Надвигающийся шторм - Кайла Стоун

чтобы выстоять. Смелость, чтобы бороться за изменение ситуации. И железная воля.

Мика был мягким. Именно Габриэль виноват в его мягкости. Он защищал его, позволяя оставаться милым, невинным и любящим. Тем самым он сильно подвел своего брата.

И теперь сам столкнулся с этой мягкостью. Он позволил любви затуманить рассудок, позволил Мике сбежать в недра корабля. И Мика не сможет просто убежать и спрятаться. Он был мягким, но не трусом.

У Габриэля сдавило грудь. Мика может наделать глупостей и погибнуть. Он может сорвать всю миссию. На полсекунды Габриэль подумал о том, чтобы погнаться за ним. Зачем он вообще взял Мику на этот корабль? Просто потому, что он нужен был Симеону. Потому что Симеон верил, что Мика присоединится к их делу. Только Габриэль в глубине души всегда понимал, что его брат слаб. Он никогда не будет сражаться. Он никогда не будет убивать.

Они убивают людей. Но на войне всегда есть жертвы, как и говорил Симеон. Габриэль должен оставаться сильным. Он должен быть готов сделать все, что потребуется. Любой ценой. Так же, как он поступил, когда защищал Мику все эти годы назад. Как в тот раз, когда он вместе с «Новыми Патриотами» взорвал столицу Иллинойса, здание Бостонского городского суда, дворцовую штаб-квартиру Коалиции Единства. Но эти здания пустовали, если не считать ботов-уборщиков.

Он стиснул челюсть и повернулся к своей пленнице.

Амелия Блэк сидела на полу, ее красивое платье помялось и окрасилось в красный цвет.

— Почему у тебя кровь?

Она пристально смотрела на него своими холодными льдисто-голубыми глазами.

— Это кровь твоего брата.

Его внутренности скрутило.

— Он ранен? Насколько сильно?

— Ты только что наставил на него пистолет.

— Я в курсе. Откуда у него кровь?

— У него был нож. Я освободила его. Но поскольку связана и не могла точно видеть, что делаю, случайно его порезала.

Долгое время никто из них не разговаривал. Дельфины, киты и скаты плавали в окружающем их водном сиянии. Океан бился о смотровое окно. Крошечная голографическая рыбка промелькнула перед ним и скрылась из виду.

Габриэль уставился на океан, его глаза стали сухими и болезненными. Он ждал этого дня месяцами. Годами. Он не должен испытывать таких чувств. В глубине души кольнула боль. Глаза Мики, этот полный ужаса взгляд от шока и предательства.

— Почему ты его не остановил? — тихо спросила Амелия.

— Я бы не стал стрелять в собственного брата. Я не чудовище. — Он выкинул из головы боль, тревогу, вопросы — все это. Боль — это слабость. Эмоции — это слабость. Он не мог быть слабым. Не сейчас. — Мика — не главное. Он не имеет значения.

— Ты мог бы побежать за ним.

— Я не мог оставить тебя, — мрачно пояснил Габриэль. — Ты стал моей миссией, по просьбе Симеона.

Амелия вздрогнула. В нем промелькнуло удовлетворение, затем чувство вины. Все, что произошло между ними, просто задание, долг. Он не мог признать чувства, шевелящиеся в глубине его существа. Они не могли быть настоящими. То, что он почувствовал, когда она упала, — страх, беспокойство, сострадание, а затем позже, когда она впервые улыбнулась ему после приступа, маленькая, грустная и совершенно уязвимая. Это его потрясло.

Но все это не настоящее. И не могло быть.

Он заставил свой голос звучать жестко, равнодушно.

— Не то чтобы это была неинтересная миссия. В ней определенно есть свои плюсы.

Она задрала подбородок. Не та реакция, которую Габриэль ожидал.

— Ты не первый, кто меня использует. И можешь быть уверен, что не последний. Поверь, я привыкла, к таким как ты.

— Сомневаюсь.

— Думаешь, ты отличаешься от них? — Амелия криво усмехнулась. — Не похож на жаждущих власти игроков наверху? Ты тоже в это играешь. И используешь в процессе тех, кого придется.

— Я не такой, как они, — насмешливо возразил он. — Они продажные. Бездушные. Негодяи.

— Ты держишь меня в стороне, пока твой босс не решит, что я ему нужна. Для чего? Чтобы заставить моего отца выдать все секреты, которые вам необходимы? Как, по-твоему, он собирается это сделать? Он будет… — Она тяжело вздохнула. — Он будет меня пытать.

— Нет, не будет. — Но сомнения терзали его разум. Они убивают людей. Габриэль потер затылок, провел рукой по щетине на челюсти. — Симеон не такой. Мы не такие.

— Тогда почему ты здесь, внизу, нянчишься со мной? Какая еще может быть конечная цель? Я — рычаг давления на своего отца. Он заложник, пока они что-то от него хотят. Когда ты потащишь меня на мостик, они приставят пистолет к моей голове.

— Может быть. Но Симеон никогда в тебя не выстрелит.

— А ты?

Габриэль хотел сказать: «Конечно, нет». — И ему вдруг захотелось наклониться и заключить Амелию в свои объятия, смыть поцелуями страх с ее лица. Какая идиотская мысль. Разозлившись на себя, он выбросил ее из головы. Вся романтика была фальшивой, а вместе с ней и чувства. Они отказались от этого притворства.

— Ты сказал, что это война, — проговорила она.

— И что из этого?

— Все войны предполагают сопутствующий ущерб.

Слюна заполнила его рот. Он тяжело сглотнул.

— Да.

— Значит, — сказала она так тихо, что он с трудом ее расслышал, — ты будешь убивать невинных людей.

— Я не убиваю невинных.

Глаза Амелии вспыхнули в голубоватом свете.

— А кому решать, кто невиновен? Тебе?

— Знаешь, сколько тысяч — сколько миллионов — пострадали без нужды? Умерли понапрасну? Все из-за жадности и коррупции.

— Ты не ответил на мой вопрос. Кто должен решать?

Ее вопросы раздражали Габриэля и он не мог этого объяснить. Симеон говорил, что не бывает невиновных. Симеон утверждал, что за революцию, за свободу всегда приходится платить сопутствующим ущербом. Габриэль верил в это всем сердцем. Разве не так?

В голове у него царил сумбур. Он не мог ясно мыслить с ее голосом в голове. Ему нужно оставаться уверенным. Он должен думать здраво. Он — солдат, воин.

Но правда заключалась в том, что никто не может считаться невиновным. Даже он.

Глава 26

Мика

Звук бьющегося стекла нарушил сосредоточенность Мики. Он замер.

Он направлялся к правому борту четвертой палубы, чтобы добраться до спасательных шлюпок. Почти подошел к средней лестнице на четвертой палубе, миновав джаз-лаундж, комедийный клуб и дискотеку «Блейз» с фотолюминесцентными стенами. Прямо перед ним находилось казино «Морской рай» площадью восемь тысяч квадратных футов.

Снова звон бьющегося стекла. На этот раз за его спиной.

Мика со всех ног кинулся в казино. Промчался мимо красных бархатных игровых столов с блэкджеком, карибским стад-покером, баккарой и рулеткой. Он налетел на