Анчар Крой. Огнеходец (СИ) - Нокс Игорь

— Завтра сложный день, — промурлыкала она. — Я уеду рано.

Он ушёл, предварительно обновив магазины к кольту. Пока спускался на лифте, вызвал Коула.

— Слушаю, — донесся ворчливый голос приятеля. — Что случилось, Анчар?

— Ничего. Просто хотел попросить тебя кое-что пробить.

— Господи, Анч, я вообще-то спать уже лёг.

— Если человек ложится спать вечером, это не от хорошей жизни.

— А, ну охренеть теперь. Спасибо, что поделился мудростью.

— Помнишь, я вчера спрашивал у тебя про… Как же её… Девчонка, что работала на Лангуста.

— Сорока Вайнингер. Ну и?

— У неё ведь стоит коммут. Пробей, где она сейчас. Если там есть камеры, сбрось сразу картинку. Спасибо.

Анчар успел спуститься на парковку и завести служебный автомобиль, прежде чем Коул наконец прислал данные. Было не очень-то законно просить у приятеля подобные сведения, но они с Коулом хорошо знали друг друга, к тому же всегда это можно было обосновать нуждами следствия.

Сорока шла по улице, судя по геолокации. Последняя точка остановки — опять «Наагхаль». Оттуда же и картинка: вот она выходит, прислоняется к стене и безвольно скатывается по ней, закрывая лицо ладонями. Сидит так с минуту, а потом уходит. И движется в сторону… Понятно. Похоже, ему придётся нарушить некоторые правила дорожного движения, чтобы успеть.

Глава 19

У брёкеленского моста было безлюдно. Здоровенная подметально-уборочная машина лениво взбиралась вверх. По уму, она должна была поливать асфальт, а вместо этого только щёткой месила пыль — да так, что вокруг моста всё стояло в густом коричневом тумане, будто кто-то на небе сильно переперчил это место.

Анчар остановил автомобиль у моста, сверяясь с данными навигатора на коммуте. Дальше ехать не стоит. Он поднял воротник пальто и отправился в путь. Ветер дул в лицо, угощая не самыми приятными зловониями реки.

Середина моста. Девчонка стояла за парапетом, глядя в густую тьму Черноречки. Здесь кончали жизнь сотни таких же, как она. Анчар понятия не имел, что у неё в голове и почему она здесь, хотя и догадывался, это было на поверхности. Он приблизился бесшумно, сохраняя дистанцию в три метра. Когда он закурил, она повернула голову — на дошедший запах дыма.

— Ты? — почти без эмоций попыталась усмехнуться она. — Ты опоздал, крысиный ублюдок.

— Это смотря к чему, — ответил Анчар. — В твоём плотном графике уже совсем нет времени?

— Пошёл ты нахер, понял? Опять собрался меня задержать по какому-нибудь гнилому делу? Допросить? Мне уже на всё плевать.

— Жаль. Я просто подумал, раз ты всё равно собралась прыгать, мы можем успеть по-быстренькому перепихнуться.

Это было явно не то, что она ожидала услышать, и даже невольно подавилась, кашлянув.

— Что? — осеклась она. — Ты поехавший, что ли? Ты ещё хуже, чем я думала.

Но лучше, чем он на самом деле был.

— Тебе здесь ловить нечего, дед, — продолжила она с отвращением. — Иди дальше обслуживай копов.

— Ясно, — пожал плечами Анчар, выпуская очередную струйку дыма. — Значит, придётся ждать, пока течение вынесет тебя на берег.

Сперва она застыла, обдумывая полученную информацию. Потом сморщилась:

— Фу, блять…

— Ну да, — продолжил он. — Чуть дальше река делает изгиб, и там есть плавный берег из бетонных плит, куда часто выносит самоубийц. Ты не исключение. Я расследовал десятки таких дел. Бывало, некоторые успевали наглотаться чёрных полосатиков. Так что когда будешь лететь, закрывай, пожалуйста, рот.

Её стошнило. Прямо в реку.

— Вот, — ухмыльнулся Анчар. — Примерно такую субстанцию и составляют те, кто здесь прыгает. Это я тебе ещё про отложенную икру не рассказал…

— Ты конченный психопат! Тебя самого надо сбросить! Ты…

— Так попробуй. Если, конечно, ты не спешишь.

Она стояла там ещё с минуту, глядя в водовороты чёрной реки. Потом резко перемахнула через парапет, в руке у неё появился нож. Она знала, что не одолеет Анчара, знала, что ему ничего не стоит отшвырнуть её магией. Но она решила воспользоваться шансом, обманувшись тем, насколько спокойно детектив курил и смотрел вдаль, немного отвернувшись.

