Последняя гроза - Елена Николаевна Ронина

– Слушай, если честно, то я не просила. Саш, может, ты мне что-нибудь объяснишь? – Вероника повернулась к мужу.

Александр только развел руками.

– Нет, ну как скажешь… – Петр понял, что оказался в неловкой ситуации.

– Скажу, оставайтесь. Тут уже в доме столько странного народа собралось, что мне хотя бы будет на кого опереться. А Емельян – это отдельный разговор. Но, знаешь, я приняла такое решение. Пусть идет так, как идет. Я устала. Этот клубок все равно рано или поздно должен размотаться. Нужно потерпеть всего несколько дней. Может быть, я действительно чего-то не знаю? Лучше, если вы будете рядом.

Петр тепло пожал руку Александру. Хорошо мужчинам, можно много не говорить, пожал руку крепко, взял человека за локоть, приобнял, вот, собственно, и все. Тут тебе и благодарность, и сочувствие, и поддержка.

Петр повернулся к дочери. Та ни с кем не здоровалась, а может, и здоровалась, это было непонятно. Она же все время в пол смотрит!

– Любаня, поищи Валентина. Он ведь в усадьбе?

– Конечно. Он где-то в доме. Люба, рады тебя видеть. – Александр тепло улыбнулся Любе.

– К нему коллега, кстати, по работе приехала, – быстро добавила Вероника, – некая Анна.

Информация предназначалась для Любы, но среагировал Петр.

– Валентин наконец-то работать начал? Это похвально.

Веронику немного покоробил тон. Перевести в шутку? Или наконец-то ответить. В конце концов, его дочь тоже нигде не работает. Инициативу перехватил Александр:

– У нас сегодня за всех работает Виктор. Слушай, он большой молодец!

Александр взял Петра под локоть и увлек за собой.

– Пошли пройдемся. – Мужчины направились к воротам.

В который раз за сегодняшний день Вероника с благодарностью подумала о муже. А с другой стороны, они столько лет вместе, уже и серебряную свадьбу отметили, он выучил жену наизусть, и в его власти мгновенно потушить ее настроение. Почему он никогда не пользовался этой своей привилегией раньше? Всего-то думать с ней параллельно, показать, что услышал, понял и взял удар на себя. Почему раньше он был другим?

Люба как на ходулях пошла в дом, ее информация про коллегу никак не удивила, или спортсмены умеют держать удар?

Вероника перевела взгляд на охранника. Охранник Владимир огляделся по сторонам, обведя взглядом, как показалось Веронике, не только их территорию, но и весь уезд, и быстрой легкой походкой направился к дому. Мужчина был на редкость хорош собой. Для обычного охранника у него был взгляд интеллектуала, тонкие черты лица.

Василиса потрусила следом.

– Володь, а скажи: охранником работать – это тяжело?

– Если работать ответственно, то всякая работа непростая, Василиса Антоновна.

– Понятно, то есть работа ответственная!

Охранник слегка напрягся, но лицо осталось таким же непроницаемым.

Тут же оглянулся Петр. Непонятно, кто тут и кого охраняет:

– Василиса, опять интриги плетешь?

– Боже упаси! Просто охранники все немного похожи на убийц. А ваш Владимир ну прям герой-любовник. Такого в доме просто опасно держать.

– Поэтому он работает у меня, а не у тебя, – парировал Петр, и мужчины продолжили свой путь по дорожке парка.

– Ну что, уел тебя твой Петро? А ты зачем нарываешься? Если думаешь, что только тебе одной все известно, то сильно ошибаешься. – Марта дернула Василису за рукав.

– Да-а-а? Ну-ка, ну-ка, разверни мысль. А вообще-то, ну их. Пошли-ка в дом. Мне кажется, уже пора к столу.

Вероника осталась на лужайке одна. Что-то принесут ей эти два дня? Она повернула голову к официантам, тут же подскочил молодой человек и в поклоне наполнил ее бокал. Мысли находили одна на другую, она никак не могла сосредоточиться, понимала, что упускает главное. Сейчас не время думать о предательстве, не нужно искать виноватых. Сегодня решается ее судьба. Свои амбиции она должна засунуть куда подальше. Не в этом дело. А в чем тогда? Что главное? Усадьба? Деньги? Удовлетворить свое эго? Она не знала. Но как странно, что сегодня в соратниках у нее муж.

Глава 10. Сделка с жизнью

Суббота

19:00

Петр по-отечески приобнял Александра за плечи. С чего это вдруг? Они никогда не были близки, но сегодня нужно держать лицо. Никто не знает, что написано в том самом завещании. Сегодня дружим со всеми, улыбаемся всем. Похоже, Петр был такого же мнения. Участия через край. От души ли? Сложно понять.

– Как ты, брат?

– Пока все это не укладывается в голове, сложно поверить, что Григория Андреевича больше нет. Понятное дело, после инсульта может случиться всякое, но нам казалось, он восстановился полностью. Слишком внезапно. Все из рук валится.

Петр неожиданно остановился и посмотрел Александру прямо в глаза:

– Он всегда относился к тебе с огромным уважением.

– Спасибо тебе. Мне это очень важно знать.

Действительно важно. Александр никогда до конца не мог просчитать своего тестя. Вроде бы да. Советовался с ним, вместе принимали важные решения. Доверил дочь, пустил в бизнес, впоследствии основные бизнес-вопросы практически переложил на плечи Александра. И все-таки доверял не до конца. Александр это чувствовал. Не было теплоты в отношениях. Александр постоянно ждал подвоха. Вроде бы улыбается, хлопает по плечу, а потом раз – и колкий ледяной взгляд.

Бывало так, что вдруг Фролов выдавал информацию, о которой Александр не докладывал. Откуда узнал? Значит, копал? Значит, были информаторы? Почему? Зачем? Переживал за бизнес? За свое дело? Скорее всего. Но тут еще примешивался характер. Просыпался во Фролове браток из девяностых.

Александр был из интеллигентной семьи. Родители – врачи, с детства ему читали вслух книжки из мировой библиотеки приключений, даже музыке обучали на ненавистном аккордеоне. Он знал, что и это понравилось в нем Фролову, хотел улучшить генофонд.

В качестве будущего мужа для дочери Александр Артемьев подходил идеально. Фролов понимал, что у Вероники было тяжелое детство. Смерть матери, отсутствие нормальной семьи, его крутой нрав. Пусть будет парень из семьи с традициями. Почему он не подумал про любовь, про чувства?

Он их с Вероникой поженил, но объединить не сумел. Да, собственно, и не собирался ничего для этого делать. Так данную ситуацию спустя годы объяснил для себя Александр. Любят они друг друга, не любят? Какая разница. Может быть, потому что Фролов сам любить не умел?

Александра это «не до конца доверие» очень раздражало. Раздражало, что какие-то финансовые стороны бизнеса оставались для него наглухо задраены, что он мог при других в кабинете без всяких рассусоливаний сказать: «А ну-ка выйди».

Фролов не понимал, что оскорбляет этим, что унижает. А еще наживает