Эпицентр удачи - Дмитрий Янковский

Я не ответил. Лестница кончилась, и мы оказались в небольшом помещении. В три стороны убегали темные коридоры. Над входом в один из них красовалась на стене желтая надпись «Санитарная зона». Но поразило меня другое – в воздухе, на высоте около полутора метров, мирно парили два ящика внушительного размера.

– Гравитационная аномалия, – произнес Артем.

Мне показалось, что таким образом он пытался себя успокоить. Назвать увиденное невероятное событие умным научным словом. Как будто от этого событие станет простым и понятным. Хотя вряд ли найдется в мире ученый, способный внятно объяснить, что такое гравитация, и еще меньше тех, кто способен объяснить, что такое аномалия. Ну и фиг с ними. Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не вешалось. Хотя толк от научного подхода к познанию мира все же есть. Суть гравитации ученым непонятна, но они дотошно исследовали, как эта суть проявляется, поэтому мы можем запускать космические аппараты черт-те куда с высокой точностью. И получать красивые фотки иных планет.

Только я успел об этом подумать, как ящики с грохотом рухнули на пол.

– Хорошо не на голову, – угрюмо заметил я. – Тут надо поглядывать вверх на каждом шагу.

– Интересная штука... – Артем сощурился. – Давай посмотрим, что будет дальше.

– Давай лучше документы поищем, а заодно и костюмчик, ради которого сюда приперлись.

– С чего предлагаешь начать?

– С правого коридора.

Ящики снова бесшумно поднялись в воздух, качнулись и замерли неподвижно. Мы двинулись направо. Фонари хорошо освещали коридор, но спешить все равно не стоило – не ровен час, можно нарваться на какую-нибудь гадость, которая в два счета из тебя кишки выпустит. Метров через тридцать коридор раздвоился. Заглянув в ответвление, я сразу увидел радужное мерцание в проломе стены. «Воронка».

– Осторожнее, – показал я Артему.

Тот кивнул. Впереди вроде ничего похожего не было, но мне показалось, что луч фонаря, если направить его на левую сторону коридора, начинал чуть вибрировать. У меня возникло нехорошее предчувствие.

– Погоди! – остановил я напарника, когда он собрался сделать шаг вперед.

Пришлось достать мешочек с болтами и метнуть один вдоль левой стены. Пространство тут же полыхнуло ослепительным светом, а метрах в десяти перед нами из ниоткуда возник высокий, до потолка, сполох гудящего пламени. Он продержался секунд пятнадцать, затем угас.

– «Жарка», – сказал я, распознав одну из самых коварных аномалий Зоны.

В неактивном состоянии их почти не видно, но стоит в такую попасть, как из ниоткуда вспыхивает столб пламени с температурой полторы тысячи градусов. И детектор на них далеко не всегда реагирует. Точнее, не везде. И никаких закономерностей лично я в этом не замечал. Да и какие закономерности можно ждать в Зоне? Смех на палке.

– Будь осторожнее, – предупредил я. – Вперед не суйся.

– Ты их, как собака, чуешь, что ли? – усмехнулся Артем.

– Как человек, еще имеющий планы на эту жизнь, – уточнил я. – Когда от чутья зависит жизнь, оно развивается очень быстро.

Сзади снова грохнулись об пол ящики. Я покидал болты в разные стороны, обнаружив еще пару «Жарок». Но были и вполне нормальные проходы, в один из которых мы и протиснулись. Помещения вокруг простирались мрачнее некуда – по углам кипел зеленый светящийся «Холодец», в который даже в хорошей куртке лучше не попадать, кое-где виднелись артефакты. Но я их собирать не стал – не до того, да и лишняя тяжесть в рюкзаке ни к чему, когда не знаешь, от кого и как быстро придется делать ноги. Иногда попадались проломленные стеллажи, остатки каких-то приборов, обнаружился даже труп бандита. Обследовав его, я понял, что расслабляться точно не стоит, потому что убили бандюгана снорки. А это такие твари, с которыми ухо надо держать востро не хуже, чем с кровососами. Как снорки выглядят, знал почти каждый сталкер, с годик проживший в Зоне. Но чем или кем они являлись по сути, не знал, скорее всего, ни один научник. Потому что на вид снорки больше всего напоминали людей. И не просто людей, а именно сталкеров. На мордах у некоторых даже были противогазы или остатки другого сталкерского снаряжения. И по одежде они были сталкерами. Когда-то. В общем, похожи, похожи. С той разницей, что передвигались они на четвереньках, а прыгали так, что у любого кузнечика глаза бы пожелтели от зависти. И дрались, как звери. На поверхности лежало предположение, что снорки – это одичавшие сталкеры. Это если судить по словесному описанию. Но если встретишься с такой тварью, то сразу понимаешь – так одичать невозможно в принципе. Хотя в Зоне все возможно, чего уж тут говорить.

– Что случилось, – спросил Артем, заметив, как я изменился в лице после осмотра трупа.

Ну я ему и объяснил все как есть. Но должного впечатления мой рассказ на него не произвел. Так бывает с каждым, кто слышит о снорках, но ни разу не столкнулся с ними.

Двинулись дальше. Света было мало, только аварийка кое-где светилась тусклыми красными лампами. Значит, где-то до сих пор работают генераторы. Хотя, в общем-то, немудрено, если учесть что лаборатория Х-18 действовала совсем недавно. А потом что-то случилось, а что именно – мало кто знает. Хотя один человек имел весьма достоверную информацию об этом подвале. Потому что бывал тут, когда лаборатория еще работала. Легендарная личность – сталкер по прозвищу Призрак. Многие байки об этих местах и о территориях ближе к северу Зоны исходили от него и его закадычных друзей. Но правда, как в таких байках обычно бывает, густо смешивалась с вымыслом и откровенными ужасами, так что отделить одно от другого было никому не по силам. Самого же Призрака уже год никто не видел. Сгинул, наверное, где-то. Хотя такие, как он, запросто не пропадают. Он, как и многие, тоже рвался к Монолиту. Но преуспел в этом точно больше других. Если не считать самих монолитовцев, я думаю. А если представить, что этот черный камень действительно способен выполнить любое желание, то Призрак вполне мог сейчас сидеть где-нибудь на Багамах, под пальмами. И рассказывать смуглым женщинам о своих невероятных приключениях.

Мы пробрались довольно глубоко в мрачные коридоры, когда я заметил впереди мерцающий свет и услышал отчетливый треск жаркого пламени.

– Опять «Жарка»? – напряженно спросил Артем.

– Вряд ли, – покачал я головой. – Что-то долго трещит. Если это и аномалия, то другая. «Жарка» не бывает так долго в активном состоянии.

Метров через двадцать мы добрались до дверного проема, за которым металось нечто вроде шаровой молнии, оставляя за собой полыхающий пламенем воздух. Я шарахнулся назад, прикрыв собой Артема, но секунд через пять понял, что эта штука на нас никак не реагирует. Летает себе по помещению и никуда не собирается убираться.