать его величество, точно приятеля с соседней улицы. Интересно, за такие разговоры бросали в темницу?

– А чем вы занимаетесь на королевской службе? – полюбопытствовала я, и он развел руками, намекая, что оставит эту тайну шай-эрского двора при себе. – Другими словами, если я узнаю, то вам придется меня убить? Так?

И он искренне рассмеялся. Тихим грудным смехом, пряча лицо в ладонях, словно не хотел, чтобы публика в ресторации увидела, что магистру высшей магии не чужды нормальные человеческие эмоции.

– Скорее уж жениться на тебе. При жизни отец учил меня, что причинять вред собственной жене – дурной тон. Поверь, он знал, о чем говорил. Матушка была не подарком.

Я подавилась на вздохе и с самым дурацким видом схватилась за бокал с водой. Ей-богу, лучше бы не ехидничала.

– Но реальная жизнь куда проще. – Он расслабленно откинулся на спинку стула. – У меня магическая печать о неразглашении, и даже при большом желании я не могу ничего рассказать.

– Печать? – оживилась я. – Где?

– Там, где ее не видно, маленькая любопытная София. – Он бросил лукавый взгляд.

Бах! – отозвавшись на этот взгляд, громыхнуло сердце в груди. Бах!

Чувствуя, что щеки начинают гореть, я поерзала на стуле и в смятении уставилась на белую скатерть. Можно сколько угодно врать самой себе, но этот обаятельный Рэнсвод, умеющий замечать незначительные мелочи и излучающий мощную энергетику, притягивал меня, как самым сложным связующим заклятием.

Я чувствовала себя сбитой с толку, очарованной и растерянной. Все сразу. Как вообще разобраться в таком чудовищном клубке эмоций? Уверена, меня накрыл побочный эффект от магического слияния. Как только мы с Киаром поменяемся местами, сознание вернет ясность. Точно, так и есть! Не может же он мне по-настоящему нравиться!

Но пока я была как в космосе. Шагала по коридору академии, не видя дороги, и вяло понимала, что не запомнила, как минула холл. Да и путь из Стрэйн-Лейн тоже не заметила – отчаянно пыталась разобраться с беспорядком в голове.

– Грандэ! – нежданно прервал мысленный монолог мужской голос из реальности.

– Да что?! – раздраженно рявкнула я, круто оборачиваясь. Дескать, не видите? Девушка тут пытается подлатать потекшую крышу!

Неожиданно я узнала Финиста, которого даже не заметила. Он поджидал меня перед лекторием и определенно не рассчитывал, что окажется ни с того ни с сего облаянным. На его лице не осталось ни намека на жесткое приземление на ярмарочную горку: ни царапин, ни синяков. Никогда не догадаешься, что в пятницу случился казус.

– Я тебя три раза звал, – обиделся он.

– Извини, – на мгновение прикрыла глаза и вздохнула, стараясь подавить несвоевременный приступ раздражения, – просто задумалась.

Ей-богу, вернуть бы то чудесное время, когда я считала Финиста Берта парнем мечты, первородный огонь – детской сказкой, а Рэнсвода – исчадием ада.

– Как дела у моей умницы?

Северянин попытался обнять меня за талию, но я невольно отшатнулась. Заметив досаду на его лице, мысленно себя обругала.

– Лучше скажи, как дела у тебя? – тихонько спросила я. – Ты все-таки съездил к знахарю?

– Конечно, – сухо отозвался он и фальшиво улыбнулся: – Я в полном порядке.

В зале царило оживление. Сегодня должны были объявить претенденток в Лунные Девы, и народ с азартом делал ставки, какая из популярных выпускниц попадет на конкурс.

– Знаешь, Финист, – замялась я, – пожалуй, подсяду к Альме.

Подруга занимала, как ни посмотри, стратегически выгодную позицию на первом ряду. В такой близости к доске, не напрягаясь, разглядишь все кривоватые схемы и рисунки Эйвана Змея.

– Умница, ты что же, меня стесняешься? – как-то нехорошо усмехнулся Финист.

– Нет! – У меня вспыхнули щеки. – Просто с твоего ряда доску не разглядишь.

– Ладно. – Окончательно задетый в лучших чувствах, он пожал плечами. Вернее, одним плечом, видимо, двумя пожимали только девчонки. – Тогда удачи на