Лишние Земли лишних - Дмитрий Старицкий

Ангар был большой. Потолки не меньше четырех метров, и только под самой крышей шли узкие сплюснутые оконца, которые давали рассеенный полусвет, несмотря на яркий полдень снаружи. Этих окон было явно недостаточно для такого большого помещения, в которое легко можно было загнать четыре моих автобуса, если ставить парами.

У правой стены от ворот стоял большой американский военный грузовик на трех осях. Вместо тентованного кузова на нем был кунг типа вахтовки, остекленный по всему периметру. Крыша кунга была отдана металлическому багажнику, сваренному из водопроводных труб. На передней стене кунга, возвышающейся над кабиной водителя, было три небольших окна. Среднее стекло было убрано и перед ним, прямо из крыши кабины, торчал вертлюг для пулемета, какой обычно ставили на мотоциклетные коляски в фильмах про Великую Отечественную войну. Капот грузовика был поднят.

На двери кабины была нарисована эмблема Ордена. Треугольник в круге. Внутри треугольника — глаз.

Около грузовика никого не было.

Вообще в помещении никого не было.

Я снова крикнул, повышая голос:

— Хозяин! Отзовись!

В ответ молчание.

— Жора, пойдем найдем другой сервис, который работает, — предложила Катя, добавив к своему голосу ангельских колокольчиков.

— Да иду я, иду, — громко раздалось сверху, слегка отзываясь от стен ангара. — Уже и на толчке приткнуться нельзя рабочему человеку.

По металлической лестнице сбежал со второго этажа вполне современный молодой увалень, выше среднего роста, довольно крупный, но рыхловатый, с заметным уже пивным пузцом. Одет он был типично для автослесаря: в джинсовый полукомбинезон на лямках и клетчатую ковбойку, порядочно заляпанные соляркой и маслом.

— Извините, — сказал, подойдя к нам, на ходу вытирая руки промасленной ветошью, — руки не подаю, она вся в масле.

— Мы понимаем, — ответила Катя, сделав книксен.

Ого, кто ее такому учил в деревне Бэлэбэнешь? Удивила так удивила.

— Я вот у этого монстра карбюратор перебираю, — извиняющимся тоном продолжил мастер, кивнув на грузовик. — Заказ срочный. Через три дня этот автобус должен уйти с конвоем.

— Это автобус? — удивилась Катя.

— Конечно, автобус, — ответил мастер. — Только нашей новоземельной конструкции. В основу взят армейский грузовик с хорошей проходимостью, так что даже броды до метра легко преодолевает. А в кунге — двадцать восемь пассажиров плюс охранник. И в кабине водитель с охранником. Межгород у нас всегда такой. Да вы, девушка, сами посмотрите, — и торопливо добавил: — Меня, кстати, Олегом зовут.

— Катя, — представилась Лупу и пошла рассматривать новинку автопрома — новоземельный автобус.

— Жора, — представился я в свою очередь, но кажется, Олег меня не заметил вообще.

Олегу, как виделось мне со стороны, не терпелось прикоснуться к Кате, хотя бы подсадить ее на лесенку, которая вела к двери сзади кунга, но он застеснялся своих грязных рук. Даже спрятал их за спину, от греха подальше.

Так что подсаживать Катю в кунг пришлось мне. Что я сделал, с большим удовольствием придержав ее за попочку. Прямо перед недовольной мордой Олега. Этаким хозяйским жестом. Накось — выкуси.

Внутри кунг действительно был сделан как автобус. Правда, примитивный такой, типа второго этажа знаменитых лондонских красных бусов. Узкий проход посередине. Простые двойные сиденья, обтянутые полосатым брезентом, с двух сторон поперек бортов. Спинки даже без подголовников, но с поручнями, за которые должны держаться задние пассажиры при тряске. На передней стене, под окном с вертлюгом, свисала петля из ремня толстенного зеленого брезента на большом альпинистском карабине, который сам крепился к толстому металлическому кольцу, врезанному в стену.

— Бедненько, но чистенько, — прореагировала Катя, как новый русский на Эрмитаж.

— А это зачем? — спросил я залезшего за нами в кунг Олега, показав на заинтересовавшую меня брезентовую петлю.

— А… Это… — он забавно подвигал бровями, — этой петлей будут пулеметчика зацеплять, чтоб на ухабах не сваливался. Обычно на этом месте башню для кругового обстрела ставят, из бронещитков, с креслом и поликом. Но то частники. У них в автобус без пулеметной башни никто и билета не купит. А вот Патрульные силы решили сэкономить. Все равно им билетов на этот междугородный автобус не продавать. На таком ездят только те, кого Орден отправляет отсюда по своим анклавам из милости. Бесплатно, значит.