Анчар ушёл от взмаха ножа и зарядил девчонке кулаком в лицо. Вообще-то у него не было привычки избивать женщин — за исключением тех, что женщинами оставались номинально, а по факту вели себя как животное. Но сейчас был особый случай. Он всегда остро чувствовал такие моменты: какое слово ударит в яблочко, какое действие вышибет из головы всю дурь.

Она шлёпнулась на асфальт, выронив нож.

— Жизнь дерьмо, мир дерьмо, люди дерьмо, — прокричал Анчар. — Какая, нахрен, неожиданность! Только не говори, что ты открыла это для себя недавно. Все подростки переживают это лет в шестнадцать-семнадцать, когда думаешь, что всё кончено. Когда просто хочется выйти из игры.

— Сука… — прошипела она, пытаясь если не подняться, то хотя бы сесть, сплёвывая кровь изо рта. — Ты мне зуб выбил.

— Какой кошмар. Наверное, молочный. Выплюнь его скорее, пока он не загрыз тебя изнутри.

— Тварь…

— Тебе только что хотелось сделать с собой примерно то же, что я сделал с твоим зубом.

— Такому куску говна, как ты, этого никогда не понять, — тихо сказала она, оставаясь сидеть на асфальте, вытирая рот.

— Ещё бы. Впрочем, ты не сильно-то от меня отличаешься. Можно сколь угодно красить губы в чёрный, колоть пирсинги, тусоваться с бандитами Сервоприводной и бунтовать против корпораций, но ты так и не поняла их главной уловки. Капитал имеет свойство вбирать в себя всю суперкультуру — в любых её формах. Вы такие же чистильщики, такие же участники пищевой цепочки. Даже когда бесследно умираете.

— Мне плевать. Меня это больше не касается.

— Ошибаешься. Все эти лица, смех, плач, закоулки улиц… Дроны в небе и коктейли в баре, послевкусие первого поцелуя и головокружение от первой затяжки — всё это один большой слепок. Всё это записано в тебе. Навечно.

— Это крайне хуевый слепок, в том числе из-за таких хуевых людей, как ты.

— Но ты соткана из этого слепка. Синяк, что скоро проявится на твоей щеке — тоже станет его частью. Каждый прожитый день плетёт тебя из этих фрагментов. Никакое самоубийство не расплетёт тебя обратно. Всё это с тобой навечно. Это и есть мир.

— Ты что, пьяный?

— К счастью, да. Вставай, отряхивайся и иди за мной. Выполнишь для меня парочку поручений — и свободна. Заодно посмотрим, как быстро у тебя башка прочистится.

— Дед, ты бредишь. Думаешь, я теперь должна передумать прыгать? — она попыталась горько усмехнуться. Это далось ей с трудом.

— Вообще-то да. Мне нужен твой дар, так что пошевеливайся. Утопишься в реке потом. Ты сможешь утопиться даже в двух реках, если не вместишься в одной.

Он пошел не оглядываясь. Не слишком быстро, чтобы девчонке не показалось, что всё это ей приснилось.

— Без зуба я никуда не пойду! — заорала она так, что, возможно, было слышно по обе стороны моста. Но нет: звуки здесь тонули так же быстро, как суицидники в Черноречке.

Анчар остановился, разворачиваться не стал. Он стоял так пару минут, держа руки в карманах.

— Слышишь? — донёсся её истерический голос ближе. — Я вызываю скорую.

Он тяжело вздохнул, закатив глаза.

— Ты меня поражаешь, — искренне засмеялся он, не оборачиваясь. — Мне бы твоё стремление к комфортной жизни. Без зуба прыгать с моста не вариант, да? Не то. Скорая будет везти тебя дольше, чем залатает мой знакомый хирург неподалёку. Пошли в машину.

Не сразу, но она пошла за ним, время от времени проклиная всё на свете. Похоже, зубная боль действительно била ей в голову. Анчар даже немного пожалел, что не смог рассчитать силу.

— Отряхнись, — сказал он, когда они подошли к машине. — Задницу хотя бы.

— Ты мне зуб выбил! — заорала она так, словно его должно было наконец осенить.

— Садись. — Анчар открыл ей дверь, но она принципиально села на задний ряд. Наверное, всё ещё надеялась выкинуть какую-нибудь пакость. Он завёл машину. — Расскажи, что ты умеешь.