Кто суккуба? Я суккуба?! - Антонина Львовна Клименкова

темнота, еле-еле в дверь просачивается отсвет уличных фонарей, скорее декоративных и раритетных, чем что-то освещающих, а этот клыкастый видит, ишь ты, не осталось ли у нее на филее зацепок!

— Ворота проектировал сам Основатель, — продолжал Вильгельм тоном гида. — Он специально задумал их такими узкими, чтобы без разрешения хозяина в башню не сумел бы проникнуть ни один рыцарь в латном облачении.

— Осторожно! Поднимаемся по лестнице, — немногословно предупредил Флавиан.

Клава с трудом различала маячившее впереди светлое пятно — рубашка инкуба, вид со спины. Очертания перил и ступеней она скорее угадывала, чем видела, поэтому крепко цеплялась за поручни, заботливо приделанные к стене, и старалась держаться подальше от центрального пролета.

— А если не рыцарь? И если не в латном? — спросила Клава.

Болтовня с вампиром отвлекала ее от вспыхивающих в мозгу картинок: вот кто-то с кем-то встретился перед дверями и вдвоем вошли в темноту. Вот кто-то за кем-то поднимается наверх, как сейчас они втроем. Кто и с кем не разобрать, воспоминание — это ведь не сигнал телевизора, настройку не подкрутишь. Изображение не то чтобы размыто, Михаэль просто не разглядывал ничего специально. Тень там, отсвет тут, обрывок слов, осколок мысли. И всё равно этих обрывков и осколков Клаве хватило, чтобы совершенно растеряться. И потеряться — между чужим прошлым и своим настоящим.

— Если не рыцарь, то церемониться было ни к чему, — рассказывал Виль. — Это за убийство дворянина с колдунов в те времена спрашивали строго. А если человек пришел без приглашения и не предъявил очевидных знаков высокого статуса, то колдуна никто не смел винить за убийство предположительного вора или разбойника. В древности эта башня была до самой крыши наполнена хитроумными ловушками, как магическими, так и механическими. Кстати, на женщин наш отшельник реагировал еще хуже, чем на воров. Входные врата имели обыкновение резко захлопываться или выстреливать шипами, если какая-то отчаянная дама сдуру пыталась проникнуть в обитель величайшего колдуна. Но всё это давно в прошлом, ловушки и капканы убрали еще ученики учеников Основателя.

— Что ж не оставили? Была бы эдакая полоса препятствий для алчущих сакрального знания студентов, — поежилась Клавдия. — А наверху какой-нибудь приз бы вручали. Или медаль за покорение вершины.

После второго витка лестницы в толстых каменных стенах появились редкие отверстия, гордо именуемые окнами. Как для Клавы, это были натуральные амбразуры — конические щели, продолбленные в толще блоков. Если изнутри на подоконник можно было сесть, то в само так называемое окно едва пролезала рука. Впрочем, Клава никуда запрыгивать не стала, охоты проверять не было. Суровый Основатель наверняка не брезговал обычным оружием и при необходимости заставлял своих учеников отстреливаться с луком и стрелами — от врагов… и от поклонниц? Клава представила, как дамы-туристки в платьях с кринолинами в сопровождении свиты служанок улепетывают восвояси под градом стрел, камней и файерболов. Что ж, вполне возможно, так и было. Пообщавшись с Основателем лично, она поняла, в чем отличие реального колдуна от всяческих экстрасенсов и прочих шарлатанов: настоящий маг не нуждается в публике и всеобщем обожании. Бедные ученики — стремясь получить знание, они наверняка вынуждены были терпеть страшные притеснения от гения!

— Погодите, а где жил Основатель? — остановилась Клава. Огляделась, благо глаза понемногу привыкли к полутьме. И дух заодно перевести не мешало, по привычным меркам на девятый этаж забрались, наверное, не меньше, а впереди почти столько же ступеней. — Тут же ничего нет — голые стены и лестница! И пролет, как колодец.

Она осмелела настолько, что подобралась к краю ступеней. Крепко держась за перила, глянула вниз, по-совиному крикнула в гулкую бездну:

— У-гу! Угу-гу? Хо-хо-хо-хо!..

Эхо ответило безупречной пародией. Крик отразился от стен, прошел по колодцу пролета до земли и вернулся обратно, искаженный до жуткого баса, миновал Клаву, обдав мимоходом мурашками, поднялся до шатровой крыши и вспугнул стаю летучих мышей.

Вильгельм и Флавиан терпеливо подождали, пока суккуба удовлетворит свое любопытство.

— Может быть, именно из-за этой привычки играть с эхом Основатель в конце концов и невзлюбил женский пол? — философски заметил Флавиан. — Вот выстроил он себе башню, живет, работает. Приезжает одна принцесса — угукает в пролет. Приезжает потом следующая — опять надо угукнуть. И так сто лет каждая клиентка. Не мудрено вскипеть!

— Судя по привычкам наших студенток, все женщины во все времена ведут себя совершенно одинаково, — согласился с инкубом вампир.

— Чем болтать, давно бы спросили самого призрака, как было на самом деле, — проворчала Клава, уличенная в общем женском проступке. Пустяк, а ведь впрямь неприятно, если представить, что это твой родной дом и каждая гостья считает своим долгом пошуметь.

— Спрашивали, он не помнит, — развел руками Флавиан.

— Или признаваться не желает, — поддакнул Виль.

— Так где тут жилые комнаты? Где были лаборатории? — напомнила свой вопрос Клава.

Они продолжили подъем. Темнота становилась всё прозрачней, амбразуры сменились более-менее приемлемыми для проветривания окнами. Клава мысленно прикинула: этаж двенадцатый, не меньше. А вся башня на вид с двадцатиэтажку, если не считать конус крыши и шпиль. Но изнутри с привычными типовыми постройками не сравнить, между витками лестницы огромная высота, не то что тесные марши на лестничных клетках в обычных подъездах. Клава ярко вспомнила родной подъезд, с битыми лампочками, описанным лифтом и прокуренной лестницей — и что-то ностальгия не всколыхнулась, сердечко не ёкнуло, аж сама удивилась.

— Под башней есть обширное подземелье, — сказал Вильгельм. — Разветвленная сеть, подземный лабиринт. Теперь входы туда замурованы, чтобы первокурсники и школьники не лазили. Там и были лаборатории, самые разнообразные, для таких экспериментов, какие мы и представить не сможем.

— За многовековую жизнь Основатель чем только ни занимался, — подхватил Флаф. — Ведь, если ты не ограничен короткой человеческой жизнью, то можешь провести поистине грандиозные исследования!

— Только бессмертие он себе не изобрел, — обрубила восторги на корню Клава.

— Не успел, — буркнул Флаф.

— Угу, бабы вездесущие, наверное, помешали, отвлекли, — съязвила суккуба.

Вампир за ее спиной фыркнул, но промолчал. Инкуб тоже раздувать ссору из ничего не захотел, лишь вздохнул.

Когда наконец-то вышли на смотровую площадку, вернее сказать, на балкон-галерею вокруг циферблатов, Вильгельм вспомнил, что в башне имелись и другие тайные помещения, не только подземные.

— Основатель был одним из первых, кто открыл и стал использовать для бытовых целей карманы подпространства, — продолжал свою лекцию местной магической истории вампир. Однако свежий ветер съедал его голос, делая слова уже совсем не такими важными, как они звучали внутри башни, и Клава стала прислушиваться вполуха. — Эти карманы он делал в виде просторных комнат, где хранил, как в погребах, продукты