— Ой, — воскликнула Катя, — значит, Бандера и Штирлиц на таком поедут. Полный улет. Вот бы на их рожи при этом посмотреть?

Добрая девушка. Впрочем, как и все девушки по отношению к своим подругам.

— Кстати, — Олег решил, что время любезностей кончилось и пора приступать к делу, — вы ко мне с чем пожаловали?

— Автобус переобуть, — ответил я.

— А где автобус?

— У ворот, на улице.

— Так пошли глянем.

На этот раз Олег раздобыл где-то чистую тряпку и, покрыв ей свою руку, галантно подал ее Кате, когда она вылезала из кунга.

Катя от услуги не отказалась. Я был позади нее, еще в кунге, и вся моя помощь ей в выходе с этого «автобуса» могла проявиться только в пинке ускорения. Больше ни в чем.

На улице яркое солнце сразу заслепило глаза после полумрака ангара. А вот Олег оказался или хитрый или опытный, сразу надел на нос солнцезащитные очки. Мне же за своими пришлось лезть в кабину.

— Капот откройте, — крикнул Олег после того, как я скрылся в автобусе.

— Та-а-ак, — протянул он, поднимая капот и закрепляя его стойкой, — что это тут у нас стоит? Никак «Исузу»? — удивился. — Точно. «Исузу» четыре Айч Эф один, четыре и три десятых литра, без наддува. Сколько лошадей по паспорту?

— Точно не знаю. Где-то сто двадцать, может, чуть больше, — ответил я, выходя из кабины, где заодно открыл еще и пассажирскую дверь — пусть проветрится.

— Это что, сейчас, прямо на заводе в Кургане такой двигун ставят? — Олег, не обращая внимания на свою грязную руку, почесал ею в затылке.

— Не думаю. Скорее всего, тюнинг, — ответил я, закуривая.

— Повезло вам, — констатировал мастер. — Этот агрегат при должном уходе до миллиона километров пробегает. Сколько у вас на спидометре?

— Двадцать две тысячи, — ответил я.

— Считайте, что совсем новье. ТО делать будем?

— Обязательно. Все жидкости сменить. Тормоза проверить. Топливную. Фильтры. Мне этот аппарат недавно, считай, подарили. И когда, а главное, что в него заливали — я не в курсе. И колеса поменять надо. На «елочку» от «Садко». Или, по крайней мере, на аналогичные от «шишиги».

— Эр-восемнадцатые? — проверил мои предпочтения автослесарь.

— Наверное, я не в курсе маркировок, — пожал плечами.

Катя стояла рядом со мной, но молчала, как примерная девочка, не влезающая в разговоры о мужских игрушках.

А Олег, явно красуясь перед ней, кочетом обошел автобус вприсядку, заглядывая каждый раз под днище. Многозначительно хмыкал. Что-то трогал. Разве что на вкус его не пробовал.

— Ладно, — наконец он решил поделиться с нами своими наблюдениями. — На первый взгляд, там вроде бы все в порядке. Но когда буду колеса менять, посмотрю еще раз внимательней на подъемнике, может, что и протянуть придется. Вы на русские земли направляетесь?

— Туда. Куда же еще? — удивился я его вопросу.

— Вот и я о том же. Дорога длинная. Это почти тупик. Дальше Руси разве что в Бразилию. Или Чечню. Но в Чечню нормальной дороги с севера нет.

— Тут и Чечня есть? — удивился.

— А вы что, орденские путеводители и карты не смотрели? — искренне удивился Олег.

— Как-то еще не сподобился, — вот черт, откуда вдруг попер из меня этот извинительно-оправдательный тон, — мы тут всего второй день.

— Я бы на вашем месте все же карты внимательно разглядел. Для вас будет много занимательных открытий. Я салон гляну?

— Пожалуйста.

Олег вошел в автобус с пассажирской двери и почти тут же раздался оттуда его восхищенный голос:

— Охренеть три раза, это же вы сколько бабла на этот шикарный тюнинг выкинули? Не автобус, мля, — лимузин!

— Я лично — ни копейки, — сказал я, подходя к открытой двери, — говорил же, это подарок.

— Не… Я стоню, как раненый марал перед случкой, — восторженно качал головой Олег, щупая перчаточную кожу сидений. — Мля, как в «роллс-ройсе». Наполнитель такой же?

— Наверное, — пожал я плечами, — я не в курсе.

— А в тупике что там у вас — кухня?

— Нет, кухни как таковой нет, — ответил ему, — там у нас биотуалет, кофемашина, маленький холодильник, шкафчик и баллон с чистой водой на тридцать литров. Не кулер, а с ручной помпой.

Озадаченный Олег вышел из салона и выдал вечную сентенцию:

— Красиво жить не запретишь.

Затем сел на ступеньку в дверях, вздохнул и сказал: