Завгар (СИ) - Курзанцев Александр Олегович "Горный мастер"

– Вербуешь? – сощурилась женщина. – Тогда учти, я никогда ничего не сделаю такого, что может повредить боярыне или кому-то из рода. Можешь сразу идти рассказывать.

– Нет. Клянусь, что нет. К роду Златолесских не имею ни злобы, ни претензий.

У меня и вправду не было причин держать на кого-то здесь обиду. Чем больше я узнавал про этот мир, тем лучше понимал, что всё могло окончиться куда хуже. Как думаете, куда деваются такие, как я, насильно вывезенные наёмниками и завезённые на рабские рынки, но по тем или иным причинам не выкупленные благородными родами? Вечно держать их у себя и тратить деньги на содержание никто просто так не будет.

Вот поэтому все, кому не повезло, отправлялись прямиком в публичные дома. В самые натуральные проституты. Причём навечно. И еду, и кров отрабатывая телом. Нет, я тут, конечно, тоже не задарма жил, но, что ни говори, а условия в гареме с борделем не сравнить.

Тоже, кстати, психолог просветил. И опять официально везде тишь да гладь. Потому как были это не граждане империи, а значит, вроде как и не существовали вовсе, как и я, находясь полностью вне правового поля.

– Если так, – без особого удовольствия сказала женщина, – то хорошо, выполню я твою просьбу.

– Ну и отлично, – кивнул я. – А теперь давайте продолжим. Осталось всего полдня, а нам ещё разгребать и разгребать.

Провозились мы, конечно, дотемна, больно уж много всего накопилось. Часть обнаруженного вообще в счетах отсутствовала, а значит, и вовсе лежала с неизвестных времён. Всё это мы тщательно вписывали в ведомость, отмечали, принимая решение о возможности дальнейшей эксплуатации. Так что к себе я возвращался поздно.

Усадьба уже опустела. Половина работников уехала обратно в город, а другая вернулась в жилой корпус, и эта часть здания пустовала. Освещение в коридорах сменилось дежурным, а тишину изредка нарушал разве что скрип половицы под ногой да шум вентиляции под потолком, что почти не отвлекали меня от раздумий.

Внезапно я остановился, оборачиваясь от ощущения взгляда в спину. Но дальний конец коридора был пуст. Постояв с минуту, внимательно вслушиваясь, я, однако, ничего подозрительного не услышал и снова двинулся вперед, хотя некоторое беспокойство продолжало одолевать. Но то можно частично списать на обычный безотчётный страх перед пустыми полутёмными коридорами. И тем не менее, я всё равно слегка подускорил шаг.

По дороге оборачивался ещё несколько раз, но так никого и не увидел, и всё же, добравшись до своей двери, испытал какое-то иррациональное облегчение.

Но только всунул ключ в замок, как неожиданно за спиной чей-то голос произнёс:

– Фаворит, значит…

Я буквально подпрыгнул на месте, мгновенно разворачиваясь и принимая защитную стойку. Ну, то есть положение для низкого старта, чтобы бежать куда глаза глядят от неизвестной опасности. Но в следующую секунду в застывшем в нескольких метрах от себя силуэте неожиданно узнал Марину.

Прислонился к стене, рукой придерживая готовое вырваться из груди сердце, и сказал ей:

– Ты чего, блин, так пугаешь? Я же чуть дуба не дал.

– Извини… – глухо, каким-то не своим голосом ответила девушка.

Я пригляделся и, о боже, в каком же виде она была! Вдрызг пьяная, кое-как опираясь одной рукой на стену, а в другой удерживая полупустую бутылку с каким-то коньяком или виски – я сходу не разобрал, – она вообще непонятно как стояла на ногах.

– Да ты пьяна, – обалдело констатировал я не подлежащий сомнению факт.

Отперев дверь, подхватил её, помогая зайти внутрь. Кое-как дотащил до кровати и усадил, с трудом отбирая бутылку.

– Куда тебе? Хватит уже.

Унёс алкоголь, не слушая возражений, и выставил в коридор. Вернувшись, поставил напротив кровати стул и, усевшись, посмотрел на хмуро набычившуюся женщину.

– Ну и смысл так надираться?

– Смысл? – она почти трезво взглянула на меня. – Из-за тебя, Петя, всё из-за тебя. Вот зачем ты пошел в фавориты?..

– Стоп, – произнёс я, – погоди. Чем тебя моё фаворитство не устраивает?

Марина тяжко вздохнула, икнула и, вновь сфокусировав на мне зрение, промычала невнятно:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Бестолку всё. Теперь ты навсегда здесь, под боярыней, и никуда от неё не денешься.

– А ты что, хотела другой вариант предложить?

– Хотела, – кивнула женщина, да так резко, что чуть не кувыркнулась с кровати.

– Тихо-тихо, – подскочив со стула, я подхватил её опасно наклонившееся тело, возвращая обратно в нормальное положение. – Какой, если не секрет? Хотя дай угадаю. Думала попросить у боярыни меня в мужья?

– Думала, – не стала юлить она. Смачно поцеловала, ткнув губами куда-то в глаз. – Потому что люблю тебя, суку такую. Хотела освободить, с гарема тебя забрать, а тут ты с фаворитством своим.

– Любишь… И когда только успела?

– Да вот, успела. Похитил ты моё сердце, Петя. Только бестолку всё, ты теперь с боярыней и только с ней.

– Кто тебе сказал? – я, осознав, что с клиенткой надо что-то делать, протянул руки и принялся расстёгивать на ней комбинезон.

– Что, всё-таки хочешь меня напоследок трахнуть? – нетрезво забулькала Марина, глядя, как я стягиваю расстёгнутую одежду с верхней части тела.

– Ага, прямо мечтаю, – буркнул я. – Ложись давай.

Заставив её принять горизонтальное положения, взялся за штанины, стягивая комбинезон до конца. Выдохнул. Посмотрел на оставшуюся в майке и трусах девушку.

– Ну давай, покажи мамочке, что ты умеешь, ещё разок, пока никто не видит...

– Ты пьяна! – вновь и почти с отвращением произнёс я. – И хватит уже нести бред. Никаких последних разов. Вот подойдёт твоя очередь – и точно так же я приду и всё тебе покажу. И трахну, будь уверена. И не раз.

– Правда? – с прорезавшимися в голосе жалостливыми нотками спросила она.

– Правда-правда, – улыбнулся я. – А теперь двигайся давай.

Я разделся, выключил в комнате свет и, слегка оттолкав Марину к стене и также улёгшись на кровать, приобнял её, вдруг вспомнив, что уже очень давно просто не спал с женщиной в одной постели. Даже в моём родном мире.

Погладил тело почти мгновенно вырубившейся и глубоко и размеренно задышавшей майоры, провёл ладонью по крутому бедру и груди, что весьма свободно расположилась под майкой, и подумал, что так засыпать даже приятней, чем одному. Есть за что подержаться.

С этой мыслью уснул и сам.

Глава 17

Проснулся я на удивление выспавшимся и, открыв глаза, посмотрел на мирно сопящую рядом Марину. Прищурившись, по-хозяйски оглядел фигуристое тело женщины и, не удержавшись, с наслаждением помацал за крепкую попку. Подцепив край маечки, оттянул ткань на себя, любуясь голой женской грудью.

Хороша, конечно, была майора, ничего не сказать. Всё при ней.

— Ну привет, — улыбнулся я ей, когда она, разбуженная, видимо, моими манипуляциями, сонно посмотрела на меня.

– Привет… – произнесла Марина медленно, ещё ничего не понимая. Но внезапно её глаза расширились, и она буквально подскочила на жалобно заскрипевшей от такого кровати.

— Чёрт…

– Вспомнила? – участливо спросил я.

– Чёрт-чёрт-чёрт… — перепрыгнув через меня, женщина остановилась посреди комнаты, схватилась руками за голые ляжки, опустив взгляд вниз, посмотрела сначала на свои трусы с майкой, затем на меня.

– Я тебя?..

– Нет, – покачал я головой. – Просто спали, ничего такого.

– А одежда?

– Я тебя раздел, – пояснил я и кивнул в сторону аккуратно сложенного на стуле комбеза. -- Ты была настолько в дрова, что вырубилась сразу, как только я тебя уложил. Кстати, бревно трахать и у меня самого желания никакого нет.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Взявшись за голову, Марина застонала:

– Вот же гадство. И что теперь делать?

– Что делать? – я пожал плечами. Поднялся с кровати следом, подошёл, приобнял по-свойски за талию. – Ну, сначала можно душ принять, а там по ситуации.

– Какой душ?! Ты вообще понимаешь, что мне здесь находиться запрещено?! Посещать гарем могут только сама боярыня и надсмотрщицы!