Я ненавижу тебя, Ким Минджон! - Надежда Сергеевна Сакаева

не видел ее, ведь их разделяли офисные столы, но прекрасно слышал.

— Ким Минджон, ты помнишь, о чем я просил тебя? — спросил Донук, когда девушка устроилась.

— Объясниться с твоими фанатами, — с готовностью откликнулась та. — Я смогу это сделать. Но взамен хочу попросить тебя… — она запнулась. — Нет, пообещай сперва, что не станешь отказываться сразу.

— А если меня не устроят твои условия? — уточнил Донук, уже догадываясь, что попросит чокнутая фанатка.

Впрочем, он понял это еще во время той поездки за город. Наверно потому и оттягивал разговор. Знал, что когда Минджон предложит свадьбу, он лишится этой маленькой надежды на благополучный исход скандала.

— Если не согласен, то лучше промолчи, — голос фанатки звучал серьезно. — Но не отказывайся. Обещаешь?

— Хорошо, обещаю, — вздохнул Донук.

— Я объяснюсь с прессой, если ты согласишься взять мою бусинку, — на одном дыхании выпалила Минджон.

Бусинку? Опять эта странная бусинка?

Донук хотел было воскликнуть, что он бусинками не интересуется, но прикусил язык.

А может согласиться? Подумаешь, какая-то бусинка… это точно лучше свадьбы и скандала.

— Бусинка — это ведь не твой ребенок? — с некоторым подозрением все-таки уточнил он.

— Нет, конечно, — Минджон хохотнула. — Бусинка — это моя душа и моя любовь.

— Тогда почему нельзя так и говорить? — теперь усмехнулся Донук. — Ты вообще в курсе, как это звучит со стороны?

— Нормально звучит. Так ты согласен? Если нет, то просто промолчи.

— Я… — Донук действительно хотел согласиться.

Принять чужую любовь… он и так принимал любовь фанатов. А Ким Минджон не требовала любить ее в ответ. Нет, может она и надеялась, что волшебные слова о принятии что-то изменят между ними.

Но принимать любовь можно и на расстоянии.

— Ты… — поторопила его Минджон.

— Я подумаю, — в самый последний момент Донук решил не давать ложных обещаний.

Не стоило обнадеживать Минджон ради собственной выгоды. Это было бы слишком жестоко и подло.

— Хорошо! — фанатка обрадовалась даже такому ответу.

Пару минут они оба молчали. Донук завозился, безуспешно пытаясь устроиться поудобнее. А вот Минджон не издавала ни звука, словно уже успела уснуть.

Но нет, не успела.

— Оппа, прости меня, — тихонько проговорила она. — Я правда не хотела рушить твою карьеру. Я просто хотела…

И она замолчала, так и не договорив.

— Проехали, — отмахнулся Донук.

И снова они замолчали.

Айдол закрыл глаза, пытаясь уснуть, но несмотря на поздний час и усталость сон не шел.

Скорее наоборот, в голову лезли всякие глупые мысли.

Например, о том, что бальзам для губ остался дома, и значит завтра они могут потрескаться. Или о том, что Донук так давно не был в зале, что это надо срочно исправлять. Или о том, что ему начала нравиться работа менеджера. Или о том, что один в темном офисе он бы чувствовал себя совсем уж некомфортно. А от тихого дыхания чокнутой фанатки становилось как-то спокойней.

— Оппа… — снова позвала его Минджон шепотом. — Ты спишь?

— Как тут уснуть, если ты со мной разговариваешь? — хмыкнул Донук, хотя на самом деле не разозлился.

— Прости, я больше не буду, — тут же пошла на попятный Минджон.

— Да говори, раз уж начала. Что ты хотела?

— Ничего такого. Просто не могу уснуть. Здесь слишком тихо, а я привыкла засыпать под какие-нибудь звуки. Дома Ли Дан включает мне шум леса, — пояснила Минджон.

— Говорят, звуки природы успокаивают, но я бы не смог под них уснуть, — ответил Донук. — Зато я могу поболтать с тобой, пока ты не уснешь.

Не то, чтобы он волновался за Ким Минджон… скорей уж переживал, что она попытается поцеловать его спящего. Да и вообще, к нему тоже сон не шел, а так может хоть один из них сумеет отдохнуть.

— Давай, — сразу согласилась фанатка. — А о чем?

— О чем хочешь, мне без разницы, — Донук осторожно шевельнулся и закинул руки за голову.

Стулья при этом едва не разъехались в разные стороны, но кое-как удержались.

— Почему ты стал актером? — спросила Минджон.

— Мне это нравится. Сперва я хотел стать певцом, но теперь думаю, что играть мне нравится даже больше, чем петь, — ответил Донук. — А ты? Ты хочешь стать маркетологом, или кем-то другим?

— Я хочу… — Минджон призадумалась, а потом выдала: — Я хочу стать человеком. Хорошим человеком.

— Вот так просто? — удивился Донук.

— На самом деле, это очень сложно, — голос Минджон звучал серьезно. — Хотя сперва я тоже думала, что это будет просто.

— Не ожидал от тебя такого, но в чем-то ты все же права. Стать хорошим человеком не так просто. Более того, если так подумать, то многие с этим не справились, — принялся рассуждать Донук. — Не уверен, что я самого себя могу назвать хорошим. Не злым и не пакостливым — это да. Но и до идеала мне далеко… — он прислушался к тихому сопению и закончил: — Ну вот, уснула.

Еще минут десять Донук лежал, глядя в темный потолок. Затем осторожно поднялся со своего места. Подкрался к Минджон, обхватившей себя во сне руками. Накрыл ее своим пиджаком и вернулся обратно.

Хочет стать хорошим человеком… вот же глупенькая.

*Чхусок — корейский традиционный праздник. Празднуется 15 числа 8 лунного месяца. В Южной Корее Чхусок, а также день до и после него, являются нерабочими. Во время Чхусока корейцы обычно едут к себе на родину для встречи с родственниками.

Глава 14. О поиске ошибок

Донук проснулся резко, словно по щелчку пальцев.

Подскочил, едва не упав со стульев, и потер глаза, пытаясь осознать, где находится. Ах, да, точно… он же вчера застрял в офисе вместе с Ким Минджон из-за того, что Ли Дан запер дверь.

Нет, этого нахала обязательно надо проучить. Да как он вообще посмел?

Потянувшись, Донук поднялся со своей импровизированной кровати. Минджон еще дрыхла, сладко посапывая во сне и все повторяя «оппа, мой оппа».

— Эй, просыпайся, — растолкал он ее, быстро забрав свой пиджак, чтобы эта фанатка не надумала себе ничего лишнего.

— Что? А? Где? Сто двадцать третий, отвали… — пробормотала девушка сонно.

— Не знаю, что значат эти цифры, но тебе действительно пора вставать, — повторил Донук, тронув ее за плечо.

— Оппа? — Минджон села, захлопала глазами и широко зевнула, продемонстрировав актеру свои крепкие белые зубки. И даже не попыталась прикрыть рот рукой, бесстыжая.

Пока она приходила в себя, дверь распахнулась, и в офис зашла Хан Джиен, пришедшая сегодня первой.

— О? А что вы здесь делаете? — удивленно спросила она, оглядев помятых и растрепанных коллег. — Вам не говорили, что офис — это не место для сна?