Талисман любви - Луанн Райс

– Руками?

– Возможно, – ответила Кайли.

– Разве она не может говорить? – снова поинтересовался доктор Уитпен, и Мэй поняла, что он подумал о бессловесных ангелах.

Кайли улыбнулась ему, как будто он только что сказал хорошую шутку.

– Ей не нужны слова, когда она говорит со мной, – пояснила девочка. – Я и так понимаю ее.

– И что она говорит?

– «Помоги мне», – произнесла Кайли не своим голосом.

– Какая помощь ей нужна? – спросил доктор Уитпен, наклоняясь ближе.

– Я не уверена. Она не хочет свою бейсболку. И некоторые люди не могут видеть их, – сказала Кайли, казалось, она вот-вот заплачет. Положив куклу назад в кукольный дом, Кайли дала понять взрослым, что игра закончена. Она отбежала к низкому столику, где хранились бумага и мелки, и начала рисовать.

– Твоя мама вышла замуж, – сказал доктор Уитпен, последовав за ней.

– У меня теперь есть папа. – Кайли рисовала быстро и с нажимом. – И сестра.

– Натали, – уточнил доктор.

– Правильно! – Кайли засияла от удовольствия, услышав, как он произносит это имя.

– Какая она?

– Хорошенькая. – Кайли начала рисовать снова. – С крыльями и в белом платье.

– Похожа на других ангелов, которых ты видела?

Кайли замотала головой:

– Никто непохож на Натали. Она настоящая.

– А другие нет? – спросил доктор Уитпен, улыбаясь.

– Нет, но я люблю ее, и поэтому все делается совсем как по-настоящему, – сказала Кайли, глядя ему в глаза. – Я не знаю имен других, но я знаю ее имя: Натали Картье.

Мэй наблюдала за дочерью. Та снова принялась за работу, рисуя что-то на белой бумаге. Доктор Уитпен встал и подошел к Мэй. Он удивленно поднял брови.

– Натали Картье? Вы вышли замуж за Мартина Картье?

– Да. – Мэй знала, что Мартин знаменит, но как-то совсем не ожидала, что его имя будет что-то значить для ученого. – Вы – хоккейный болельщик?

– Не слишком рьяный. Я знаю это имя совсем по другой причине. Его дочь трагически погибла.

– Вы знаете и об этом? – удивилась Мэй.

– Все в Канаде знают об этом, – ответил он. – Ее дедушка был виноват в ее смерти. Он и сам был великим игроком когда-то, но он связался с преступниками. Он был косвенно виноват в смерти Натали, а позднее попал в тюрьму за договорные матчи, сокрытие денег от налогов. Это был национальный скандал.

Мэй посмотрела на Кайли, не слушала ли их девочка, но та рисовала неистово, говоря вслух сама с собой. Рисунок приобретал законченную форму: озеро, бельведер, сосны, девочка, бейсболка, плывущая по воде.

– Мартин не говорит ни о нем, ни о Натали.

– Совсем?

– Почти совсем. Это слишком болезненно для него.

– Это могло бы объяснить, почему Кайли выбрала Мартина… Тогда, наверное, есть связь, – произнес он немного возбужденно.

– Какая связь? – спросила Мэй, ощетинившись.

– Ужасная смерть, неспособность отца принять это…

– Что такое вы говорите? Что Мартин женился на мне потому, что моя Кайли ясновидящая? – Мэй подскочила. – Он даже не хотел заходить сюда. Он сейчас тут, в университетском городке… он зашел в это здание с нами и тут же за хотел уйти. Он не хочет принимать в этом никакого участия.

– Госпожа Тейлор… я хочу сказать, госпожа Картье, – сказал доктор Уитпен. – Пожалуйста. Сядьте. Простите меня, это вовсе не то, что я подумал. Пожалуйста.

Не желая расстраивать Кайли, Мэй снова опустилась на стул. Она наблюдала, как Кайли рисовала горы вокруг озера, облака в синем небе, большую рыбу под поверхностью воды.

– Что же тогда? – заставила себя спросить Мэй.

– Ваш муж может и не догадываться ни о чем. Скорее всего, так и есть. Я думаю только о Кайли.

– Кайли?

– У вашей дочери дар.

– Мы уже знаем это. – Сердце Мэй неистово колоти лось.

Ей хотелось уйти и больше не возвращаться. Мартин ждет их внизу. Она оставит дневник доктору Уитпену, и пусть он делает со всем этим все, что ему заблагорассудится.

– Конечно, но…

– С меня достаточно всего этого, – сказала Мэй. – Карты, куклы, записи ее видений. Кайли обладает даром, я соглашаюсь. Вся наша семья верит в чудеса… в той или иной форме и в некотором роде. Значит, Кайли не больна, не шизофреник.

– Нет, конечно, нет. Но в то же время она и непохожа ни на кого из вашей семьи. Она видит сквозь завесу.

– Завесу? – Мэй никогда не слышала этого раньше.

