Лесная колдунья - Галина Гордиенко

Кирилл не доверял себе подобным. Не сомневался — каждый второй парень слишком хорошо знает, что хочет от девчонки. Валерия же — настоящая ромашка, слепому видно — все лепесточки пока на месте, и ума — кот наплакал.

Желание подловить горбоносого, намять ему как следует бока, раз и навсегда запретив приближаться к наивной Лерке ближе чем на сто метров, оказалось сильным и мучительным.

Кирилл едва сдержался, чтобы не броситься на выручку сводной сестре сразу же, как сладкая парочка направилась в самостоятельное плавание по городским улицам. Если бы не Василиса…

Она не позволила Кириллу вмешаться, заявив, что голову снимет с любого, кто «сдаст» ее сейчас Лере.

Мол, Лера не знает и знать не должна, что за ней следят! И говорить о Рустаме Василиса тоже не собиралась, незачем зря пугать девочку.

Слегка помявшись, Василиса смущенно пробормотала, что Лера влюблена и мешать ей нельзя.

Будто Кирилл и сам не видел, что сводная сестрица влюблена, как кошка! Она смотрела на этого длинноносого типа такими глазами…

Кирилл успокоился, лишь сообразив, что горбоносый мальчишка влюблен ничуть не меньше. И его взгляд на девушку иначе как бараньим не назовешь.

Уже дома Кирилл попытался представить, что Василиса смотрит на него так же, но не смог. Видимо, фантазия оказалась слабовата. Да и объект его грез косился на Кирилла слишком уж злобно.

Кирилл взял крем после бритья и кисло подумал, что забавная девчонка по-прежнему не воспринимает его всерьез. И кажется, ни капли не верит, что она ему нравится. Считает, дурочка рыжая, — он бродит за ней только из чувства долга!

— Рискнуть, что ли, поцеловать ее сегодня? — лениво пробормотал Кирилл. — Интересно, как она отреагирует… — И вдруг захохотал так громко и заливисто, что в ванную заглянула мать и поинтересовалась, что случилось.

Кирилл машинально что-то соврал, но настроение внезапно стало прекрасным, и он нетерпеливо взглянул на часы: его дежурство у отцовского дома обычно начиналось не раньше восьми, когда родители Леры уходили на работу.

Василиса с досадой следила за сестрой: Лера и за завтраком обменивалась с Оскаром эсэмэсками. Омлет в ее тарелке совершенно остыл, кофе подернулся противной белесой пленкой, а она и не замечала. Торопливо набивала ответ на только что полученную от Оскара очередную глупость.

Стыдно признаться, но Василиса вчера вечером не выдержала. Уставшая и счастливая Лера дремала в ванной, оставив сотовый на столе у компьютера, — что удивительно, обычно она с телефоном не расставалась. И когда пришло очередное сообщение, Василиса из любопытства прочла его и насмешливо хмыкнула: Оскару явно нечем заняться, ведь только что расстались.

«Лежу с книгой, но не читается, все время думаю о тебе. Помнишь, как сегодня ты испачкала щеку мороженым, а я… убрал пятно? Твоя кожа пахла мятой, и у меня до сих пор кружится голова…»

Василиса решила на этом не останавливаться: а вдруг Лерка умнее? Дерзко прочла отправленное сестрой последнее письмо и поставила диагноз: оба больны на всю голову! Состояние влюбленности и слабоумие, видимо, одно и то же.

Лерка писала: «Все ужинали, а я с трудом втолкала в себя котлету, чтобы мама не решила — я больна. Мне тоскливо без тебя, представляешь? А до десяти утра еще целая вечность, я не доживу…»

— С ума сойти, — со злостью пробормотала Василиса. — Опять с самого утра за ними таскаться! — И покраснела, внезапно вспомнив, что скучать ей вряд ли придется. Странный лесной разбойник дежурил где-то у дома и, едва Василиса выходила на улицу, бесцеремонно пристраивался рядом.

Смешно, этот тип считал, что охраняет ее!

Ну, Василисе так казалось. Двигался он как-то…

Нарышкин совершенно так же двигался по лесу, когда они «играли» в войну, и Коська шел по следу, ежесекундно ожидая нападения Василисы откуда-нибудь из-за куста. Взгляд цепкий, скользящий, ничего не оставляющий без внимания, а сам он — опасно и лживо расслабленный.

Вот только Нарышкин никогда не отвлекался, война и серьезные ранения — строгие учителя. А этот белобрысый клоун…

Да он сумасшедший! Несет такие глупости, что у Василисы уши горят, и впервые в жизни она порой не находится с ответом.

Василиса раздраженно фыркнула, вспомнив, что и стукнуть Кирилла не удается, он как-то очень хитро в последнее мгновение оказывался совсем в другом месте, что почти невероятно.

Вчера, например, этот ненормальный заявил, что рыжий цвет — цвет солнца, а солнце должно светить всем, так не улыбнется ли ему Василиса хоть разочек — он скромный, на большее не претендует. Мол, если Василиса стесняется отсутствия верхнего переднего зуба, так совершенно зря, он хоть сейчас ее к стоматологу сводит, он почти не жадный, особенно по средам…

Разъяренная Василиса хотела пнуть Кирилла по щиколотке — откуда только этот тип взял, что у нее нет зуба?! — но не попала. Да еще и — Коська умер бы от стыда, увидев! — равновесие потеряла, едва не упала.

Этот… этот… — словом, этот! — услужливо поддержал ее под локоть и сочувственно пропел:

— Голова закружилась, понимаю-понимаю… Василиса выдернула руку и зло прошипела:

— Оступилась просто!

— Всего лишь легкая косолапость? — фальшиво огорчился белобрысый змей. — А я-то надеялся — от волнения…

— С чего бы мне волноваться?!

— Ну как же? Рядом с таким парнем… Это я о себе, если ты не поняла. — Кирилл ловко ускользнул от ее тумака. — Вась, ты только посмотри на мой профиль, ведь любой грек удавится от зависти! Чеканный же, Вась, оцени, один нос чего стоит…

— Я вам не Вася!!!

— Оцени, Василисушка. — Кирилл ничуть не смутился. — Счастье-то какое тебе привалило, а?

Этот возмутительно легкомысленный тип крутился перед ней, будто перед фотографом позировал, и приговаривал, томно закатывая глаза:

— Профиль. Фас. Опять профиль. Снова фас. Ах, Василисушка…

Василиса стиснула зубы и двинулась вперед — к счастью, Лерка с Оскаром наконец проснулись и тоже пошли, а то застыли посреди улицы, держась за руки и глядя друг другу в глаза, смотреть неловко.

«Удивительно все-таки в городе люди устроены, — размышляла Василиса, следуя за двоюродной сестрой и старательно не обращая внимания на Кирилла. — Обтекают Лерку с Оскаром с двух сторон, как скамью какую, никто не таращится, никто слова плохого не скажет, будто все внезапно ослепли…»

Василиса и не заметила, что Лера с Оскаром успели пройти пешеходную дорожку на зеленый свет, и он сменился на красный. Держа взглядом пышную каштановую гривку сестры, сунулась на дорогу и вскрикнула от неожиданности — Кирилл рывком выдернул ее из-под самого носа длинного черного лимузина. Встряхнул за шиворот, как котенка, и прорычал: