На открытых колёсах (СИ) - Кузнецов Данил Сергеевич

А написано тут было много… Неизвестный журналист (даже не так – журналюга) подробно живописал прегрешения господина Формана. Прицепил сюда и убийство механика, и мои аварии в Финляндии, и нападение на склады, и историю с трейлером…

Столько мог либо знать кто-то из ограниченного числа посвящённых, либо догадаться – акула пера с дедукцией уровня «бог». Второе, как можно понять, маловероятно.

Но кто же слил всю эту инфу, не подкреплённую ничем, кроме логики? Мама точно не могла: не такого характера человек, да и Ахвенисто с работником гаража не связала бы. Гонщики – тоже: сейчас все они у меня на виду и про склады ничего не знали.

Выходит, это мог быть лишь отец. Но что, если это специально продуманный ход в какой-то его комбинации против Формана? Тогда всё встаёт на свои места.

А по некоторым оборотам речи и метким фразочкам я опознал фирменный стиль Дмитрия Витальевича.

Здесь они прокололись: если знать, где искать и с чем сравнивать, то любая экспертиза покажет, что зажигательные отчёты о проведённых гонках и разоблачение ушлого бизнесмена писал один человек. К счастью, вряд ли ещё кто-нибудь, кроме меня, просечёт эту схему.

Что вы там говорили, Дмитрий Витальевич, на своём уроке? Не давать повода для слухов? Но после такого материала, наоборот, должна подняться волна обсуждений и домыслов…

А-а, кажется, понимаю. Чтобы слухи не назывались слухами, надо превратить их в повестку дня. И прочитанная мною статья должна стать первым шагом в этом направлении.

Ну а я – по крайней мере, пока нахожусь здесь, на охраняемой загородной базе, – какое-то время могу чувствовать себя в безопасности.

Если только Форман не пошлёт сюда отряд автоматчиков. Или не накроет комплекс из ПЗРК…

Шучу, конечно… но, признаться, опасения возникают.

* * *

В это же время, Москва

– Как?! Как это могло произойти?!

Кулак дважды ударил в стену кабинета – и взорвался болью в костяшках. Однако это ощущение стало спасительным, погасив излишнюю ярость.

– Как это туда попало?..

Форман заскрипел зубами. Опёрся предплечьем на стену и уткнулся лбом в рукав пиджака, лихорадочно обдумывая случившееся.

Ну Жумакин, ну и жук… Такую подставу устроил… Можно подумать, одна статья – пустяк, но, насколько Форман знал жадных до просмотров и времени чтения сетевых обозревателей, уже через считанные часы материал разлетится по множеству других сайтов.

И что теперь? Пускаться в опровержения? Ха, да от этого подозрений только больше станет. И что опровергать-то? Где доказательства?.. Единственный пока выход – отказаться от комментариев. Пусть поймут, что всё это – чёрный пиар и ничего более.

Но главная беда ведь не в этом. Раскрыв все карты, Жумакин таким способом привлёк внимание к текущей истории с тендером. И теперь, пока не спадёт шумиха, к этой семейке отшибленных на голову даже приближаться не стоит. И как раз тогда, когда их папаша может отсудить себе положительное решение повторной инспекции!..

Порешать вопрос с судьёй? В конце концов, даже если Жумакин и приплатил за исход дела в его пользу, всегда есть более действенный метод убеждения – страх… Эх, и зачем в таком случае было избавляться от…

Жумакин… а что – Жумакин? Словит хайп, а через пару-тройку недель всё и забудется. И вот тогда…

Форман усмехнулся (со стороны это выглядело как злобный оскал), вернулся к себе за стол и набрал номер начальника своей охраны.

* * *

…Следователь Костров был поглощён работой.

