Черти поневоле - Владимир Пучков

— На рога ее! — крикнул Серый, сделав опасное движение головой и едва не протаранив шефа. Но Эдик на это не обратил внимания.

— Верно, — сказал он. — На рога! И всех, кто ей помогает! А теперь, братцы, я побегу в туалет. Прихватило что-то!

Не прекращая движения, он вылетел за порог. Послышалось возмущенное кудахтанье, громко стукнула во дворе туалетная дверь, а вслед за этим послышался приглушенный взрыв. Братки испуганно переглянулись.

— Похоже на ручную гранату, — сказал Серый, выглядывая в окно.

Дверь туалетной будки валялась на траве, в воздухе вились разноцветные петушиные перья… Шеф, пошатываясь, вышел из будки и попытался натянуть на себя жалкие огрызки, оставшиеся от штанов.

— Ты что утворил, идол окаянный?! — напустилась на него Маланья, вылетая во двор и на ходу засучивая рукава. Однако, увидев Эдика в таком положении, бабка молча попятилась назад.

— Ты это… Куда?!

— Домой! — сказал Эдик, мрачно облизываясь.

— Да куда ж тебе в дом? Посмотри на себя? Вон к бочке иди, замывайся!

Эдик принюхался, кивнул и безропотно пошел к бочке.

Когда Толян вернулся с четырьмя листами ватмана, шеф был уже в полном порядке. И в новых брюках.

— Вот! — сказал Толян, кладя ватман на стол. — Листы хорошие, твердые, использовали только один раз. Для этой… наглядной агитации. А это клей. И краска вот. С кисточкой.

— Молодец, — сказал шеф, — только краска-то зачем?

— Раскрасим шапки, чтоб красивше было! — сказал Толян, принюхиваясь.

— Ты носом не води, — ворчливо заметил шеф, — тоже мне, нюхач нашелся! Это с улицы нанесло… К делу, пацаны!

На этот раз все вышло как надо. Получились настоящие клобуки, как у монахов, высокие и красивые. Толян самолично выкрасил их в черный цвет. Стало еще лучше.

— Темнеет, — сказал шеф, — пора!

Нацепив клобуки на головы, братки вышли за порог. Петуха нигде не было видно.

— А где пернатый? — поинтересовался Толян.

— Что, по дружку соскучился? — разозлился Эдик. — Снесло твоего приятеля дверью, только перья остались. И вообще, хорош базарить!

Стараясь держаться в тени, команда Эдика короткими перебежками направилась к реке, чтобы подобраться к заводу с тыльной стороны. Тем не менее им не удалось избежать некоторых нежелательных встреч.

Первой браткам попалась Жульетта.

— Монахи! — пискнула она и метнулась в глухой переулок, потому что верила в приметы. По этим приметам встреча с четырьмя здоровенными монахами, ночью, да на пустынной улице ничего хорошего не предвещала.

Вторым оказался экскаваторщик Агафонов. Самодеятельный скульптор на мгновение застыл, глядя на процессию, и тут же пришел в восторг.

— Гениально! — воскликнул он. — Служители культа на боевом марше. И какие лица! Какой экстаз! Какое смирение и в то же время какое напряжение мысли! Особенно у того, длинношеего. Товарищи! У меня такое ощущение, что я вас где-то уже видел. Может быть, я вас ваял?

— Отстань, мужик, — устало проговорил Эдик. — А то отоварю!

Угрозу Агафонов пропустил мимо ушей, зато вытащил из-под мышки альбом и начал быстро наносить на чистый листок рисунок.

Эдик вздохнул, сжал кулаки, но передумал и снял шапку, представ перед скульптором в натуральном виде.

— Черт! — сказал Агафонов без ужаса, но с глубоким внутренним убеждением и без чувств рухнул в траву.

Эдик вырвал из альбома листок и разорвал его на клочки.

— Пошли, пацаны, не будем задерживаться.

Они устроились в кустах за обрывом, откуда хорошо была видна входная дверь завода. Был виден и обезьян. Он бесцельно слонялся по крыше, грыз яблоки и время от времени скалил огромные желтые зубы.

— Обезьяна снимешь ты, — сказал Эдик Серому. — У тебя рога длиннее. Ткнешь пару раз… — В голосе шефа было столько металла, что Серый и не пытался возражать.

— Да, шеф! — сказал он преданно и вытянул в ниточку губы.

Через полчаса небо потемнело. Тени на земле вытянулись в длину и слились друг с другом.

— Пора! — сказал Эдик и первым двинулся к заводской двери. Над козырьком тут же появилась бесстыжая обезьянья морда и радостно осклабилась.

— Сейчас ты у меня посмеешься! — зловеще прошептал Эдик и снял клобук, чтобы удобнее было работать.

Его примеру тут же последовали остальные. Превращение монахов в четырех чертей было настолько разительным, что обезьян, так и не успевший ни в кого запулить огрызком или кирпичом, вытянулся, замер и плашмя грохнулся на крышу.

