Ведьма 2 - Екатерина Соловьева

— Что? Что случилось?

— Я рожу тебе ребенка, — растерянно сообщила я.

Он расхохотался, целуя меня в щеку:

— Ну, конечно же, глупенькая.

— Нет, я рожу тебе двойняшек.

Влад посерьезнел:

— Ты что-то увидела?

— Да, наше будущее. Тебя не испугает наличие пятерых детей?

— Четыре сыночка и лапочка дочка?

— Угадал.

— Я согласен даже на восьмерых, лишь бы ты была со мной и была счастлива.

Я спрятала лицо на его груди, вдыхая любимый запах его тела. Он поцеловал меня в макушку, подхватил под руку и повлек обратно к дому. Руслав весело бежал рядом. Я смотрела на Влада сбоку, он все время щурился и чему-то улыбался. Я прижалась к нему поближе, погружаясь в теплые и приятные мысли.

День закончился, как и начался, очень приятно и радостно. Вечером мы все собрались у костра во дворе. Даже Мирослав, поддерживаемый мужчинами, выполз на улицу. Мы уселись по кругу, пели старинные баллады, рассказывали друг другу легенды. Когда темнота уже совсем сгустилась, меня пробрало отчаянное желание потанцевать. Я сбросила надоевшую обувь и, вытащив Влада на середину, закружилась в одном мне известном танце под неслышную музыку леса. Любимому как-то удалось попасть со мной в одну мелодию и, я думаю, что со стороны это смотрелось весьма органично. Ратмир и Руслав весело нам хлопали. Я церемонно раскланялась и, уже садясь на свое место, поймала жадный взгляд Мирослава. От Влада это тоже не укрылось, поэтому он целенаправленно сел между мной и Славкой и многозначительно посмотрел на брата. Я улыбнулась краешком губ. Противостояние между братьями опять началось, а это значит, что все снова полны сил, дерзости и активности. Учитывая последние события, все это вселяло здоровый оптимизм.

Ночь мы провели на кухне, в спальнике. Отгородившись вроде бы звуконепроницаемым щитом, мы кинулись друг на друга. Влад рычал от нетерпения. Он впивался в мою кожу с таким яростным желанием, что я иногда подвизгивала от боли. Он сгреб мои волосы в кулак, запрокинул мне голову и присосался к шее. Его губы так жадно скользили по моему горлу, его язык так чувственно ласкал ямочку между ключицами, небритая щека царапала мой подбородок. Его свободная рука обвилась вокруг моей талии, прижимая меня все крепче. Одной рукой я гладила его грудь, а ногтями другой провела вдоль позвоночника. По его телу пробежали мурашки, а губы скользнули вниз, к моему животу. Я застонала, выгибаясь ему навстречу. Его пальцы исследовали мое тело, я вцепилась ему в плечи, умоляя больше не мучить и наконец-то соединиться со мной. Он навис надо мной, его сумасшедшие глаза смотрели с такой страстью и нежностью, что я замерла, не в силах оторваться от этого зрелища. Он улыбнулся, шепча мое имя своим низким завораживающим голосом. Я обхватила его шею руками и притянула к себе, потому что больше невозможно было сдерживаться. Почувствовала его язык у себя во рту и застонала, целиком отдаваясь чувствам.

Под утро я проснулась, потому что мне безумно захотелось пить. Змейкой выскользнув из спального мешка, я прошлепала к ведру с водой. От души напилась и, блаженно улыбаясь, потянулась, поворачиваясь к дверному проему. От неожиданности даже вздрогнула: в проходе стоял Мирослав. Пару секунд я пребывала в ступоре, потом метнулась к валяющемуся на табуретке парео. Оно было тоненьким и полупрозрачным, но все же лучше, чем ничего. Я вытаращила на него глаза и злобно зашипела:

— Чего тебе надо?

— Ты прошла инициацию?

Признаться, я этого вопроса никак не ожидала, поэтому растерялась и вполне миролюбиво ответила:

— Прошла.

— Но, тем не менее, я остался твоим Мастером.

— Ну, теоретически — да. А что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу, чтобы ты передала мне часть своей Силы.

От такой наглости я задохнулась, даже не сразу найдя, что ответить.

— Милый, ты в своем уме? Тебя лишили всей магии. Ты — преступник, и я об этом знаю. Я не собираюсь ничего тебе отдавать.

— Секс, меня устроит секс. Один сеанс любви, и я черпну сил из ноосферы. Ты не можешь отказать своему Мастеру в такой малости. Дело в том, что рядом больше ни одной женщины, — он говорил это с таким высокомерным и пренебрежительным видом, что меня чуть не вывернуло от отвращения.

Подумать только, он совсем не изменился. Он до сих пор считает, что весь мир должен лежать у его ног, а все желания выполняться по первому требованию.

— Мирослав, иди спать. Тебе действительно надо набираться сил.

Произнеся это, я повернулась к нему спиной, намереваясь снова улечься спать. Он вдруг сделал резкое движение ко мне, грубо хватая меня за плечи. Я обернулась к нему:

— Слава, иди, оставь меня в покое.

Неужели он не понимает, что если я просто посильнее толкну его, он кубарем полетит на пол. А если уж мне придет в голову употребить магию, он будет приходить в себя несколько дней. Он столько времени высасывался паразитами, его силы по сравнению с моими, как у грудного младенца. Но он все крепче прижимал меня к себе, грубо сдергивая мое парео. Его глаза замерцали, и в глубине зрачка появился все тот же странный изумрудный свет. Он разгорался все сильнее и сильнее, и я завороженно глядела на него и не могла оторваться.

— Отойди от нее! — голос Влада привел меня в себя.

Я шарахнулась в сторону, налетела спиной на шаткий столик и улетела на пол, сосчитав головой все дверцы на доисторическом кухонном шкафчике. Когда искры в моих глазах потухли, я села, потирая ушибленный затылок. Диспозиция, которая предстала моему взору, мне очень не понравилась. Влад с раскинутыми руками был прижат спиной к стене, а Мирослав стоял над ним, и страшный зеленый свет из его зрачков приближался к лицу моего любимого. Плохо соображая, что делаю, я прыгнула между ними. Изумрудный свет, словно кислота, обжег мне плечо и потек вниз по руке и обнаженному боку. Я взвыла и закрутилась на полу. Влад, снова обретший возможность двигаться, не думал о гуманности. Он просто шарахнул брата пульсаром со всей мощностью, на которую был способен. Мирослав, не издав ни единого звука, рухнул навзничь. К нам уже бежал Ратмир, сплетая заклинание обездвиженности. Влад перевернул меня, изучая повреждения. Мое тело с левой стороны было покрыто отвратительными кровоточащими ранами. Я завыла уже не от боли, а от ужаса. Понятно, что каждая женщина трясется за свою внешность. О, боги, неужели я останусь обезображенной навсегда? Влад явно пребывал в шоке. Он смотрел на меня и не мог пошевелиться. Ратмир как следует ткнул его в спину, но любимый все равно не реагировал. А я мечтала только о том, чтобы потерять сознание, ничего не видеть и не чувствовать. Ратмир начертил надо мной формулу, подхватил на руки и поволок к реке.