Перед ним лежало несколько папок с уголовными делами. Одно из них – то, которым он занимался в настоящее время, про стрельбу на складах. Остальные только что привезли из полицейских архивов. И все они связывались в единую чёткую систему, которая сложилась в голове у Кострова, когда информатор прислал ему ссылку на одну весьма интересную статью… Оставалось найти достаточно улик и передать объединённые дела в прокуратуру…

Раздался телефонный звонок, и следователь взял трубку:

– Слушаю… Да. Да, я… Хорошо, понял. Так точно. Жду.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Положив трубку обратно на аппарат, Костров вновь оглядел разложенные на столе документы и вздохнул – одновременно с некоторой досадой и облегчением.

Как видно, не он один такой умный оказался. Теперь всем будут заниматься другие.

Но Кострову отчего-то казалось, что они-то уж точно с этим справятся.

Глава 11

Четверг, 16 июля 2015, Москва

Машина мягко катила по жарким, забитым трафиком московским улицам. Я сидел сзади у окна и лениво поглядывал на проносящиеся снаружи городские виды.

В минувшие выходные летние сборы наконец закончились. Автобус команды забрал нас с загородной базы и доставил на Университетский проспект, где москвичей, в том числе и меня, встречали родители. Остальных повезли в аэропорт, чтобы те могли две-три недели провести дома, в своих городах. Билеты, если что, были заказаны заранее.

Скользя глазами по громадным московским зданиям, я прокручивал в памяти весьма неплохо проведённый последний месяц.

За это время мы наработали себе хорошую физическую форму. Для гонщиков это было очень важно, потому что получасовой заезд по затратам сил был сравним с вдвое более долгой тренировкой в спортзале. При каждом торможении или разгоне на тело действовали перегрузки – пока небольшие: мы почти что на «детских» болидах гоняемся, – и нам требовалось быть к этому подготовленными. Нет, не то чтобы раньше мы были заметно слабее (гонки сами по себе закаляют), просто теперь на предстоящих этапах нам будет легче.

К тому же, сидеть без дела летом казалось неправильным, а в следующую трассу мы успеем более-менее вкатиться на симуляторе и после «каникул», которые нам устроили до начала августа.

Сборы стали и моментом для нашего общего сближения. За прошедшие три недели мы все здорово узнали друг друга, и если теперь выпустить нас на трек, мы бы с большей вероятностью смогли вести себя как одна команда.

За это время я увидел и то, как постепенно менялось отношение ко мне после Сочи.

Володя Атоев забыл про свои обиды с московского этапа, когда один раз я буквально выдавил его с подиума, а в другой – наоборот, не дал туда заехать. Кубки за третье место у каждого примирили нас и стали залогом дальнейшей честной борьбы за места и победы.

Произвели впечатление и мои прорывы с конца решётки. Даже аутсайдеры квалификаций и гонок, кому не могла помочь придуманная мной командная тактика, начали относиться ко мне с некоторым уважением. Меня, таким образом, признавали и как гонщика, и как человека.

С Ваней Матвеевым почти до самого дня отъезда мы вежливо игнорировали друг друга. «Сенна и Прост[22]«, – как-то раз за ужином пошутил на этот счёт Атоев. «Разве что ни один из нас пока не стал чемпионом», – ответил я, и ненадолго все засмеялись; даже сам Иван в тот миг криво улыбнулся.

А в предпоследний день перед тем, как мы покинули базу, он подошёл ко мне… и извинился за то, что выбил меня с трассы. Сказал, что это была его ошибка и что не стоило наобум лезть в тот поворот; просто он всё ещё был тогда расстроен тем, что не заработал очков на «Москоу Рейсвей», трижды по тем или иным причинам придя одиннадцатым.

Я, естественно, извинения принял: ну да, гоночный инцидент, бывает, – и мы скрепили рукопожатием восстановленный мир.

Но всё же главным событием стал всеобщий просмотр заездов «Формулы-1» в Сильверстоуне[23]. Примечательно, что мы, как фактически посвящённые в магию автоспорта, смотрели не только сам Гран-при Великобритании и предшествовавшую ему квалификацию, но и все три свободные практики. А главное – по ходу просмотра долго и со вкусом спорили о возможностях команд, машин и пилотов.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Оказывается, у всех тут были собственные взгляды и предпочтения.