Мифомания - Евгений Головин

Любовь к традиции часто рождается из ненависти к современному позитивизму, а этого мало. Для изучения мудрых каббалистов необходим еврейский язык, но этого тоже мало. Каббала — устная традиция. При всем прочем это значит: учитель сообщает ученику тайну гласных букв, без которых начертанные на пергаменте глифы бесполезны. Но и это далеко не всё. Рабби Лев и рабби Луриа оставили несколько крайне темных книг, правда, неоднократно прокомментированых, откуда следует заключить о сходстве методов оперативной каббалы и теургии неоплатоников. Нить хоть и тонкая, но путеводная. Ученики Ямвлиха, затем Сириан и Плутарх Афинский оставили важные сведения по магической анатомии. (Как всегда в таких случаях сомнительность подлинников не вызывает сомнений). Эти философы и мастера теургии трактовали «фантазию» (фанетию, гиле) как срединную субстанцию меж физической плотью и «охемой» — субтильным телом души. В каббале срединная субстанция называется ibbur. Это место встречи десяти органов чувств меж стихией воды и стихией земли. Пассивное физическое восприятие встречается здесь с психическим и активным. У людей сугубо земной ориентации подобные встречи не вызывают особого потрясения — чуть чуть обостряется воображение и несколько мрачноватые случаются сновидения. (Оставим открытым вопрос о наличии у всех и каждого субтильного тела души). Пассивные органы чувств принимают данности внешнего мира за бесспорную реальность. Для мистиков, магов, пневматиков вообще эти данности имеют ценность символов, не более. Субтильное тело души(охема) тройственно связано с физическим: одно приковано к другому — обычный вариант; одно временами не связано с другим — ситуация опытных сновидцев, нарколюбителей, людей интенсивно мечтательных; одно сознательно живет независимо от другого — результат первичного посвящения. Последнее в каббале именуется «шемайам карим», что можно передать как «посвящение в жизнь». Акцентированные контакты «охемы» с телом физическим чрезвычайно опасны для благополучия человеческой композиции. Когда рациональная душа (лубар шеддим) попадает в срединную субстанцию (ibbur), границы логики и абсурда, жизни и смерти, яви и сна исчезают, детерминация распадается — таково действие стихии воды.

Новое время рассекло барьером социального рацио психические и физические органы чувств. По суждению рациональному, психических просто не существует, а физические в силу крайнего своего несовершенства нуждаются в постоянной проверке и уточнении. Фантазия — фанетия, гиле, пневма, ирреальные туманы… Диктатура теорий и моделей рацио уничтожает магическое миропонимание и доступ к любой традиции. Уильям Блэйк сказал в поэме «Мильтон»:

Ни микроскоп, ни телескоп ничего о мире не знают,Они только меняют рацио восприятия.

Необходимо избавиться от теоретического морока или, по словам Уильяма Блэйка, «очистить двери перцепции». Но легче наметить, нежели свершить эту тяжелую предварительную работу. Наша кровь отравлена временем часов, нашему пульсу, пригнанному к «норме», трудно обрести индивидуальный ритм. К тому же страх прослыть сумасшедшим равно не ласкает наши размышления. К тому же большинство книг о традиционной мудрости написано в научно-диалектической манере, что противоречит устной либо знаковой акроаматике учений. Каббала — не теоретическая физика, там нет необходимости «решать трудные проблемы», отвечать на вопросы, порицать или хвалить. Хороший пример акроаматики — немой «диспут» Панурга и Таумаста в «Гаргантюа и Пантагрюэле» Франсуа Рабле. Таумаст задал один единственный вопрос: «Но Меркурий?», тут же последовала реплика Панурга: «Вы заговорили.» Акроаматика — способ обсуждения или обучения традиционным знаниям — в отличие от диалектики не пользуется вопросами, письменной фиксацией, но предпочитает устную речь и язык жестов; лишь в крайних случаях каббалист может начертить букву или цифру. Вне данного способа научиться каббале нельзя. Можно лишь ознакомиться по книгам и манускриптам. В группе каббалистов ученик ничем не отличается от учителя — каждый в молчании знает свое место в иерархии.

Существует, разумеется, спекулятивная каббала, напоминающая Ars magna Раймонда Луллия, где с помощью правил комбинаторики и соответствий букв и цифр знатоки разгадывают имена Божьи и ангелические, равно как те или иные термины. Но все эти сравнительно простые математические операции нисколько не отвечают учению, ибо всякая часть, отвлеченная от целого, более ничего с этим целым не имеет.