– Между мирами, – пояснил доктор Уитпен. – Этим миром и следующим.

Мэй выпрямилась и застыла.

– Что заставило вас выбрать ту тропинку в парке Лавкрафт в тот день, когда вы с Кайли наткнулись на висельника? – спросил он. – Чтобы оказаться на том месте, вам пришлось пройти пешком довольно долго, углубившись в густой лес на какое-то время. Тело провисело там долгое время. Ему предначертано было быть обнаруженным.

– Нет, – возразила Мэй.

– Ведь это Кайли попросила вас, не так ли? Она выбрала тропинку и попросила вас идти по ней, сказала, что она хочет пойти тем путем.

Мэй закрыла глаза, вспоминая тот день. Было уже прохладно, вокруг падали и падали осенние листья. Кайли схватила ее за руку и потянула через густые заросли ежевики дальше, вглубь по извилистой тропинке к небольшой полянке, где висело мертвое тело. Ричард Перри, одиночка из Калифорнии, продающий наркотики в Уорчестере, семья которого была слишком далеко, чтобы обнаружить его пропажу и начать волноваться, когда он не вернулся домой.

Доктор Уитпен продолжал:

– Кайли потянулась к Мартину, потому что Натали хочет что-то сказать вашей девочке. Она хочет, чтобы ее отец узнал что-то.

– Я не верю этому.

– Возможно, это связано с дедушкой Натали. Возможно, это связано с ее смертью. Возможно, это просто сообщение или даже предупреждение, что-то важное для жизни… для самого Мартина.

– Я внимательно прислушивалась к вашим идеям. Но это уже слишком. Чересчур.

Поднявшись, Мэй помахала Кайли.

– Собирайся, милая, – позвала она дочь. – Мы уже едем домой.

– Завеса тонка, госпожа Картье, – сказал доктор. – Такая тонкая, что любой из нас способен видеть через нее. Это пугает большинство людей, и они вынуждены отворачиваться. Но не Кайли… она будет продолжать смотреть, помогаете ли вы ей или нет.

– Пойдем же, Кайли, – сказала Мэй, взяв дочь за руку, кровь закипала в ней.

Вдруг Бен Уитпен стал походить на безумного ученого, предположившего, что они с Мартином оказались вместе по такой неправдоподобной причине. Все ее существо восстало против этого. Неловко она схватила свою сумку и направилась к двери. Кайли выглядела удивленной, но она не сопротивлялась. Мэй увидела свой дневник на полу около ее стула. Поколебавшись, она схватила тетрадь и бросила в сумку.

Свадебный бизнес был снова в полном разгаре уже после первых минут возвращения домой. Тобин подгоняла Мэй, вручив шесть файлов новых клиентов.

– Ничего себе, вы были заняты, – сказала Мэй.

– Чтобы доказать себе, что мы можем справляться без тебя, приходилось напрягаться.

– Что ж, теперь я снова в деле.

– Как тебе показалась замужняя жизнь? – поинтересовалась Тобин.

– Великолепно, – усмехнулась Мэй, пытаясь показать, как все было замечательно.

Она не упоминала ни Натали, ни отца Мартина, ни ученого из Торонто. После ее последнего звонка она чувствовала себя виноватой, что рассказала Тобин слишком много. Разве некоторые вещи, как предполагалось, не оставались тайной в браке? Теперь Тобин будет осуждать Мартина, помня все, что Мэй рас сказала подруге об их стычке и противостоянии.

– Правда?

– Да. Мы пробудем в Блэк-Холле до начала хоккейного сезона, а затем переберемся в дом Мартина в Бостоне. На Бикон-хилл.

– На Бикон-хилл стоит переехать, – заметила Тобин. – Это успех, Мэй.

Мэй нахмурилась.

– Это шутка, Мэй.

– Знаю, – сказала она, махнув рукой. – Все верно, мы очень счастливы. Озеро было замечательным, и нам так повезло, что мы есть друг у друга. Я жду не дождусь переезда в Бостон.

– На Бикон-хилл, – уточнила Тобин.

Мэй направилась к своему столу, чтобы сразу же приняться за работу и избавиться от неловкости, которую она внезапно ощутила рядом со своей лучшей подругой. Ей стало неудобно, что она не знала, где провести границу между тем, о чем можно рассказывать, а что оставлять при себе. Могла ли она передать ей слова доктора Уитпена, не разгласив слишком много о жизни семьи Картье?

Позже тем утром позвонила медсестра из кабинета доктора Холла, чтобы подтвердить запись Мартина на прием во вторник и напомнить ему захватить с собой рентгеновские снимки. Озадаченная, Мэй сказала, что передаст ему сообщение. Тобин мельком взглянула на Мэй, но Мэй промолчала.

Когда Мартин пришел домой с работы тем вечером, Мэй сказала ему о звонке от доктора.

– О, да, – вспомнил он. – Обычный медосмотр. Команда хочет удостовериться, что я все еще стою тех денег, которые они платят мне, а?