— Два — ноль! — горделиво прошептал Эдик, вспомнив потерявшего сознание Агафонова, и впервые уважительно подумал о рогах. Как часто в городских разборках ему не хватало именно такого, самого решающего аргумента!

— Замок, — сказал он негромко, и Толян в одно мгновение подобрал ключ.

Братки прислушались. Все было тихо.

— Пошли! — сказал Эдик и открыл дверь.

Внутри было темно и тихо. Правда, тишина, в отличие от темноты, была относительной. Все пространство цеха было наполнено какими-то вздохами, шепотом, нежной вибрацией работающих агрегатов.

Даже в такую позднюю пору здесь теплилась механическая жизнь.

Шелестел вентилятор, нагоняя теплый, пропахший травами воздух. Еле слышно гудел водяной насос. Все эти звуки казались такими теплыми и добрыми, такими уютными, что Эдика невольно потянуло в сон.

Однако умиротворение длилось недолго. Серый, став длиннее вершков на пять из-за шеи и на целых десять из-за рогов, зацепился за какие-то провода, рванулся, послышался электрический треск, и маленькая фиолетовая молния вошла ему прямо в лоб.

Колян и Толян присели от страха. Однако Эдик не растерялся. Чиркнув спичкой, он быстро огляделся, увидел стоящую сбоку метлу на длинной деревянной ручке, схватил ее и по всем правилам техники безопасности хрястнул этой самой рукоятью Серого аккурат между рогов.

Провода отцепились и перестали искрить. Было слышно только, как Серый дробно стучит зубами.

— Порядок, — прошептал Эдик. — Пацаны! Ищите, где-то здесь выключатель. Только не замкните еще что-нибудь!

Колян и Толян принялись шарить по стенам и тут же с размаху угодили в чьи-то мягкие, но сильные объятия. Послышался сочный звук поцелуя и сдавленный стон.

— Вы чего там, сдурели, что ли? — разозлился Эдик. — Нашли время баловаться! — В ответ раздались новые поцелуи и какие-то странные писки.

Эдик понял, что толку от подельщиков не дождаться, зажег еще одну спичку и при свете слабого дрожащего пламени увидел потрясающую картину.

Отовсюду к ним шли, тянулись, лезли какие-то странные люди в халатах. Только когда спичка погасла, он понял, что это женщины.

Эдик рванулся к стене и каким-то чудом отыскал пакетный выключатель. Под потолком вспыхнуло несколько запыленных лампочек, и при их свете шеф разглядел все подробно.

Пространство цеха ожило. Откуда-то из шкафов, из-за станков, из каких-то сундуков лезли одетые в халаты работницы.

«Влипли!» — с ужасом подумал Эдик и только тут заметил, что работницы были какие-то странные и как бы даже не очень живые. Идвижения у них были нечеловеческие, и вообще они были похожи на надувных резиновых дам, которые продаются в специализированных магазинах за не очень высокую цену.

Он оттолкнул несколько протянувшихся к нему рук и теперь уже в точности убедился, что они — резиновые. Вдобавок под халатами у бесстыжих баб явно ничего не было.

«Откуда они взялись?» — мелькнула и пропала бесполезная мысль, и в то же мгновение резиновые губы плотно прижались к его губам, напрочь перекрывая дыхание, а нахальные, развратные вялые руки принялись стягивать с Эдика одежду.

То же самое происходило и со всеми остальными. На месте Серого уже шевелилась резиновая куча, из которой вылетели штаны братка и его спортивная куртка.

Толяну как-то удалось освободиться от одной фурии и пнуть ее ногой. Фурия отскочила, как резиновый мяч, но на ее место тут же встали две новые. Толяна повалили.

«Рогами надо действовать», — подумал Эдик, с трудом отлепляя от себя скользкие резиновые губы и жадно глотая воздух. Но он даже не смог пошевелить головой. Две красотки, бессмысленно улыбаясь, навалились на него сверху и прижали к полу. То, что он лишился штанов, шеф понял только через минуту, и запищал тонким истерическим голосом. Погибать от резиновой любви было страшно.

И вдруг что-то переменилось. Послышался шум шагов, хлопнула дверь, и чей-то знакомый голос произнес:

— Развлекаемся? Ну-ну!

— Спасите! — простонал Эдик, нечеловеческим усилием освобождая голову. — Помогите!

Только тут он увидел стоящего неподалеку человека. Это был Лисипицин. Он с любопытством смотрел на Эдика и, видимо, получал большое эстетическое наслаждение.

— Ну что? — ухмыльнулся Лисипицин. — Я вижу, вы не скучаете? Нашли занятие по душе. Желаю приятно провести время!

Эдик заворочался, что было силы:

— Командир… Выручай…

— За десять процентов? — поинтересовался Рудольф Адольфыч. — Нет уж, без вас обойдусь. Думаю, к. утру от вас мало что останется. А что останется… — тут он хохотнул, — резиновые бабы утащат с собой.