Поскольку Лилит — важная персона в драме Творения, её имя, её тайна, её влияние совершенно недоступны лаическому знанию. Но зловещая фасцинация «первой жены Адама», затем «жены сатаны» проницает века и не перестает будировать интерес. Сведения письменных источников разрозненны и запутанны. Разберем несколько типов женщин и поищем среди них Лилит.

Чары красивой женщины туманят путь в царствие небесное, семейные заботы отрывают от благочестивых мыслей, что и говорить. Женщина в силу понятных причин куда ближе к природе, нежели мужчина, инвективы демонологов обусловлены агрессией абстрактных идей. Нельзя к тому же забывать следующее: в конце средних веков и даже в эпоху барокко женщины еще не утратили своей натуральной магии, которая давала им полную власть над мужчинами.

Не представляется возможным разграничить натуральную женскую фасцинацию и ведьмовство. Легкое околдование мужчин элементарно и не требует специальных знаний. Рекомендаций здесь сколько угодно: слегка протереть ватой, смоченной в слабом растворе менструальной крови, его туалетное зеркало; вплести в косу клочок, прядь его волос; чуть чуть смочить его носовой платок слюной или…Это простейшие средства притяжения, говоря точнее, примитивные катализаторы черной магнезии.

В старину злющие бабы, желая вызвать у недругов своих мучительную, постоянную эрекцию, намешивали им в еду или в питье настой чеснока на бычьей крови. Само собой понятно, если чеснок вызывает турбуленции в сфере эротики, отсюда недалеко до потусторонних пространств. Здесь он необходимый защитник и доблестный воитель. Даже культурный чеснок, разбросанный на полу за мебелью, отпугивает настойчивых домовых. Дикий чеснок на многое способен. Суть его действия — «в нейтрализации притяжения беспокойной крови» (Элифас Леви). Примечание: кровь — не только содержимое наших сосудов, кровь — «душа мира», оживляющая вселенную. Любой страх, любое желание, любое околдование основано на притяжении крови. Наши сны, образы нашей фантазии, наши неотвязчивые предположения суть эманации взволнованной крови. И вот беда: пока в сердце не взойдет потаенное внутреннее солнце, мы обречены барахтаться на этих волнах, измотанные беспрерывными прельщениями и отвращениями.

Пока подобное солнце не взойдет, мы бессильны перед беспощадной женской магией, хотя любая монотеистическая религия основана в безусловном приоритете мужского творческого начала. Женщина суть земля и память, восприемница, отражение, эхо, резонанс. Женская структура мозга. Пустыня или плодородная земля сперматического логоса. Концепция, рождение мыслей, теорий, планов, изобретений. Рабби Акибе приписывают два высказывания о Лилит: «Секс открылся у ней в голове» и «Когда Господь создавал Лилит, вынул немного глины меж ногами и заполнил теменную выемку.» Возможны ли светлые заключения из этих темных фраз? На наш взгляд, в творении Лилит акцентирована несводимая к единству диада женского бытия. Далее только предположения: если Ева зависит от мужского единства (по крайней мере, по мысли патриархата), то Лилит являет автономную диаду. Подобная трактовка исключает нередкое у религиозных философов мнение: Лилит, мол, чувствует жестокую несправедливость, а потому, ревнивая, мстит Еве и ее потомству.

Еврейское гетто в немецком городе. На тесной жуткой улочке, напротив деревянного двухэтажника «владельца майората» — халупа двух евреек. Живут в ней удивительно красивая Эстер с бабкой — страшной старухой, которая ходит принимать роды и обмывать покойников.

Одинокая и восторженная Эстер умеет видеть сны наяву, а тайно влюбленный владелец майората ревниво наблюдает эти сны. В нищенской комнатенке Эстер часто бывают блестящие, важные господа. Но вот девушка тяжело заболевает, в ее изголовье встает ангел смерти. Изумленный, перепуганный владелец майората видит следующее: страшная бабка срывает с нее одежду, прыгает на роскошное тело, острыми зубьями рвет горло, пьет кровь, потом с причитаниями да оханьями обмывает покойницу.

Такой вот эпизод из рассказа Ахима фон Арнима «Владельцы майората». Бесспорно воплощение Лилит в старухе, ибо Лилит беспощадна к женщинам, влюбленным в мужчин реальных или сомнамбулических.