Её прикосновение (ЛП) - Алекса Райли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ближе, чем Вы думаете, майор.
Я поворачиваюсь и смотрю на Илая. Он наклоняется и нежно целует меня в щеку. Я прикусываю губу от волнения. Это не могло быть более совершенным. Но есть еще одна вещь, которую я хочу знать.
— Больше никаких секретов, — говорю я, поворачиваясь к отцу, и он замирает.
— Я никогда не хотел держать это в секрете. Она не позволила мне никому рассказать, — говорит папа.
— Кто не позволил тебе сказать, что меня удочерили? — в замешательстве спрашиваю я.
У отца отвисает челюсть, и он выглядит потрясенным. Он открывает рот, а потом начинает злиться.
— Ты — моя дочь, — говорит он сквозь стиснутые зубы.
Его слова звучат окончательно, и я смотрю ему в глаза, глядя на него тем же взглядом, что и он на меня. Черт, он научил меня этому взгляду.
Он проводит рукой по волосам и делает глубокий вдох, словно принимая решение.
— Когда я узнал, что мой брат и его жена ждут ребенка и ожидают его появления со дня на день, я бросил все и отправился к ним. — Он наклоняется вперед, упираясь локтями в колени. — Мы с Итаном никогда не были похожи. Мы выросли в одном доме, но вы никогда бы и не подумали этого. Да, у нас были дрянные родители, и мы сами о себе заботились. Ну, я заботился о нем больше, чем он обо мне. Что было наоборот, учитывая, что я младший. Но он был моим братом, и я ничего не мог с собой поделать.
Я вижу вспышку боли на лице отца, когда он рассказывает.
— Дело в том, что ты можешь помогать кому-то очень долго. Помощь Итану была ежедневной битвой. Это было похоже на борьбу с наводнением. Вода лилась не переставая. Я знал, что был единственным, кто мог привести меня к чему-то в жизни, а Итан думал, что жизнь должна преподносить ему все. Я устал бороться за него. Поэтому, когда мне исполнилось восемнадцать лет, я записался на службу и уехал.
Даже когда он рассказывает мне историю о моем биологическом отце, я ничего не чувствую. Мне жаль только папу.
— Я поддерживал связь то тут, то там. Знал, что он замешан в наркобизнесе и перебивается случайными заработками. Я даже посылал ему деньги каждый месяц, хотя, наверное, не должен был. Скорее всего, это потакало ему, но он был моим братом. — Папа откидывается в кресле и снова смотрит на меня. — Когда я приехал в больницу, его жена уже рожала. Ты не торопилась появляться на свет. Готовилась явиться миру.
— Зажигать, — шепчет мне на ухо Илай. По моей щеке скатывается слеза, и Илай целует меня прямо под ухом.
— Один взгляд на тебя, и я понял, что не выйду без тебя из больницы. Я понял это в ту же секунду. У меня никогда не было семьи, но я знал, что мы с тобой… — он указывает на меня, а потом на себя, — …мы с тобой собирались создать одну. Ты была моей маленькой девочкой.
Я улыбаюсь, по моему лицу текут слезы.
— Как ты это сделал?
— Мне должно быть стыдно, но нет. Даже не собираюсь притворяться. Я расплатился с ними, дал денег и пригрозил, чтобы даже не думали драться со мной за опеку. Они не годились. У них не было ни дома, ни чего-либо еще. Я не собирался позволять им воспитывать тебя так, как мои родители воспитывали нас. Не думаю, что в глубине души Итан вообще хотел этого. Он знал.
Илай притягивает меня ближе к себе, и я утешаюсь его теплом.
— Я знаю, что было тяжело так часто переезжать, но я старался. Я…
— Папа, прекрати. Пожалуйста, не делай этого. Все было прекрасно. Мне было все равно, что мы переезжаем. Я была счастлива, что мы всегда были вместе, — говорю я ему. Я знала, почему мы так много переезжали. Он делал это, чтобы иметь работу, которая всегда оставляла его в Штатах. Он делал это для меня.
Я вырываюсь из объятий Илая, и папа встречает меня на середине пути к нему и крепко обнимает.
— Хочешь узнать о них побольше?
— Это не имеет значения, — шепчу я. Мне не нужно знать, если он этого не хочет.
— Они умерли, когда тебе было два. Вождение в пьяном виде.
Он крепче обнимает меня, и я возвращаю ему объятия с такой же силой. Я ничего не потеряла. Он — да. Он потерял брата. Я не знаю людей, о которых он говорил, и они не мои родители. Единственное, за что я могу поблагодарить их, — это за то, что они отдали меня моему отцу. С которым и я должна быть.
— Я люблю тебя.
— Я тоже люблю тебя, Мэгги. — Мы наконец отстраняемся, и я зеваю. Меня одолевает сонливость.
— Ты собираешься рассказать нам, где пропадал, Майор? — я еще раз зеваю.
— День и ночь были долгими. Как насчет того, чтобы сделать это в другой раз?
— Договорились. — Илай снова подходит ко мне сзади, крепко прижимая к себе.
Папа бросает взгляд на часы на камине. Сейчас чуть больше четырех часов утра.
— Элис?
— Она ушла, — отвечаю я.
Отец резко поворачивается ко мне. Выражение его лица меняется, и я никогда раньше не видела его таким.
— Что значит «она ушла»? — его голос тверд и полон гнева.
— То, что ты пропал, было тяжело для нее. Она не очень хорошо это восприняла. И у нее есть другие дела. Стресс начал давить на нее.
— Она ушла. — Папа повторяет мои слова, будто не понимает их.
— Да, я пыталась остановить ее, но она хотела побыть одна. Я действительно переживаю за нее, пап. Думаю, может…
Прежде, чем я успеваю закончить фразу, отец поворачивается и выбегает из дома. Я слышу, как отъезжает машина и мчится по улице. Я поворачиваюсь и смотрю на Илая, который качает головой и вздыхает.
Глава 26
Илай
— Илай, перестань отвлекать меня, — стонет Мэгги, когда я прокладываю дорожку поцелуев вниз по ее животу.
Мы вернулись в наш дом, поскольку майор так и не вернулся, и не отвечает на звонки. Мэгги задавала всевозможные вопросы, но я могу представить, что в глубине души она знает ответы, просто не уверен, что она хочет услышать их вслух. Так что моя работа, поскольку я хочу, чтобы она была счастлива, заключается в том, чтобы удерживать ее мысли
